"Погибаем, но не сдаемся!" Морские драмы Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 61

Оставшиеся кормовые отсеки быстро заполнялись водой до кормовой переборки 2-го машинного отделения (159-й шпангоут). Потерявший ход корабль развернуло лагом к волне, бортовая качка достигла 45—50°, килевая — 6°. Возник дифферент на корму, остойчивость несколько умень­шилась, что было заметно по увеличившемуся периоду качки; корабль «залеживался» в накрененном положении. Палубу и надстройки непрерывно накрывало волной, движение по верхней палубе было крайне затруднено, внизу же кипела напряженная работа: подкрепляли и уплотняли кормовую переборку машинного отделения, осушили отсеки 159—173-го шпангоута, использовав не только штатный эжектор, но и нефтеперекачивающий электронасос. Все механизмы действовали безотказно, полностью обеспечивалась работа водоотливных средств и освещения, фильтрация воды почти прекратилась, кормовые переборки поглощали удары волн, улучшилась остойчивость корабля и уменьшился диффе­рент. Ввели в действие даже резервный котел № 2 (проявил инициативу командир электромеханической боевой части), чтобы «загрузить работой личный состав». Оставалось лишь ждать помощи. Однако и эта надежда в условиях жесточай­шего шторма была достаточно сомнительна...

Из военного дневника командующего Северным флотом адмирала А. Головко: «20 ноября... Нынче тяжелый день. Вышел срок автономности еще одной подводной лодки. О причинах, почему она не возвратилась, приходится лишь гадать. Возможно, подорвалась на мине. Может быть, коман­дир не справился с управлением и лодка провалилась на большую, чем мог выдержать корпус, глубину. Кто скажет, если свидетелей происшедшего нет...

Метеосводка плохая. К двум часам ветер в Баренцевом море усилился до девяти—десяти баллов. Представляю, что происходит сейчас там, где идет конвой, возвращающийся от нас и сопровождаемый нашими кораблями: лидером “Баку” и эскадренным миноносцем “Сокрушительный”! Однако неясно, почему “Сокрушительный” отвернул от конвоя пре­жде срока, не дойдя до назначенной точки сопровождения. Стало это известно из проходящей радиограммы, которую командир “Сокрушительного” Курилех дал на лидер “Баку” в адрес командира дивизиона Колчина около тринадцати часов: “Отвернул от конвоя, лег на курс сто девяносто, ход пять узлов”. Почему такой ход? Что-нибудь стряслось с кот­лами? Или сдают крепления? Предполагать беду не хочется, но майская история с “Громким”, у которого на волне ото­рвало нос, не выходит из головы. Полтора часа гадаем, в чем дело. Около 15 часов 30 минут приносят радиограмму, под­писанную Курилехом: “Авария надводного корабля: широта 73 градуса 30 минут, долгота 43 градуса. Имею повреждения, хода дать не могу”. Теперь понятно, что дело серьезное. Жду, что донесет Колчин, но тот молчит, и в 17 часов посту­пает новая радиограмма от Курилеха: “Широта 73 градуса 30 минут, долгота 43 градуса, имею повреждения, хода нет, нуждаюсь в помощи”. Почему же молчит Колчин? Неужели потерял “Сокрушительный” и собирается докладывать после того, как обнаружит его?

Не дожидаясь донесения, приказываю “Баку” немед­ленно идти на помощь “Сокрушительному”. Одновременно приказываю: эскадренным миноносцам “Урицкий” и “Куй­бышев”, находящимся в Иоканке, и эскадренному мино­носцу “Разумный”, находящемуся в Кольском заливе, также идти на помощь “Сокрушительному” и, найдя его, вести в Кольский залив; спасательным судам “Шквал” и “Память Руслана”, буксирному пароходу № 2 быть в готовности к выходу в море.

Эсминцы вышли по назначению. А спустя час, когда я проводил занятия с командирами соединений, поступила очередная радиограмма от Курилеха: “Корму оторвало вол­ной до машинного отделения. Корма утонула. Держусь на поверхности. Ветер — зюйд, десять баллов...”

Итак, повторение истории с “Громким”, только у того оторвало нос, а у этого корму. “Громкого” мы спасли, а вот на спасение “Сокрушительного”, учитывая место, время года и условия, в каких произошла авария, надежды мало. Хорошо, если спасем людей. Должно быть, уже есть жертвы: те, кто находился в момент аварии в кормовой части корабля.

Тяжелая история. И ведь что нелепо: “Сокрушительный” только в начале войны закончил специальный ремонт (под­крепление корпуса).

21 ноября. Начальник штаба С.Г. Кучеров всю ночь наго­нял тоску: ходил, вздыхал, высказывал самые мрачные мысли. Хватает и своих, но понимаю его: разве можно не пережи­вать то, что стряслось на широте семьдесят четыре градуса?.. И все-таки правильнее переживать про себя. Какое бы ни было чрезвычайное происшествие, надо сдерживать себя, уметь находить выход из создавшегося положения, иметь в виду не только происшествия, но и всю обстановку.

Курилех сообщил, что “Сокрушительный” более шести часов не продержится, так как затопляет корму, вернее, то, что теперь следует считать кормой. Было это около трех часов. Однако уже полдень, а корабль держится на плаву. Радиограммы продолжают поступать, причем тон донесе­ний очень спокойный, чего я никак не ожидал от Курилеха. Что-то здесь непонятное. Фатализм?.. Мужество и фатализм далеки одно от другого.

Постепенно по донесениям вырисовывается следующая картина. “Баку” и “Сокрушительный” повернули обратно от конвоя вчера, каждый самостоятельно, не видя друг друга в снежных зарядах, рассчитывая соединиться в дальнейшем на переходе. “Сокрушительный” шел курсом 210 градусов и подвергался сильному воздействию волны, которая била в левый борт. Поэтому командир корабля стал изменять курсы на ветер (последовательно на 190, 180 и 160 градусов) и уменьшать ход, сбавив скорость хода на последнем курсе до шести узлов. Это, однако, не могло помочь, и в 14 часов 30 минут в корпусе “Сокрушительного” от ударов волн обра­зовалась трещина на верхней палубе в кормовой части. Через три минуты кормовая часть отломилась по сто семьдесят третьему шпангоуту, а через десять минут затонула вместе с шестью краснофлотцами, которые не успели покинуть ее. В момент погружения кормовой части произошел взрыв глубинных бомб, находившихся в кормовых стеллажах. Оставшаяся на плаву часть корабля заполнилась водой по кормовую переборку второго машинного отделения. Как только был исправлен вышедший из строя радиопередатчик, “Сокрушительный” в четырнадцать часов сорок минут сооб­щил Колчину об аварии и указал свое место. Эта проходящая радиограмма, повторенная неоднократно, была первым известием, из которого мы узнали об аварии.

Колчин так и не отыскал “Сокрушительный”. Был около, не увидел и в 9 часов, прекратив поиск, так как мазута оста­лось только на обратный путь, повернул в Кольский залив.

“Сокрушительный” очень дрейфует — до четырех — четырех с половиной узлов по ветру. Пока мало уверенности, что эсминцы скоро найдут его, поэтому готовим к выходу вслед им две подводные лодки и “Громкий”.

Ближе всех к “Сокрушительному”, судя по донесениям, “Разумный”. Несмотря на большую волну, идет по двадцать— двадцать два узла, ищет по радиопеленгу.

И находит в 17 часов 55 минут. Молодец Соколов (С.К. Соколов — капитан 2-го ранга, командир дивизиона. Командиром корабля в то время был капитан 3-го ранга В.В. Федоров. — В.Ш.).

Место “Сокрушительного” — широта 75 градусов 1 минута, долгота 41 градус 25 минут. Это в четырехстах двадцати милях к северу от Иоканьги.

Около 18 часов 15 минут подошли “Куйбышев” (коман­дир корабля Гончар) и “Урицкий” (командир корабля Кру­чинин) под общим командованием Симонова (командир дивизиона). Также использовали радиопеленг.