Шпионами не рождаются - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Атаманенко cтр.№ 48

— Так это не вина японцев, а заслуга… Плюс преступное разгильдяйство головотяпов из Внешторга…

— На поверку выходит, Юрий Владимирович, что ребята из «Икебуко» нашу географию и залежи полезных ископаемых изучили лучше, чем чинуши из Министерства внешней торговли… Проблема, в конце концов, не в этом… Что мы будем делать с «Икебукой»? — Маслов с усилием потер тыльной стороной ладони лоб.

— Чтобы тебя, Леонид Иосифович, хоть как-то успокоить, расскажу об одном историческом курьезе… Однажды Лазарь Моисеевич Каганович, будучи членом Военного совета, выступал на слете бойцов-отличников Калининского фронта. Шел сорок третий год, и всех интересовал один вопрос: когда же союзники откроют второй фронт? На это Каганович ответил так: «Открытие второго фронта целиком зависит от одного человека — от Черчилля… Если бы Черчилль был членом ВКП(б), мы с товарищем Сталиным вызвали бы его в Кремль и сказали: или открывай второй фронт, или клади партбилет на стол!.. А так, ну что мы можем сделать?..»

Усвоил? Но достать японцев все-таки есть возможность… и не только их, но и распиндзяев из Внешторга! Я ведь не зря тебе байку о партбилете рассказал… Его кое-кто из руководителей Министерства внешней торговли положит-таки на стол, не поможет даже то, что он является членом ЦК КПСС! Я об этом позабочусь лично…

Андропов, чтобы унять волнение, полез в тумбочку за кувшином, резко поднялся и, расплескивая воду, стал поливать цветы. Успокоившись, уже по-деловому неторопливо стал диктовать Маслову пункты плана оперативных мероприятий. В заключение сказал:

— Леонид Иосифович, срочно запроси токийскую резидентуру — пусть представят данные о японском экспорте радиоэлектроники, компьютеров и оптики за последний год… Думаю, что со времени заключения «песчаного договора» с Внешторгом продажа Японией перечисленных товаров на мировом рынке стала одной из самых доходных статей ее бюджета, ведь «Икебуко» — наполовину государственное предприятие…

Ну что ж! Вопрос о сдаче в аренду Внешторгом части нашей территории мы и рассмотрим на ближайшем заседании Политбюро… Председательствовать на нем буду я! Генсек, похоже, надолго занемог… Все, за работу! Ты же, Леонид Иосифович, знаешь мой принцип: сочетать пессимизм знания с оптимизмом действий… Не важно, насколько я неудовлетворен нынешней ситуацией, надо делать работу!..

Париж — это золотой фейерверк неги, бесконечное великолепие были, переносящей тебя в сказку. Или наоборот. Импозантное окружение и безукоризненный сервис. Лоснящийся комфорт и изысканная кухня. Культура утонченного наслаждения и вдохновляющая атмосфера ненавязчивой роскоши. И это при том, что ни у кого из окружающих тебя парижан не перехватывает дыхание в груди, никто не пялит на это великолепие глаза, будто все доступно и привычно, как зубная щетка поутру…

С первой тысячью франков и с гомиком Жаном, как это и было оговорено в Москве, Мальвина рассталась сразу же по прибытии во Францию. Расплатилась она со своим притворным мужем, продав привезенные с собой фотоаппараты «Зенит», часы «Полет» и черную икру. Хотя выручить за все это удалось гораздо меньше, чем она предполагала. Зато расходы превзошли все заранее сделанные расчеты. Чего стоили только плата за комнату и питание в пансионе, где она остановилась, чтобы осмотреться и подыскать какую-нибудь работу и постоянное жилье!

Через неделю после приезда в Париж Мальвина сделала для себя вывод, что этот город — место, где всякому требованию есть свое удовлетворение.

То, что в Москве ей казалось прихотью избранных, в Париже оказалось на поверку заурядным явлением, которое может себе позволить любой прохожий с улицы. Были бы деньги.

Впрочем, положа руку на сердце, Мальвина могла сказать себе, что нечто подобное в ее жизни уже было в Москве, в обществе богатых и щедрых любовников, на содержании которых она находилась.

Разница лишь в том, что в Париже она находилась на содержании у самой себя. А если учесть, что в этом городе, средоточии соблазнов, деньги имеют обыкновение быстро улетучиваться, то… В общем, очень скоро Мальвина поняла, что без работы и без связей ей придется — о, ужас! — выйти на панель. С чем боролась, на то и напоролась. Мысль о панели она яростно отвергала, активно ища других возможностей для старта в новой, парижской жизни.

И случай представился. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Несчастье ли? Не было ли это расчетливым умыслом искушенных охотников за «скальпами» таких эмигранток, как она? Но поначалу Мальвине это в голову не приходило…

* * *

Знакомство с Парижем она начала с посещения злачных мест, о которых ей было известно из газет и телепередач. Открытие! Оказалось, что ночные кабаре «Мулен Руж» и «Лидо», стриптиз, устрицы во льду и шампанское в серебряных ведерках — не выдумки подрядных советских щелкоперов, а явь, и какая!

Черт побери, живем-то один раз! Так почему бы не пообедать в ресторане «Максим» на рю Руайаль? Промашка! Туда пускают лишь по предварительной записи, даже богатею не по карману, поэтому меню никогда не вывешивается в витрине. Ну что ж, придется отправиться на Сен-Жермен де Пре. А может, в бельгийский ресторан «У Леона», что на шикарных Елисейских полях? Там те же закуски для миллионеров и тающий во рту лобстер, под него подают дивное холодное старое шабли, которое даже глотать не надо, ибо оно само испаряется во рту. И все это при трепетном сиянии свечей в окружении дряхлых парижских аристократок, из которых песок уже сыплется, а кожа на руках болтается, как обвисшие перчатки, но зато они сплошь унизаны кольцами с бриллиантами, а вокруг ходит кругами вкрадчивый метрдотель, готовый удовлетворить самый экстравагантный их каприз…

За соседним столом сидел светский хлыщ, этакий стареющий повеса явно итальянского происхождения, и бросал на Мальвину откровенно плотоядные взгляды. Когда она решила выйти в дамскую комнату, он преградил ей дорогу и почтительно попросил разделить ее одиночество — пригласил скрасить томно-скучную атмосферу «У Леона» посещением гремевшей на весь Париж дискотеки под названием «Fuck party» (Трахальная вечеря), нашедшей приют в огромном выставочном зале. Предупредил, что туда попасть непросто — слишком много желающих, но у него есть два пригласительных билета, так что проблем не возникнет.

Через десять минут Мальвина и Винсент дель Веккьи — так звали итальянца, как он сам не без гордости подчеркнул, княжеских кровей, — на такси подъехали к выставочному залу.

Боже праведный! Таких очередей Мальвина не видела даже в Москве. У входа стояли как минимум тысяч пять жаждавших зрелищ парижан и гостей столицы, но… не роптали, а молчаливо переминались с ноги на ногу, дожидаясь своей очереди попасть в вертеп. То, что это было заведение именно такого толка, Мальвина поняла, едва перешагнув порог.

При входе в зал с десяток совершенно голых двухметрового роста негров-атлетов с деревянными кольцами в носу и огромными серебряными подносами в руках подавали гостям бокалы с пенящимся шампанским. То есть продвигаться дальше ты мог, лишь осушив бокал. Это было первое условие. Далее надо было раздеться, оставшись только в башмаках. При себе можно было оставить лишь сумку (для женщин) и бумажник (для мужчин). Видеокамеры, фотоаппараты, как и презервативы, — не в счет.