Отчий дом - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Чириков cтр.№ 90

В столбовой Симбирской губернии за время крепкого царствования покойного императора либерализм и в дворянстве, и вообще в культурном обществе сильно повыветрился, потерял много позиций и утратил былую храбрость… Поэтому не было ничего удивительного, что «идея» очутилась на попечении Павла Николаевича Кудышева.

На первых порах Павел Николаевич взвинтился, помолодел, забил барабаном языка тревогу к наступлению. Метался то в Симбирск, то по губернским гнездам единичных единомышленников, то заседал с ближайшими друзьями в старом Алатырском доме. Говорил возбудительные речи, призывал к гражданским обязанностям, читал сочиненное им всеподданнейшее ходатайство. Ему аплодировали, с ним соглашались, сочиненную им записку одобряли и еще усиливали более определенной формой выражения, но когда был назначен тайный съезд в Никудышевке для последнего оформления и подписи всеподданнейшего ходатайства, то приехало всего-навсего четверо стойких героев. При виде такой малочисленности своей армии Павел Николаевич пал духом, а четверо стойких печально развели руками, подивились подлым временам и общей трусости, но подписывать сочиненный адрес новому царю отказались. Хорошо, сытно пообедали, выпили, отдохнули и разъехались по домам с тайным чувством избавления от грозившей опасности.

Недолго скорбел и сам Павел Николаевич над этой неудачной затеей — попросить у нового царя гостинца в виде самоограничения. Очень скоро Павел Николаевич убедился, что все, что ни делается, — к лучшему: отважные тверцы, сунувшиеся к новому царю со своей конституционной докукой, пустившие, так сказать, первый пробный шар, были оскорблены и унижены в своих лучших гражданских чувствах ^[290]: царь топнул ногой и назвал их конституционное вожделение бессмысленными мечтаниями.

Конечно, Павел Николаевич был глубоко возмущен таким некультурным поступком молодого царя, но в глубине души утешался тем, что хорошо это вышло, что и они, симбирцы, не сваляли такого же дурака, как тверцы!..

Лбом стены не прошибешь! Опереться не на что… Один в поле не воин…

Не более счастливым оказался и огромный мужицкий мир: никаких манифестов о земле не последовало, и вместо него мечтательный русский народ получил от нового царя совет: «Не верьте лживым слухам о земле, распространяемым среди вас людьми злонамеренными, и слушайтесь ваших земских начальников» ^[291]. А слухи о земле летали по необъятным просторам всего мужицкого государства. Прилетели они на тайных крыльях и в Никудышевку.

Однажды зашедший во флигель по хозяйственным делам Никита помялся и спросил Ивана Степановича Алякринского:

— А что, барин, у нас опять про манихест болтают… Быдта вышел манихест про землю… Почему его в церкви не прочитают, народу не объявляют?

Алякринские в два голоса убеждали Никиту, что никакого манифеста не выходило про землю, удивлялись, откуда идут эти глупые слухи. Никита поддакивал:

— Конечно, так… Зря все болтают… Вам знать лучше…

Но по застывшей хитроватой улыбочке на лице Никиты было ясно, что он не верит тете Маше с мужем, а пришел только пытать, что скажут господа…

Такие же слухи ползали и в Замураевке. Кто их распространял — одному Богу известно. Точно из земли же и рождались они. Генерал Замураев и сын его, земский начальник, оба волновались, искали виноватых, подозревали то одного, то другого жителя, но слухи не умирали. Ползали, летали, таились по молчаливым избам.

Наконец-то урядник выловил и приволок к земскому начальнику одного болтуна, отставного солдата Синева. Собрались мужики около кузницы в Никудышевке — колеса чинили, а солдат и давай болтать про манифест, который господа от народа спрятали. Дошло до урядника: какая-то баба по глупости спросила его про землю и созналась, что около кузницы солдат Синев баил что-то. Солдата Синева становой арестовал и куда-то отправил, а земский начальник принял немедленно меры к прекращению зловредной болтовни.

Он созвал на свой двор в Замураевке всех старшин и старост своего участка. Выстроил всех перед крыльцом и громко и сердито сказал:

— Среди вас снова появились болтуны, распускающие зловредные слухи о царском манифесте, о земле и прочей чепухе. Я недавно поймал одного болтуна. Ловите и вы их, зорко наблюдая…

— У нас нет этаких! — произнес впереди стоявший мужик, на которого случайно упал строгий взгляд земского начальника.

— А как ты стоишь? Зачем расставил ноги на полтора аршина? Встань как следует!

Мужик не понял, что от него требуется. Сосед, более сметливый, пояснил:

— Прими ноги-то! На што раскорячился? Нехорошо. Перед начальником стоишь.

— Так вот, предупреждаю вас: впредь я буду строго карать за всякие глупые слухи о земле, о манифесте и разной такой чепухе. За эти слухи буду считать виноватыми не только одних болтунов, но и тех старшин и старост, у которых такие болтуны окажутся. Не в манифестах ваше благополучие, а в труде и молитвах… Кто усердно работает, молится Богу, платит все недоимки, тому не нужны никакие милости, ни царские, ни барские!

Мужики поддакивали:

— Правильно!

— Так точно. Ежели пьяница али лентяй — все одно… и земля ни к чему.

— В деревнях и селах приказываю вам составлять хлебные запасы, чтобы не подыхать с голоду во время неурожаев, как было два года тому назад. Помните, что сказал новый Государь император: «Слушайтесь и повинуйтесь вашим земским начальникам!» Ушей не распускать! Смутьянов не слушать! Если в деревне объявится такой болтун, как солдат Синев, хватайте его и ведите ко мне!

— У нас таких не слышно, вашескобродие!

— У нас тоже! Наш народ как тихая вода. И ловить некого…

— Ну а теперь идите с Богом и не забывайте, что я вам приказал и что повелел вам новый Государь император… Ура ему!