– Ладно, Мрок, оставь ее, – пробормотал один из мужчин. – А то и правда проклянет – и отсохнет у тебя что-нибудь нужное. Не настолько она хороша, чтобы рисковать. Надо сжечь ее поскорее.
Я даже не успела обидеться на заявление, что недостаточно хороша, и в ужасе посмотрела на мужчин.
Что-что? Сжечь?!
* * *
По наивности своей я подумала, что раз меня собрались сжечь, то решили убить. Охотник же сказал, что в этих краях тела мертвых предают огню. И только когда нас выволокли из сарая (обоих, а не только меня, как собирались изначально), заподозрила неладное.
Нас потащили к достаточно просторной площадке между домами. Накануне я ее не заметила, а сейчас тут был сколочен небольшой помост, посреди которого возвышался толстый деревянный столб. Помост заботливо обложили хворостом. Большим количеством хвороста.
Мужчина с суровым лицом, который разговаривал со мной накануне, стоял у помоста. Сегодня он выглядел даже мрачнее, чем вчера, хотя под большой широкополой шляпой лицо было видно не так хорошо. Но в том, как он заметно сутулился и скрещивал руки на груди, мне чудилось неприятие происходящего.
Он удивленно посмотрел на Охотника, перевел вопросительный взгляд на тех, кто нас волок. Тот из мужчин, кто остановил Мрока и больше других испугался моего проклятия, подошел к нему и что-то быстро заговорил. Говорил он долго и эмоционально, и к концу речи на суровом лице его собеседника появилось обреченное согласие. Он коротко кивнул в сторону столба, и нас потащили на помост.
– Что они… Они нас живьем сожгут, что ли? – в панике спросила я у Охотника.
– А ты как думала? – усмехнулся он, упираясь без особого успеха: его к помосту тащили уже четверо. – Ты же ведьма, тебя надо очистить огнем.
– А тебя-то зачем?
– Зачем-зачем… За компанию!
Нас поставили к столбу спиной к спине и принялись привязывать веревками. Я честно дергалась и вырывалась, но если уж они все-таки скрутили Охотника, то мое сопротивление им и вовсе казалось игрушечным.
– Знаешь, если ты действительно ведьма, то сейчас самое время колдануть, – заметил Охотник, когда веревки опутали нас так, что стало не пошевелиться. – Хорошо бы повторить тот фокус с молниями, но и обычный проливной дождь будет кстати.
– Да никакая я не ведьма! Не умею я колдовать!
Паника все еще владела мной, я не могла внятно соображать, только понимала, что уже вот-вот хворост под нашими ногами подожгут – и все, прощайте Незнакомка и Охотник, кем бы вы ни были. Пугала даже не сама перспектива смерти. Пугало то, что она будет медленной и мучительной. Какому психу вообще могла прийти в голову такая больная мысль: сжигать людей живьем?! Каким надо быть моральным уродом…
– Откуда ты знаешь? Ты же ничего не помнишь?
Вопрос Охотника сбил меня с мысли и заставил задуматься. Действительно, я ведь не помню, кто я. Если все так уверены, что я ведьма, то могу быть и ею. Вот только это ничем не могло мне помочь: даже если я действительно ведьма, то совершенно не помню, как колдовать.
– Но ты же помнишь, как ходить и разговаривать, – возразил Охотник, когда я поделилась с ним этим осознанием. – Это навыки, а не память. Попробуй сделать это, не задумываясь. В тебе ведь определенно что-то такое есть. Я видел: ты действительно заставила туманников уйти.
Я едва не зарычала от раздражения. Ну да, сделай то – не знаю что. Рациональное зерно тут определенно было: я действительно разговаривала, не задумываясь, помнила все слова и их значения, то есть меня нельзя было назвать совсем уж чистым листом. Но как я ни пыталась «не задумываться», никакого чуда не происходило.
Вокруг тем временем начали собираться люди. Мужчины и женщины всех возрастов, даже дети. Они обступали помост с разных сторон, собираясь посмотреть на то, как нас сожгут. Похоже, с развлечениями в этой деревеньке дела обстоят очень скверно. Я бы ни за что не пошла смотреть на такое.
Я крутила головой, отчаянно пытаясь найти в толпе хоть один сочувствующий взгляд. Куда там! Наименее довольным грядущим костром выглядел тот самый суровый мужчина, но судя по всему, он был вынужден пойти на поводу у толпы. А толпа жаждала наказать кого-то за случившееся с деревней несчастье. Неужели наша мучительная смерть действительно принесет им облегчение?
Взгляд остановился на уже хорошо знакомом мне Мроке: он держал в руках факел, который поджигал другой мужчина. На лице моего несостоявшегося насильника застыло особенно торжествующее выражение: он собирался не только сжечь ведьму, но и поквитаться за ушибленное мужское достоинство.
Факел полыхнул, Мрок сделал несколько шагов к нам, глядя на меня с кривой усмешкой и предвкушением, но поджечь хворост так и не успел.
– Стой! – внезапно окликнул его мужчина с суровым лицом.
«Ну слава Богам! – промелькнуло у меня в голове. – Одумались наконец-то».
Только когда Мрок вместе с факелом оглянулся и снова отошел назад, я услышала топот копыт. Теперь его услышали и остальные. Из-за домов появился конный отряд. Человек шесть. Все были одеты на удивление похоже, что, скорее всего, означало общую форму. Возможно, военную. Эту догадку подтверждали и шепотки в толпе, из которых я смогла разобраться всего два слова: «Нергардская стража».
Толпа, кстати, попятилась назад, многие даже попытались принять вид случайно прогуливавшихся мимо. Мол, понятия не имеем, что это за столб, и почему к нему привязаны люди, и зачем у их ног хворост. А несколько человек из задних рядов (с моей высоты всех было видно, как на ладони) и вовсе поторопились уйти прочь.
Кажется, не имеют они права нас сжигать. И появление этой стражи не входило в местные планы, а нести ответственность за происходящий беспредел никто не горел желанием.
Всадники тем временем замедлили ход и подошли ближе, окидывая любопытными взглядами и нас с Охотником, и стремительно редеющую толпу. Впрочем, народу оставалось еще достаточно.
Во всаднике, ехавшем чуть впереди, как будто он тут главный, я с удивлением рассмотрела женщину. Одета она была в мужской костюм, волосы прятались под широкополой шляпой, но брюки и куртка облегали ее достаточно, чтобы подчеркнуть явно женскую фигуру. Голос, когда она заговорила, тоже оказался женским, хоть и достаточно низким:
– Кто здесь староста?
Вопрос прозвучал строго, но спокойно. Как я и ожидала, к всаднице подошел тот самый суровый мужчина, кого я и посчитала главным.
– Я, госпожа Соланж. Сван Авен, к вашим услугам.
Он слегка поклонился, с достоинством так, мне понравилось. Сейчас все мои надежды на чудесное спасение были связаны с этим старостой и той, кого он назвал госпожой Соланж, поэтому они оба мне нравились.
– Вы меня знаете? – удивилась всадница.
– Нергардскую стражу в наших местах все знают. Как и ее капитана.
Губы Соланж дрогнули в едва заметной улыбке, но лицо тут же снова стало серьезным.