Затишье перед бурей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников, Александр Михайловский cтр.№ 2

Из адвокатской конторы меня вскоре уволили, поскольку владельцам не понравился еврейчик, который возомнил себя будущей звездой юриспруденции. Я начал зарабатывать на жизнь уроками английского. Дело в том, что многие креолы даже через полвека после покупки Луизианы у Наполеона почти не говорили на английском. И вот одна-то из моих студенток, Натали Боше де Сен-Мартен, мне очень понравилась.

Как ни странно, несмотря на то что я был евреем, ее родители буквально затащили нас с Натали к алтарю. Потом, конечно, выяснилось, что она была «слаба на передок». Но я слишком поздно узнал то, что знали все. Жениха из приличной семьи она бы никогда себе не нашла.

И вот, после того, как я в двадцать один год с первого раза сдал экзамен на степень юриста, к которому многие другие готовились годами и пересдавали его по многу раз, мы с Натали обвенчались в католическом храме в Новом Орлеане. В синагогу Натали идти отказалась, да и я сам не был ревностным иудеем.

Вскоре после свадьбы Натали родила мне дочь, которую мы назвали Нинетт. Больше детей у нас не было. Позже я узнал, что вскоре после родов Натали «залетела» от кого-то из своих случайных знакомых и в результате тайного аборта стала бесплодной на всю жизнь. А когда Нинетт было семь лет, моя супруга вдруг объявила, что «она уезжает в Париж, и что ты можешь иногда приезжать», не забыв добавить, что пришлет мне адрес, по которому я смогу высылать ей деньги. И тут я понял, что буду и дальше любить жену и содержать ее, несмотря на ее выкрутасы. Тем более что деньги, причем немалые, у меня тогда уже водились.

Когда я в 1851 году стал сенатором от Луизианы, Натали ненадолго послушалась меня и переехала ко мне в Вашингтон. Но уже через несколько месяцев, брызгая слюной и истерично крича, что она «не хочет больше жить в глухой провинции», Натали укатила обратно в Париж.

После этого, как это было и раньше, я проводил по месяцу в году в своем парижском доме. Я даже думал остаться там навсегда. Но, когда я обратился в местную адвокатскую коллегию, мне быстро дали понять, что мантия адвоката мне не светит. Ведь я – иностранец, а французский язык у меня, хоть и практически безукоризненный, но имел луизианский акцент, «а это недопустимо».

Так что с любимой женщиной мне не повезло. Да и над моей первой и главной любовью – нашим милым Югом – сгущались тучи. Наконец, в 1861 году я оказался одним из тех, кто уехал из Вашингтона навсегда. Сначала генпрокурор Конфедерации, потом военный секретарь и, наконец, госсекретарь. Я делал все, чтобы Юг стал свободным и независимым. Но наобещавшие нам с три короба англичане и французы обещаниями и ограничились.

После капитуляции Юга я сказал президенту Дэвису, что ни при каких условиях не буду жить под властью янки. Дэвис попенял мне, дескать, они пообещали никого не трогать, сдался новым властям и оказался в тюрьме. А я сумел бежать в Англию практически без гроша в кармане. Я жил на гонорары за мои книги по юриспруденции, пользовавшиеся спросом и в Старом Свете. Но самое главное – я был на свободе.

И тут отцовская поговорка дала сбой. Чтобы работать адвокатом, нужно было и здесь пройти как минимум трехгодичный курс, а потом сдать экзамен. Я же сдал этот экзамен за пять месяцев и стал одним из самых уважаемых адвокатов в Лондоне. Когда я приехал в Париж к жене, которую не видел шесть лет, она бросилась ко мне на шею, исповедовалась во всех своих грехах и изменах и обещала больше так никогда не поступать.

Жизнь налаживалась… Пусть газеты янки писали, что жена изменяла мне потому, что я – импотент, а кое-кто даже намекал, что я – содомит. Но мне было все равно. Я был счастлив во всем, кроме одного. Моя первая любовь – Дикси – лежала изнасилованная проклятыми янки, и я уже не надеялся когда-либо увидеть ее свободной.

В сентябре этого года я снова поехал к жене в Париж, а в начале октября, незадолго до отъезда, ко мне на улице подошел незнакомый молодой человек.

– Мистер Бенджамин, – вежливо сказал он, – у меня к вам рекомендательное письмо.

Этот молодой человек не был южанином, а его английский был с явным иностранным акцентом, причем не испанским, фрацузским или немецким. Я взял из его рук конверт, вскрыл его и увидел знакомый почерк президента Дэвиса.

– Мистер Бенджамин, меня зовут Александр, – представился незнакомец, когда я дочитал письмо и кивнул ему в знак согласия. – Не хотели бы вы выпить кофе? В «Кафе де ля Пэ» есть приватные кабинеты, где нам никто не помешает.

Я был в недоумении: президент Дэвис никогда бы не прислал ко мне просителя. Тем более, откуда он узнал, что я буду в это время в Париже? Так что что-то здесь было не так…

Через десять минут мы сидели в кафе и перед нами стояли чашки с кофе. Александр неожиданно произнес:

– Мистер Бенджамин, президент Дэвис просил вам передать, что правительство Конфедерации возобновляет работу с середины ноября, и что ваше присутствие там будет обязательным.

Я ошеломленно смотрел на собеседника.

– Да-да, правительство Конфедерации возобновляет свою работу, – повторил тот. – А вы, как-никак, государственный секретарь…

– Мистер Александр… – хрипло произнес я.

– Просто Александр, – поправил меня он.

– Александр, – сказал я, – Конфедерация, увы, мертва, янки контролируют весь Юг.

– Мистер Бенджамин… – назидательно сказал тот, – позвольте вам кое-что объяснить.

– Зовите меня просто Джуда, – тихо произнес я. На мгновение мне показалось, что передо мной не живой человек, а воплощенный ангел Господень, настолько странными и чужеродными выглядели его мимика и телодвижения.

– Так вот, Джуда, – сказал Александр, – Конфедерация обязательно возродится, и в скором времени начнется освобождение ее территории от власти янки. Правительство уже собралось в полном составе, не хватает только вас. А то, где именно расположено правительство Конфедерации в изгнании, вы узнаете чуть позже. Если мы, конечно, договоримся.

– Но Конфедерацию никто не признает, – уныло сказал я, – если уж ее никто не признал тогда. И она снова будет обречена…

– Джуда, – усмехнулся мой собеседник, – Конфедерацию уже признали. Это сделало государство, которое я имею честь представлять. И мы готовы помочь святому делу освобождения Юга от тирании янки всем, чем можно: деньгами, причем немалыми, новейшим оружием и первоклассными военными специалистами. Один умный человек сказал в похожем случае: «Наше дело правое, враг будет разбит, и победа будет за нами».

– Но кто вы? – недоумевая, произнес я.

Александр снова усмехнулся:

– Это вы узнаете, как только согласитесь на предложение вашего президента. Вашего, заметьте, не моего.

«Значит, вы югоросс, милейший Александр…» – подумал я про себя.