Одиссея батьки Махно - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мосияш cтр.№ 102

— Как вы посмели? Вы забыли, что под Апостоловом стоят наши эшелоны с имуществом и бронепоезда?

— А чего орёшь на нас? — окрысился Чубенко. — Мы приказ исполняли.

— Чей приказ?

— Штабарма.

Махно повернулся к Белашу, сверкая глазами.

— Да, это я приказал, — признался Белаш. — Поторопились маненько.

— Маненько, маненько, — передразнил Махно. — Вот велю вам всем всыпать по-маненько.

Чубенку это отчего-то развеселило, он едва сдерживал смех. Махно заметил это:

— Чего смеёшься, дурак?

— Так ведь мы ведь тоже мост-то взорвали маненько-маненько, токо рельсы своротили. Там хорошим ремонтникам на час работы.

— Утешили, — проворчал батька и кивнул на Петренку: — Этот тоже установил Советскую власть в Каменке на маненько.

Все засмеялись, Петренко смущённо развёл руками:

— Так с саблей супротив брони рази попрёшь?

— Сколько хоть твоя Советская власть там продержалась?

— Полдня, — вздохнул под общий хохот штабников Петренко.

— Ма-нень-ко-о, — сипел, задыхаясь от смеха, Чубенко.

После такого нахального появления бронепоездов на станции Екатеринослав белые начали регулярно обстреливать город из-за реки. Огонь вёлся не прицельный, скорее беспокоящий, и если в первые дни жители прятались, то через неделю вполне привыкли к нему и по «шороху» пролетавших снарядов определяли, куда летит «цацка».

Поскольку снарядов было мало, Шаровский редко отвечал на огонь белых, а если отвечал, те сразу откатывались и прекращали огонь. На всякий случай Шаровскому было приказано установить на станции, прямо на перроне, две пушки, чтоб на случай повторного прорыва бронепоездов встретить их хорошим огнём.

Был установлен круглосуточный пост и на мосту, у развороченных рельсов, дабы белые не смогли тайком отремонтировать разрыв и снова напасть.

С первого же дня вступления махновцев в Екатеринослав было разрешено печатать газеты всех направлений. Помимо анархистской «Путь к свободе», стала выходить правоэсеровская «Народовластие» и большевистская «Звезда». Последняя сразу же стала поносить махновцев и особенно анархистскую идею, что возмущало Нестора:

— Если они будут так выпендриваться, велю арестовать редакцию.

— Ну и чем ты будешь отличаться от них? — осаживал его Белаш. — Сам на всех углах кричишь: всем свободу слова, и сам же за слово хочешь арестовать.

Начальника штаба неожиданно поддержал и Зиньковский:

— Арестом ты загонишь большевиков в подполье. Зачем? Пусть проявляются, нам же контрразведчиками легче. Спроси хоть Голика.

Голик поддержал коллегу:

— Верно, батька, пусть кукуют, а мы послушаем. Наверняка проговорятся. А арестом ты спугнёшь птичек.

И Махно вынужден был согласиться, он в таких вопросах всегда старался подчиняться большинству. А чтоб не очень расстраиваться, перестал читать «Звезду»: «Хай брешуть».

На первом же митинге после освобождения Екатеринослава Нестор провозгласил его «Вольной Территорией Революции», и с того дня митинговщина, как болезнь, охватила весь город. Митинги и собрания проходили почти каждый день в театрах, клубах, на заводах. Главными ораторами на них в деле защиты анархизма выступали Волин и Долженко, до хрипоты споря с большевиками, эсерами, меньшевиками.

Махно с Белашом на четвёртый день приехали на легковом автомобиле к Зимнему театру, где состоялся митинг, очень понравившийся Нестору. Выходя из театра, он горячо говорил Белашу:

— Ай молодец Долженко, как здорово он отбрил рабочих. В самом деле, почему свободу им должны завоёвывать крестьяне? А они что же? Сидят и ждут пособий по безработице, точь-в-точь как тогда юзовские шахтёры. Мы им: «Надо трудиться, товарищи». А они: «Дайте нам шахту, а мы готовы трудиться». Так и эти: «Запустите нам заводы, тогда мы и будем работать». Что за иждивенчество? Почему сами не могут соорганизоваться? Просили заводы, получили их и сели на задницу. Не знают, что с ними делать. Вон крестьянину только дай землю, он мигом сообразит, что с ней надо делать. Нет, никак я не могу понять рабочих.

— Завод запустить, Нестор, не поле вспахать, — возражал Белаш, садясь в автомобиль вместе с Махно. — Здесь и топливо, и материалы нужны, и рынок по сбыту продукции, и многое другое. Ты ж сам работал на заводе, знаешь. А сейчас что творится? Вон наши эшелоны и бронепоезда не могут без топлива двинуться с места. И белые безнаказанно обстреливают город.

В Управлении самоохраны их встретил начальник Балабанов:

— О-о, товарищ Махно, я рад, что вы нашли время и для нас.

— Скажите, товарищ Балабанов, кого и как вы набираете в самоохрану?

— В основном, рабочих местных предприятий.

— Слава богу, хоть здесь им есть чем заняться, — заметил Нестор, покосившись на Белаша, словно продолжая с ним спор. — Себя охранять тоже работа.

— Принимаем мы в охрану, — продолжал Балабанов, — только по рекомендации профсоюзных организаций.

— Вот это правильно, — сказал Махно. — Профсоюзы — это отличное сито. Сам когда-то работал в профсоюзах, знаю их возможности. Как с оружием?

— Получили 200 винтовок по распоряжению штабарма. Спасибо вам, товарищ Белаш.

— И все знают свои связанности?

— А как же? Наблюдать порядок, пресекать любые проявления хулиганства и других безобразий, уже не говоря о борьбе с разбоями и грабежами.

— Когда самоохраннику разрешено применять оружие?

— При нападении на него.

— Т-так, — усмехнулся Махно.

— Когда по нему открывают огонь.

— Очень интересно. А если открывший огонь сразу убьёт самоохранника или ранит. Что тогда?

— Но ведь он же не один. Они у нас по двое, а чаще по трое патрулируют.

— Вот это хорошо, что не по одному. И я бы посоветовал всё же опережать грабителя в применении оружия, не давать ему выстрелить первому. С грабителями, мародёрами, насильниками нечего цацкаться.

— Хорошо, товарищ Махно, учтём ваши замечания.

— А где комендант?

— Товарищ Дорош у себя.

Прошли к коменданту — главному отвечающему за порядок в городе.

— Ну что нового, товарищ Дорош?

— Новое то, товарищ Махно, что кое-где всё осталось по-старому.

— Не понял вашего каламбура.

— А вот проедемте к банку, сразу поймёте.

Дорош сел на заднее сиденье автомобиля, потеснив батькиных телохранителей.

Остановились напротив банка:

— Нестор Иванович, взгляните на часового. Повнимательнее.