Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию - читать онлайн книгу. Автор: Алистер МакГрат cтр.№ 86

Самое заметное свойство Аслана у Льюиса — этот Лев вызывает у человека смешанное с ужасом изумление. Льюис подробно раскрывает эту тему, подчеркивая, что Аслан «не ручной лев», это великолепное и внушающее трепет существо, не укрощенное человеком, никто не смеет обрезать ему когти и сделать его менее грозным. Бобр шепчет детям: «Ведь он же не ручной лев. Он все-таки дикий» ^[606].

Чтобы оценить художественную мощь созданного Льюисом образа, нужно вспомнить, что в свое время Льюис внимательно прочел классический труд Рудольфа Отто по религиоведению: «Идея священного» (1923). Впервые эта книга попала в руки Льюису в 1936 году и, по общему мнению, она оказалась одной из самых важных среди всего им прочитанного ^[607], поскольку открыла Льюису глаза на важность «мистического», таинственного и внушающего трепет качества некоторых вещей или существ, реальных и воображаемых. Это качество реальности, «освещенной светом иного мира» ^[608].

В трактате «Страдание» Льюис посвятил существенную часть вводной главы анализу идей Отто, и здесь он приводит один конкретный литературный пример, чтобы проиллюстрировать важность «священного» ^[609]. Льюис вспоминает тот эпизод из книги Кеннета Грэма «Ветер в ивах» (1908), когда Крыс и Крот приближаются к Пану:

Эту сцену стоило бы прочитать целиком, так как она явно повлияла на то, как Льюис описывает воздействие Аслана на детей и на животных Нарнии. К примеру, Грэм говорит: «И тогда вдруг на Крота напал священный ужас… он почувствовал, что где-то близко-близко здесь находится тот, который играл на свирели ^[611]».

Рассуждая о мистическом опыте, Отто выделяет два разных явления: mysterium tremendum, то присутствие тайны, что вызывает страх и трепет, и mysterium fascinans, чарующую и манящую к себе тайну. Итак, мистическое, согласно Отто, может напугать, а может вдохнуть новые силы, может пробудить страх или восторг, как это и видно в диалоге Крота и Крыса. Другие авторы формулировали ту же мысль как «ностальгию по раю», как с головой накрывающее чувство иной, нездешней принадлежности.

Описывая реакцию детей на тихое предупреждение Бобра — «Говорят, Аслан на пути к нам. Возможно, он уже высадился на берег», — Льюис создает одно из лучших в мировой литературе описание такого воздействия «мистического»:

А затем Льюис переходит к более подробному рассказу о том, как «приближение Льва» подействовало на каждого из четырех детей в отдельности. У одних оно вызвало страх и трепет, у других — чувство невыразимой любви, желания и тоски:

Ощущения Сьюзен явно проистекают из классического анализа «желания-стремления» у Льюиса, которое можно, например, прочесть в его проповеди 1941 года «Бремя славы», где это желание описано как запах неведомого цветка, отзвук неведомой песни ^[614]. Уже здесь Льюис предварительно, однако уже весьма мощно, задает ключевую для Аслана тему — объекта сердечного стремления. Аслан пробуждает изумление, трепет и «невыразимую любовь». Уже его имя что-то говорит самой глубине человеческой души, каково же будет встретиться с ним лицом к лицу? Льюис передает сложное чувство смешанного с любовью страха, когда описывает реакцию Питера на слова Бобра об этом великом Льве, лесном Властителе, Сыне Императора-за-Морями: «Я очень, очень хочу его увидеть! — воскликнул Питер. — Даже если у меня при этом душа уйдет в пятки» ^[615].

Здесь центральная тема льюисовских трактатов, к примеру, «Просто христианства», переводится на язык образов. Внутри человека в самом деле существует огромная пустота, желание, утолить которое властен лишь Бог. Используя Аслана в качестве аватары Бога, Льюис создает историю, замешанную на желании и тоске с капелькой надежды на полноту и цельность, которые наступят в конце. Это не случайная стратегия — ее успех подтверждает даже один из самых красноречивых и влиятельных британских атеистов ХХ века Бертран Рассел: