История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - читать онлайн книгу. Автор: Иван Шишков cтр.№ 145

Асимметрия возникает из логической формы универсальных высказываний: они никогда не выводимы из единичных высказываний, которые могут противоречить им. (Классический пример: «Все лебеди белые».) Научные теории никогда не могут быть верифицированы, но их всегда можно фальсифицировать. Посредством чисто дедуктивных выводов, основанных на modus tollens (способ отрицающий), можно переходить от истинности единичных высказываний к ложности универсальных.

К. Поппер убедительно показал ^[738], что уверенность философов решить проблему индукции надеждой на то, что им удастся найти некий принцип индукции, который позволит выводить универсальные законы из единичных высказываний, так же была необос нованной, ибо предлагавшийся для этого, например, Р. Карнапом принцип единообразия природы сам нуждался в оправдании на основе другого принципа, для оправдания которого, в свою очередь, необходим еще один такой принцип и т. д. до бесконечности. Тем самым здесь имеет место ситуация регресса в бесконечность. Поппер видел возможность ее избежать только в том случае, «если принята во внимание асимметрия между верификацией и фалъси- фикаией — та асимметрия, которая обусловлена логическим отношением между теориями и базисными высказываниями» ^[739], либо принять некий метафизический, априорно истинный принцип индукции как некоторый $ синтетический принцип, который нельзя проверить эмпирически, но давал бы достаточные основания полагаться на закономерности. Однако, очевидно, что никакой такой принцип никогда не сможет оправдать индукцию, не сделает индуктивные заключения достоверными или даже вероятными. , Итак, индукция оказывается несостоятельной, поскольку ведет или к бесконечному регрессу, на что указывал еще Д. Юм. или к априоризму.

Устранение индукции как метода лишает эмпирическую науку тех ее черт, которые как раз и представляются наиболее характерными для нее. А это значит, что устраняются границы, разделяющие эмпирические науки от метафизики и формальных наук (математики, логики). Логическим итогом всего этого является проблема демаркации — проблема нахождения. критерия различения между эмпирическими науками, с одной стороны, математикой, логикой, метафизикой — с другой. Традиционно считалось,

• например, в рамках позитивистской традиции, что индукция является одним из самых известных критериев демаркации, поскольку эмпирические науки отличаются от метафизики своим методом, какоэым выступает индуктивный метод. Так, Р. Карнап в качестве критерия демаркации выдвигал подтверждаемость посредством индуктивных методов.

Сформировавшийся в недрах XVII в. культ всесилия научного разум! в последующем утверждался и восторжествовал в европейской культур! XVIII столетия благодаря духовным исканиям деятелей Просвещения Провозглашенный Фр. Бэконом лозунг «Знание — сила!» был подхваче! идеологами Просвещения, которые во всей полноте осознали идею о том что именно в знании состоит преимущество человека. Только на пути знани: можно избавить людей от страха, одержать победу над господствовавшим! издавна над ними суевериями, поставить себе на службу расколдованнун природу и сделать счастливой человеческую жизнь. Суть и дух Просвещение наиболее лаконично выразил И. Кант в работе «Ответ на вопрос: Что та кое Просвещение?»: «ПРОСВЕЩЕНИЕ —■ это выход человека из состоя ния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине Несовершеннолетие — это неспособность пользоваться своим рассудко без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собст венной вине имеет причиной не недостаток рассудка, а недостаток решимо сти и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков следовательно, девиз Просвещения»¹.

Из этой цитаты ясно, что для Канта основополагающей идеей Просве щения была идея самоосвобождения посредством знания. Вслед за Сокра том — этом первым европейским просветителем — Кант призывал люде* мыслить самостоятельно, без опоры на авторитет и традиции, т. е. мыслил творчески, открыто, недогматически. Самоосвобождение посредствой знания представлялось великому кёнигсбергцу насущной философское задачей, ибо лишь посредством знания мы можем духовно освобождаться от порабощения ложными идеями и предрассудками.

По словам Канта, даже после того, как природа освободила людей oi зависимости, многие остаются на всю жизнь несовершеннолетними из-за своей лености и малодушия. Главное условие для выхода человечества и: состояния несовершеннолетия — это обретение духовной свободы. «Для) Просвещения — отмечает Кант, — не требуется ничего кроме свободы, а именно свободы во всех случаях публично пользоваться своим разумом» ^[740]. Публичное применение разума должно быть всегда свободным и оно одно может дать просвещение людям.

Именно XVIII век, который по праву называют веком Просвещения, открыл простор для свободного совершенствования, а именно создал ус- " ловия для того, чтобы европейцы могли быть «в состоянии надежно и хорошо пользоваться собственным рассудком… без руководства со стороны * кого-либо другого» ^[741].

Итак, Просвещение — это, «царство разума», по словам Вольтера, «век, ставший зарей разума» ^[742], эпоха пробуждения человеческого разума, осознавшего собственное несовершеннолетие. Стало быть, Просвещение можно связывать с верой в силу и мощь разума, который делает человека свободным посредством знания и обеспечивает общий прогресс человечества. Культ разума у просветителей подразумевает защиту, научного и технического познания как орудия преобразования мира и улучшения условий жизни человечества. В своем «Похвальном слове Разуму» Вольтер писал: «Прежде предавались размышлениям только для того, чтобы показать остроту своего ума; в настоящее же время… в Европе люди занялись искусствами и необходимыми добродетельными делами, которые смягчают горечь жизни» ^[743]. Эту же мысль проводил и К. Гельвеций, заявляя: «Опыт показывает европейским народам, что гений, просвещение и знания являются истинными источниками их могущества, их благосостояния, их добродетели. Опыт говорит им, что их слабость и несчастья, наоборот, являются всегда результатом… невежества» ^{[744] [745]}.