Элегантность в однушке. Этикет для женщин - читать онлайн книгу. Автор: Марии Буше cтр.№ 57

Я любил ее. Я мог повторять ей это каждую секунду, и это были не просто слова – это была музыка, которая лилась из моей души и моего сердца. Я готов был кричать об этом. И я кричал …

Когда вы в процессе создания чего-то божественного, вы не замечаете ничего вокруг. Я, как Бог, создавал день за днем свой новый мир. Я летал, я парил, я мчался, как летящий лев, на огромной скорости, пытаясь обогнать свет из моего темного тоннеля.

Но мне было сложнее, чем Богу: создавая свой новый мир, вы должны решить, что будет со старым.

Я ломал одни мосты и усердно чинил другие, я создавал медленно, по крупицам новые ниточки мирков моих детей с моим новым миром. Это так, словно ты идешь с одного берега на другой по старому веревочному мосту, осторожно держа в своих руках Любовь, Надежду, Доверие, Теплоту, Нежность, и все это боишься уронить, не донеся до своего Нового Мира. Я шел в свой Новый Мир только потому, что пытался все это принести в него. Я не хотел начинать его строить без этих компонентов. Я мечтал сделать прочный фундамент, смешав это все со своими новыми мечтами.

День первый: создание мира, дружба

Мы лежали на теплом испанском берегу, ее волосы и тело были покрыты золотистым песком. Не было сомнения, что наши души дружили с детства. Хотя у нас оно и не было общим, нас объединяли детские мечты. Я лежал рядом с ней, держа ее за руку, и вспоминал себя мальчишкой, бегающим по песку моего родного города, не боясь ничего. Вот так и сейчас я ничего не боялся, я дремал, слушая ее дыхание, биение сердца и мелодию дружбы наших наконец-то встретившихся душ.

День второй: доверие

Один умный ученый, который пытался написать формулу любви, утверждал, что в идеальной любви доверия – ровно семьдесят процентов. Не больше и не меньше. Этот старик считал, что, если доверия добавить чуть больше, можно стать равнодушным, а если его будет меньше, это грозит бессмысленной ревностью. Я помнил эту формулу с детства и в теории был с ней полностью согласен, однако на практике не так-то и легко оказалось удержать этот баланс. Создавая свой Новый Мир, я старался помнить все ЭТО. Особенно осознавая, что легче начать правильно, чем исправлять в пути.

Но вы могли бы доверять жар-птице? Той, о которой пишут сказки, цари в которых обещают полцарства только за ее волшебное перо? Вот и я старался…

День третий: понимание

Я знал, что мы встречались раньше, – может, во снах, может, в мечтах, а может, и в других жизнях. Я знал, что моя душа уже встречала ее. Я понимал и чувствовал ее своей кожей. Да, все клетки моего тела были словно индикаторы, которые улавливали малейшее ее настроение. Я знал, когда она злится и дуется на меня, я чувствовал даже. когда она улыбается, не видя ее лица.

День четвертый: уважение

Что нужно, чтобы жар-птица тебя уважала? Как минимум ты должен бьпъ принцем из ее сказки, который освободил ее из золотой клетки. Тем более у жар-птиц к принцам повышенные требования! И знаете, как я им стал? Я стал самим собой. Я стал сильным мужчиной с душой мальчишки из маленького городка. Это оказалось очень просто и очень сложно одновременно.

День пятый: доброта

Любить ребенка намного проще, чем взрослого человека. Ты можешь замечать все хорошее и новое, чего бы не заметил у взрослого. Ты можешь прощать ему то, что не простил бы никому. От ребенка исходит такая наивная доброта, против которой не устоит ни один взрослый. Она стала моим большим и любимым ребенком.

День шестой: секс

Это полет двух душ. Это эпицентр чувств. Я совсем разлюбил ходить, с ней мне хотелось летать вечно. Мы летали ночью и днем, и в жару, и в дикие холода. Мы летали под проливным дождем и в свирепые бури. Мы летали даже во время войны наших сознаний. Полет – это неограниченная энергия любви.

День седьмой: любовь

На седьмой день сотворения моего Нового Мира я творил любовь. Я любил всех и вся. Я возлюбил и простил своих врагов и недругов. Я жил этот день, помня и любя своих родителей. Я чувствовал трепетную любовь к своим детям, предлагая им место рядом со мной в моем Новом Мире. Я даже попробовал в этот день полюбить котов и взял одного из них к себе. И я просто любил ЕЕ, не теряя своей души и обретая безграничное счастье.

Жар. Температура сорок. Все тело ноет. Простыня, одеяло, белье – все мокрое от холодного пота. Открыв глаза, я медленно осмотрел свою новую каюту. «Маловат домик-то! Но придется привыкать, ничего не поделаешь».

Когда-то, еще мальчишкой, я мечтал служить на подводной лодке. Теперь, спустя двадцать лет, попав сюда минимум на год, я с грустью оценил всю красу юношеских мечтаний.

Когда ты молод и тебе нечего терять, кроме пары штанов и новых кроссовок, ты готов любую цель выдать за свою и бороться за нее до самого конца. Но когда тебе сорок и цена вопроса – твой Новый Мир, а болячек в голове хватит на целую роту дембелей, ты начинаешь осознавать, что борьба с самим собой и со своим телом – самая жестокая. Так как, воюя со своим телом, ты должен его победить, но при этом не уничтожить.

Спустив ноги с кровати и нащупав ими тапочки, я медленно поплелся к умывальнику, зная, что надо выпить быстрее горсточку «волшебных» таблеток, так как скоро начнется сильный шторм, а мой организм совсем перестал его выдерживать. И в БОЙ!

Больше всего я ненавидел, когда воевать приходилось во время сильных штормов, – в эти моменты, в полной неразберихе летающих по палубе тел, вещей и морских брызг, я выпускал очередь из своего пулемета, иногда даже переставая осознавать, куда стреляю и сколько времени уже здесь нахожусь. В такие моменты я ранил своих же. Находя их после шторма ранеными на палубе, я не мог поверить, что это могло произойти, я плакал, проклиная все в этом жестоком мире и в первую очередь – жестокого себя. Я никогда не смогу себе этого простить и забыть.

Особенно один день.

Шел уже второй месяц войны. Океан становился все неспокойнее. Штормило уже каждый день, и я давно позабыл, что такое спокойная гладь мирного океана. В тот день враг был особенно силен, битва была жаркой. Я стрелял, пока руки не начали дрожать и не выронили пулемет. Я упал без сознания рядом с ним и уже не ощущал ни бушующих волн, ни соленых брызг океана.

Очнувшись, я почувствовал, что тело мое онемело, ноги и руки затекли от неудобной позы и почти застыли от холода. Но не это меня напугало – а то, что я услышал знакомый голосок и почувствовал, как что-то мокрое и теплое упало мне на щеку. Слезы… ОНА была ранена! Я ранил свою жар-птицу!!!

Она лежала рядом со мной, серая от пыли и копоти, ее крылья были разорваны в клочья, словно лохмотья, и особенно я запомнил ее исхудавшее от борьбы тело. Боже! Она все это время воевала рядом со мной, стоя позади меня, охраняя меня и стреляя по моим беспощадным врагам в холодные длинные ночи шторма. Она, которая могла улететь в любой момент, устав от этой войны. Она, которая любила меня и которая не ушла…