"Еврейское слово". Колонки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Найман cтр.№ 111

В кратком изложении начало дела сводится к одной из самых дерзких и самых артистичных акций Моссада, а конец к филигранно выверенному налету израильских ВВС на объект. Между этим – всесторонний анализ возможных последствий того или иного принимаемого решения. В начале марта 2007 года в Вене агенты Моссада проникли в дом главы сирийской атомной энергетической комиссии, вынули из его компьютера сверхсекретную информацию и исчезли без следа. Вход, выемка и уход заняли меньше часа. Хозяин в это время находился на встрече совета управляющих Международного Атомного Агентства.

К тому дню у Израиля и США накопились серьезные подозрения относительно сирийской активности в ядерной области. В особенности после строительства большого таинственного сооружения в пустыне на северо-востоке страны. На тридцати с лишним цветных фотографиях из венского компьютера строжайше засекреченный плутониевый реактор красовался во всех подробностях. Северокорейского образца с корейским обслуживающим персоналом. Убедившись несомнительно, что это именно так, высшее израильское руководство во главе с премьером Ольмертом передало сведения и доказательства высшему руководству США. Реакция президента Буша-младшего была: держим в секрете, действуем наверняка. Спецкоманда ЦРУ, скрупулезно исследовав данные, вынесла насмешливое заключение в американском духе: если это не ядерный реактор, то муляж ядерного реактора.

Период интенсивного и взвешенного изучения ситуации двумя правительствами занял некоторое время. Продолжалась повседневная жизнь, решались насущные заботы. В частности, Израиль вел вязкие и мало перспективные мирные переговоры с Сирией, не касаясь ядерной темы, а Штаты вели вязкие и непопулярные военные кампании в Ираке и Афганистане. Внутренняя политическая конкуренция заставляла и Ольмерта и Буша держать уши востро. Общее у них было то, что они ни в коем случае не хотели получить еще одну бомбу вдобавок к изготовленным Северной Кореей и Пакистаном, когда казалось, что «слишком рано, слишком рано, и вдруг – упс – стало слишком поздно», как выразился один атомщик. В середине лета между премьером и президентом состоялся очередной разговор, который некий израильский генерал оценил так: «Ольмерт сказал, что он не просил Буша дать зеленый свет, но Буш не дал и красного. Ольмерт воспринял это как зеленый».

1 сентября израильский переговорщик сообщил Белому дому и британской разведке MI6, что приготовления к удару закончены. 5-го секретный кабинет Израиля проголосовал за атаку, и около полуночи четыре F-15 и четыре F-16 поднялись с баз под Хайфой и взяли курс на север вдоль средиземноморского побережья. Затем, чтобы уйти от радаров, повернули к сирийско-турецкой границе. Около часа ночи пилоты произнесли в микрофон кодовое слово «Аризона», что означало, что бомбы поразили цель. Экипажи вернулись на аэродромы без потерь. Назавтра Ольмерт позвонил Бушу: «Я просто хочу известить вас, что то, что существовало, больше не существует. Стопроцентный успех».

При такой высокоэффективности, а к тому же и эффектности проделанной операции она не стала сенсацией. Честно сказать, она и новостью не стала. Израиль молчал, Сирия упомянула о налете, дав несколько противоречивых его описаний: «вошли в воздушное пространство», «были отогнаны огнем артиллерии», «сбросили военный груз (?) в пустыне, не причинив вреда». На это Израиль и рассчитывал. До того Асад во всеуслышание заявлял, что никакого реактора нет, не мог же он теперь признать, что все-таки был. Время шло, клочки сведений просачивались в СМИ. В какую-то минуту мир заговорил об этом, как о свершившемся факте. То есть из небывшего дело сразу перешло в давно случившееся. Так что и я для этой колонки мог вспомнить его, с одной стороны, как новое, с другой, как историю.

Вспомнил же из-за нескольких приходящих в голову сегодня ассоциаций. Например, анекдоты про тетю Песю и тетю Хасю: чего-то они стали совсем уж не смешными на фоне ребят, которые заходят, вынимают что надо из компьютера и идут в венскую кондитерскую. Или, скажем, активность российской разведки в те же сроки, когда действовал Моссад. Чем она занималась? Александром Литвиненко. Чтобы что? Чтобы отомстить перебежчику и у других отбить охоту. Какая в результате выгода стране? Выгоды нет, наоборот, сплошные невыгоды, вот-вот начнется очередной этап британского расследования убийства. Хотя конкретные фигуры власти в Москве, надо думать, довольны. А это и была единственная цель.

Еще повод вспомнить – утверждение на посту военного министра США Чака Хэйгела. Жесткого критика еврейского политического лобби. Почему военный министр должен быть экспертом по вопросу влиятельности евреев, необъяснимо. Мы думали, военный министр должен воевать. Задружиться с мусульманами Обаме не удастся – ислам и не таким изысканным мудрецам рога обламывал. Вообще, впечатление – что мудрецов в Вашингтоне не избыток, и президент похож на нашего, поскольку у обоих главная фишка: а я вот так вот сделаю, потому что этого не ждут. Что касается Израиля, который останется без поддержки Штатов (во что как-то все-таки не верится), то, может, оно и к лучшему: руки развяжутся. Полетит кто-то или что-то в сторону Ирана, и не надо будет шею выворачивать, оглядываясь, как там Борис Обамыч это оценит.

Считается, что Россия живет, ища ответа на два великих экзистенциальных вопроса, главнейших, роковых: кто виноват? и – что делать? Здесь они приобрели надмирное, мистическое значение. Кто виноват в этих минных полях, прикидывающихся зонами отдыха? Что делать, чтобы из заурядных намерений и поступков не выходило непременно беды? Здесь эти вопросы звучат с особой силой по двум причинам: из-за лезущей в глаза несправедливости миропорядка – и из-за склонности русского ума докапываться до источника обиды.

Речь идет об угнетении социальном, о давлении, которое оказывают все уровни власти на рядового человечка. Крайне беспомощного, совершенно беззащитного. Окруженного множеством опасностей повседневных – которые как бы не в счет, поскольку это условия человеческого существования. Но здание общества – мы в его строительстве участвуем, выдвигаем принципы, принимаем или отвергаем его моральные и прочие основы, голосуем за, против, – оно же должно быть нам приютом. И вот когда оно западня – а оно редко не западня, – вот тогда и наливается кровью мысль, и вырывается как вопль: что делать? кто виноват? И обрушиваются ответы: в автобусах, в сберкассах, в интернете. Более или менее похожие один на другой: что власть не та и ее надо сменить; что заграница вставляет палки в колеса и хорошо бы на нее бомбу сбросить; что либералы мутят и пора их в кутузку. Единственный пункт, вызывающий общее единодушие, это что воруют. А воруют, значит и врут, и забивают до смерти в милиции, и расстреливают в подъезде. Чтобы не звучало так грубо, ввели словцо «коррупция», из лексикона Щелкунчика. И так сошлось, что самым лучшим разоблачителем коррупции, а с ней и вранья, и темных дел, причем не в жилконторах и продуктовых ларьках, а в высоких – куда выше? – эшелонах власти, оказался некто Алексей Навальный, молодой, крепкий, обаятельный человек с головой на плечах.

Отнюдь не всем он нравится, у целого ряда людей вызывает подозрения. Мол, целит в президенты, а как станет им, так мы получим нового Сталина. Я не такой провидец, чтобы пускаться в эти тонкие и держащиеся лишь на том, что «а мне так кажется» прогнозы. Но у меня достаточно ясная память, чтобы узнать в них типичный кагебешный вброс в наши мозги дезы – нужного начальству мнения. Уже из-за одного этого родства стоило бы о своих интуициях помолчать. Станет президентом, окажется новым Сталиным, тогда и валите тирана. А на данный момент главное – что нынешние столпы власти от его сообщений об их заработках и недвижимостях в границах и вне границ РФ завертелись, как ужи на сковородке. Вице-премьер Шувалов, который с женой-домохозяйкой и так сократил в 2012 году доходы предыдущих лет до 15 млн долларов на двоих, прямо взвыл и, путаясь в словах, позволил себе критику президента и премьера, которые «уже сами себя загнали в такие рамки, что разогнали публично эту тему». Три десятка депутатов Госдумы в одночасье развелись с женами, чтобы разделить счета и перетолкнуть на них побольше общих денежных знаков с многими нулями. Сообщения о том, кто из чиновников какой доход задекларировал, давно заменили статистику того, какие отрасли производства какой доход принесли стране. Впечатление, что это и есть наш ВВП – прибыль, которой живет население. В общем, пошел гром по пеклу.