Побег в пустоту - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кожевникова cтр.№ 2

Страница

Пока она решалась, набираясь смелости, пока взвешивала все «за» и «против» такого поступка, в ее планы решила вмешаться судьба. Или, в данном случае, скорее рок, потому что меньше всего Агафья ожидала забеременеть.

Стоя у окна убогой съемной квартирки, на первом этаже старого жилого фонда, с его толстыми стенами, но чуть живыми деревянными полами, по которым периодически бегала как минимум одна крыса, Агафья потерла рукой переносицу. Ванька всегда ее бил очень профессионально. Сколько боли, сколько налившихся свинцовыми тучами синяков — и ни единого шрамика! Ну, почти. Теперь это ей на руку не только с эстетической точки зрения. В том, что она задумала, лишние опознавательные знаки вообще ни к чему. Потому что, насколько Агафья знала, у Анжелки никаких шрамов не было. Она тихонько повторила вслух: «Агафья… Анжелика…» В самом деле, имена ли повлияли на то, что у них оказались такие разные судьбы? Или Анжелке просто повезло? По-крупному, и не раз. Вначале — когда ее удочерили, забрав из детского дома совсем еще маленькой. Раздобыть такую информацию практически невозможно, но Агафья узнала об этом случайно, благодаря цепочке каких-то почти мистических совпадений. Потом, начав тянуть за ниточку, она стала узнавать и подробности. Анжелкины приемные родители оказались, наверное, не слишком молодыми, потому что обоих уже не было на этом свете. Но они успели дать названой дочери образование, оставили ей квартиру, и не казенную коробку, с барского плеча отказанную сироте государством в захолустье, а хорошую, двухкомнатную, в центре мегаполиса. Еще — воспитали ее уважающим себя человеком, не бегающим по улице с прикованным к тротуару взглядом, не ждущим от окружающих только неприятностей и ничего больше. Последние полгода Агафья внимательно изучала социальные сети сестры, сумев в них проникнуть под вымышленным именем — под ником довольно модного дизайнера, изменив там всего одну букву, так что это не бросалось в глаза. По крайней мере, Анжелка приняла ее в друзья, что позволило беспрепятственно получать информацию с ее страницы. Жизнь, окружение, знакомства, привычки — Агафье все теперь было доступно для изучения. Не зря, сбегая от Ваньки, из всех относительно ценных вещей она осмелилась прихватить с собой планшет. Потому что он был ей крайне необходим. Нет, тогда никакого плана у нее в голове еще не было. Наоборот, она, сумев попасть к Анжелке в друзья, читала записи на ее страничке с какой-то любовью. Или даже с чем-то большим, что вообще можно было испытывать, зная, что пишет единственный во всем мире родной тебе человек? Сестра была очень на нее похожа внешне. Или она на сестру? Порой, глядя на фотографии, Агафья испытывала странное ощущение, как будто глядится в волшебное зеркало. Почему в волшебное? Да потому, что при поразительном внешнем сходстве Анжела, конечно же, выглядела намного лучше, поскольку жизнь у нее была совершенно другой. Но Агафья ей не завидовала, нет — любовалась. Она мечтала однажды признаться Анжелке, кто она есть, встретиться с ней. Обнять, излить душу, остаться рядом. Но хорошо, что, уже почти на это решившись, вначале закинула вопрос: а как бы Анжелка отнеслась к тому, что у нее есть родная сестра, выросшая в детдоме? Ответ ее, можно сказать, убил. Наверняка не знавшая о том, что и сама усыновлена и что, если бы не судьба, она тоже могла бы пополнить собой ряды детдомовской детворы, Анжелка ответила на заданный вопрос с такой презрительной брезгливостью, что Агафья, словно получив незаслуженную пощечину, весь вечер проплакала в подушку. А наутро встала с твердой мыслью о том, что никакой сестры у нее больше нет. И не было никогда. В самом деле, они ведь никогда ни разу даже не пересекались в этой жизни! Годовалую Анжелку отняли у матери, лишив ту родительских прав, когда Агафьи еще и в помине не было. А на Агафью мать уже и сама отказ написала, прямо в роддоме. Но к тому времени, когда она тоже попала в детдом, Анжелку как раз уже успели удочерить. Она ухватила счастливый лотерейный билетик, к раздаче которых не успела ее младшая, менее удачливая сестра. А на долю Агафьи выпало лишь случайно узнать имя их настоящей с Анжелкой матери, после чего, крупинка за крупинкой, подросшая девочка начала собирать информацию, можно сказать, о себе самой. В результате этих поисков она побывала в том дворе, где когда-то жила ее мать, невзначай побеседовала с соседками-старожилами. Потом получила крупную взбучку за побег из детдома, но оно того стоило, потому что именно от этих соседок она узнала не только о матери, но и о сестре. Дальше предстояла кропотливая работа в сложной обстановке — надо было ухитриться проникнуть в детдомовские архивы, еще старые, бумажные. Перерыть там кучу пыльных папок в поисках всего лишь одной. Той, из которой она могла бы узнать об Анжелке, о ее дальнейшей судьбе и новых родителях. Искать приходилось в темноте, подсвечивая себе лишь фонариком, вздрагивая от каждого шороха под дверью. За провинности у них в детдоме по головке не гладили — быть может, именно поэтому Агафья ухитрилась смириться с Ванькиным рукоприкладством, хотя меньше всего ожидала этого, когда мечтала о своей будущей взрослой жизни и — обязательно! — о любви, которая ее ждет. О любви… Как мало человеку надо! Чтобы всего лишь кто-то любил! Любил, а не позарился бы, как Ванька, на сиротскую квартиру, сыграв на чувствах одинокой девчонки, чтобы потом устроиться со всеми удобствами и на всем готовом. Агафья криво усмехнулась, подумав о том, какое разочарование должно было его ждать, когда он обнаружил, что у него исчезли сразу служанка, повариха и кошелек в ее лице. Осталась пока что разве квартира, но, если подумать, то на нее у него тоже весьма призрачные права. До поры до времени он еще сможет приводить туда кого-нибудь, кто и дальше будет его обеспечивать водкой и всеми прочими радостями. Но после ее исчезновения настанет день, когда у него наверняка спросят, а на каком основании он занимает эту жилплощадь? И тогда он не найдет что сказать. И все его матюги, все его потрясания кулаками окажутся бесполезны в борьбе за квартиру, на которую у государства или у тех, кто его представляет на месте, наверняка окажутся свои виды. Так что останется ему, высказавшись, все-таки покинуть обжитое место, которое он наверняка уже считал своим, и проситься обратно, на порог к родственникам, однажды уже выгнавшим его за все его «подвиги». Правда, была у него альтернатива вскоре отыскать себе другую дурочку, чтобы по уже отработанной схеме прочно обосноваться у нее на шее. При мысли об этом Агафья едва сдержала мучительный стон. Нет, она все-таки еще любила его! Не зря так долго собиралась сбежать, хотя все складывалось так, что решиться на это следовало как можно быстрее. И даже теперь Агафья многое отдала бы за то, чтобы еще хоть ненадолго вернуться в те, прежние времена. Когда он, такой сильный и красивый, ухитрялся казаться еще и великодушным, и добрым. Когда виделся одинокой девчонке воплощением ее заветной мечты, ее ласковым солнышком в центре вселенной, еще не показывая своего истинного лица. И сумел влюбить ее в себя настолько, что она не один год терпела потом его издевательства.

Агафья тряхнула головой, едва не стукнувшись лбом о стекло. Лилька, ее детдомовская подружка, учила ее: «Гашка, себя надо любить! Только себя! Потому что каждый больше всего именно себя любит! Так что не рассчитывай, что на твою долю много достанется от других. Что сама себе дашь — с тем и будешь!»

Агафья не хотела верить в эти слова. Если она полюбит кого-то всей душой, самозабвенно, жертвенно, то разве он не захочет отплатить ей таким же чувством? И только самой жизни при помощи жестоких уроков удалось убедить мечтательную девчонку в том, что нет, такого ждать не стоит. Ни от воспитателей, ни от любимого, ни даже от сестры. Может, ребенок ее бы любил? А может, и нет. Может, просто находился бы рядом до тех пор, пока она была ему нужна. Но этого узнать было уже не дано, потому что Ванькин пинок ей в живот не оставил несчастному малышу шансов появиться на свет живым. Особенно после того, как Ванька не сразу вызвал «Скорую», вначале посчитав ее конвульсии на полу притворством и попытавшись «вылечить» их еще несколькими пинками. Потом, правда, было раскаяние, но лишь до тех пор, пока обнадеженная его лаской Агафья не заявила следователю, что упала сама. После чего все Ванькино раскаяние как рукой сняло, и он перестал ходить в больницу, в которой она провела почти месяц после неудачных родов и кровопотери. А она продолжала его ждать, хотя умом уже прекрасно все понимала. Как понимала и то, что без ребенка ей сейчас будет легче, проще и даже где-то спокойнее, потому что не надо будет бояться еще и за него каждый раз, когда Ванька будет выходить из себя. А он стал бы это делать все чаще, если бы Агафья, сидя с ребенком, перестала приносить домой деньги. Деньги Ванька любил! Когда она сообщила ему о том, что у них будет ребенок, даже засветился весь. Она-то по глупости своей думала — обрадовался! А оказалось, что причиной его радости было совсем другое: просто у него появился повод уговорить Агафью на кредит. Он убеждал ее, что им сейчас не надо скупиться, что сейчас решается все их будущее, которое зависит от ее с ребенком здоровья. А отдать кредит будет несложно, потому что теперь-то уж он непременно устроится на работу. И Агафья, отлично зная его, опять повелась! Поверила, понадеялась! В итоге все деньги он спустил на себя. Оделся с ног до головы, купил себе новый смартфон, компьютер, планшет. Погулять не забыл с размахом. И опять обосновался на диване, такой злой от вновь наступившего безденежья, что Агафья даже заикнуться не смела о том, что он собирался работу искать. Впрочем, он и не собирался, он просто в очередной раз ей врал, а она опять ему верила. В результате чего кредит со всеми его процентами висел теперь на ней без всякой надежды на то, что ей удастся когда-нибудь его погасить. Пока Агафья сбежала и от Ваньки, и от банка, но не сомневалась, что последние-то уж точно ее найдут, если только она не поторопится исчезнуть навеки. Перед самым побегом к ней уже заявлялись коллекторы с отнюдь не ласковыми посулами — законы о них, наверное, только для того и писаны, чтобы им было что обходить. И после беседы с ними Агафью до сих пор мороз пробирал по коже. В такой ситуации ей оставалось лишь поблагодарить Ваньку за то, что он ее тогда пнул. С ребенком на руках она вообще бы не знала, что сейчас делать. Хотя и жалела о нем, особенно в те первые дни, в роддоме, глядя на других женщин с младенцами. Успела мысленно к нему привязаться после того, как справилась с шоком, вызванным внезапно наступившей беременностью. Да и гормоны наверняка еще бурлили в крови, не позволяя сразу угаснуть древним природным инстинктам — любить, заботиться, опекать. Наверное, еще и поэтому она продолжала довольно долго нянчиться с Ванькой после своей выписки, все никак не решаясь на побег. Ей нужен, просто необходим был кто-то рядом! Но теперь по большому счету это все было позади. А впереди была Анжелка. Счастливая, удачливая, богатая. На вопрос о возможной сестре из детдома ответившая в социальных сетях: «Ой, я тебя умоляю!.. Даже если бы и была, я бы постаралась держаться от этого отребья подальше! Разве от подобных отбросов жизни можно ожидать чего-то хорошего? Да я бы даже без присмотра в квартире побоялась ее оставлять, не говоря уж о чем-то большем. А то и вовсе не пустила бы на порог — мало ли каких блох с собой принесет?» Вот так, не задумываясь! Эти слова жгли Агафье душу, и слезами этот огонь было не залить. Но зато они же все и решили. Теперь оставалось только подготовиться. Отшлифовать свой план, отработать мелкие детали. Деньги тоже будут нужны. Но Агафья уже знала, как их заработает. Иногда она уже прибегала к этому способу, даже несмотря на то, что обожала своего Ваньку до щенячьего визга. Но ему нужны были деньги, а ее жертвенность по отношению к нему не знала границ. Нет, она ему не изменяла, она просто готова была пройти ради него через все круги ада, через любые испытания. Это не измена. Хотя Ванька, узнай он обо всем, так бы не посчитал. И убил бы ее, наверное. Но он и так не раз бывал близок к этому, в том числе и из-за отсутствия денег. Он сам не оставлял Агафье большого выбора. А она таким образом гасила долги, пока это еще было возможно и они еще не разрослись до нереальных размеров. Она вздохнула, глядя за окно. Через часик-два, когда схлынет поток спешащих домой работяг, она туда выйдет. Невинность она потеряла еще в детдоме и, мягко сказать, не совсем добровольно. Но пережила, смогла отгородиться сознанием от всей этой грязи. И сейчас умела в нужные моменты черстветь душой так, что почти ничего уже не чувствовала. В таком состоянии было гораздо легче решаться на поступки, про которые потом было лучше не вспоминать. А деньги ей сейчас просто необходимы, потому что именно новую жизнь они и должны будут ей обеспечить. После чего о прежней жизни можно будет вообще забыть.

Страница