Ледяная пустыня - читать онлайн книгу. Автор: Майте Карранса cтр.№ 39

Свою волшебную палочку я выбросила в окно. Я больше не омниора и прекрасно чувствую себя без вашей защиты. И еще — теперь вам не удастся мысленно со мной связаться. Мне безразлично, какого вы обо мне мнения. Я желаю забыть все, что происходило со мной последние семнадцать лет, и начать новую жизнь с Гуннаром.

Думаю, ты настроена против Гуннара, хотя совсем его не знаешь. Впрочем, рассуждать об этом бессмысленно. В любом случае, я не стала бы тебя с ним знакомить, потому что он бы все равно тебе не понравился. Тебе вообще не нравятся мужчины, и ни одному из них не захотелось бы жить со мной, чувствуя спиной твой вечно недовольный взгляд.

Я люблю и не хочу отказываться от радостей любви. Не хочу, как ты, растить одна своих детей и отчитываться за каждый свой шаг перед племенем и кланом.

Если ты думаешь, что я сбежала от страха или чтобы уйти от ответственности, ты заблуждаешься. Наконец-то у меня хватило мужества самой выбрать свой путь — путь самой обычной смертной женщины.

Забудь, что у тебя была дочь.

Селена».

Отправив письмо не перечитывая, я сразу почувствовала себя лучше. Сбежать, не сказав ни слова, трусливо. А так я объяснила причины своего поступка, прямо написав, что не желаю быть омниорой.

Я нарочно составила письмо в недружелюбном и холодном тоне, чтобы Деметра сочла, что я ее ненавижу и никогда не прощу.

Разумеется, в письме я не отдала должного своей матери, не написав о том, как мне нравились сказки, которые она рассказывала мне в детстве, и того, как всегда мысленно вспоминала ее строгий и властный голос, чтобы изгнать преследовавшие меня по ночам кошмары. Часто я чувствовала себя за Деметрой, как за каменной стеной, точно так же, как и за Гуннаром.

На подъезде к Парижу разбиравший хаос в моем чемодане Гуннар отвлек меня от невеселых размышлений весьма прозаическим замечанием:

— Ты не взяла жидкость от комаров.

— От каких комаров?

— Таких, каких там тучи.

— Где?

— На севере. Когда тают снега, в заболоченной почве выводится превеликое множество этих кровососов.

— Ой, терпеть не могу комаров! — захныкала я.

Раньше мне как-то в голову не приходило, что настоящие хозяева тундры, способные выжить при экстремальных температурах и возрождающиеся каждой весной — кровожадные комары, которых я видела только в документальных фильмах и на фотографиях. Они сулили превратить мою жизнь в сущий кошмар. Но я тут же дала себе слово, что из-за каких-то жалких насекомых не поверну вспять и не изменю принятого решения.

Путешествие в поезде не блистало разнообразием. Обрывки пейзажей в окнах вагона никогда не возбуждали моего интереса. Мне нравилось собирать цветы, ласкать их, нюхать. Печальные сумерки за окнами поезда, однообразные закаты, унылые холмы, жалкие деревушки и даже тучные нивы, виноградники и поля кукурузы, картофеля, брюквы и подсолнухов, бахчи с пузатыми арбузами — все это угнетало меня, как коллекция знакомых до боли старых открыток.

Кроме того, я стала добровольной затворницей. Два дня я почти не вылезала из купе, чтобы не попадаться на глаза остальным пассажирам. А что, если в вагоне окажутся полицейские или омниоры?! Я ведь была совершенно беззащитна. Мне постоянно казалось, что где-то рядом притаилась угроза, что меня кто-то подкарауливает, что в темноте меня пытаются стиснуть чьи-то скользкие щупальца. Возможно, это Деметра мысленно шарила в пустоте, стараясь напасть на мой след.

К моему маниакальному стремлению остаться никем не замеченной при пересадке из поезда в поезд, не попадаться на глаза полицейским, таможенникам и похожим на омниор женщинам, встречавшимся мне в автобусах и кафетериях, присоединился болезненный страх перед чужими взглядами, и я привыкла прятаться за широкой спиной Гуннара.

Одним прекрасным утром я оказалась во взятом на прокат джипе. Мы с Гуннаром ехали по узкой дороге, бежавшей среди отвесных утесов, которые обрывались в серо-синие океанские воды.

Остановив машину, Гуннар обратился ко мне:

— Здесь начинается наше настоящее путешествие.

— Неужели это и есть норвежские фьорды? — недоверчиво спросила я, разглядывая склонившиеся над водой поросшие зеленым мхом серые скалы.

— Два миллиона лет назад здесь прошли спускавшиеся с гор ледники. Они пропахали глубокие расщелины в скалах, а потом растаяли, и образовавшиеся углубления заполнил собой океан.

Я содрогнулась об одной мысли о мощи льда.

— Какой он страшный — этот холодный лед!

— Между прочим, вода во фьордах совсем не так холодна, как кажется, потому что здешние берега омывает теплое океанское течение Гольфстрим.

Мне сразу же пришло в голову, что фьорды напоминают глаза Гуннара — суровые на первый взгляд, но добрые, если приглядеться лучше.

— Здесь хорошо прятаться.

— В древности викинги действительно прятали в фьордах свои корабли, а сейчас зимой здесь прячутся киты и подводные лодки.

Не в силах сдержать восторга перед восхитительным зрелищем, я воскликнула:

— Я назову фьорды Глазами Гуннара. Они так же прекрасны!

— Какое поэтическое сравнение! Прямо, как в древней саге. Добро пожаловать на север! Скоро ты станешь настоящей сказительницей!

Однако и в чудесной стране норвежских предков Гуннара я не могла избавиться от мысли, какой переполох наделало мое исчезновение среди барселонских омниор. Что они теперь предпримут? Попытаются меня заколдовать? Отправят по моему следу самых воинственных и непримиримых? Будут травить меня, как лисицу?

Собравшись с духом, я обещала себе больше об этом не думать, не дрогнуть и во что бы то ни стало до конца идти выбранным путем.

Несмотря на страх и снедавшую меня тревогу, я изо всех сил старалась чувствовать себя счастливой. И я даже почти чувствовала себя ею — смеялась над шутками Гуннара, восхищалась отвесными скалами, гуляла по селениям, состоявшим из деревянных домиков, словно рукой шаловливого ребенка выкрашенных в яркие цвета, наедалась пирогами с черникой и даже попробовала гадкую на вкус соленую сельдь…

Прошла неделя, и я стала чувствовать себя почти в безопасности. Мне казалось, что здесь рука Деметры меня не достанет. Как же я ошибалась!

Таинственной белой ночью, когда солнце и не думало скрываться за горизонтом, мы приплыли на остров под названием Норвейя, [51] где Гуннар непременно хотел посетить кладбище викингов, ибо там покоились его далекие предки.

В руке у Гуннара была пушистая еловая ветка, которую он намеревался возложить на одну из могил. Помню, как меня поразила сверхъестественная атмосфера, царившая на том кладбище. Над могильными плитами клубился туман, от которого быстро вымокла вся моя одежда. Имена мертвецов были высечены на тысячелетних камнях рунами, значения которых не давали покоя не одному поколению ученых, и которые Гуннар, казалось, понимал без труда.