"Погибаем, но не сдаемся!" Морские драмы Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 55

Однако о памятнике стрельбе «Севастополя» я вспомнил совсем по иной причине. Если мы столь трепетно относимся к даже таким, казалось бы, достаточно обыденным вещам военного времени, как стрельба главного калибра линейного корабля, то почему тогда была проигнорирована героическая гибель сразу трех боевых кораблей, чьи команды полностью выполнили свой долг перед Родиной? Имена «Харькова», «Беспощадного» и «Способного» занесены на памятную доску эскадры ЧФ на Корниловской набережной Сева­стополя. Но кто, читая их, знает ныне, при каких именно обстоятельствах, когда и где они погибли, как остались верными своему воинскому долгу погибающие офицеры и матросы их команд?

Почему же наряду с памятником стрельбе «Парижской коммуны» («Севастополя») не был установлен (и теперь уже вряд ли когда-нибудь будет установлен и подавно!) памятник морякам, погибшим в октябрьской трагедии 1943 года? Кто может ответить на этот вопрос?

Думаю, что раньше создание памятника героически погибшим в море 6 октября 1943 года черноморцам счи­талось ненужным по идеологическим причинам. Зачем лишний раз вспоминать о трагедии, произошедшей по вопиющей безалаберности высшего командования! Сегодня это тем более никому не нужно по причинам политическим и финансовым... Раньше считалось нежелательным вспоми­нать о просчетах высшего командования, полагая, что все обязаны помнить только победы. Ныне никто не желает тратить деньги на воспоминания о былых трагедиях по той причине, что никаких политических дивидендов с такой акции получить невозможно. Боюсь быть провидцем, но думаю, что памятника морякам «Харькова», «Беспощадного» и «Способного» не будет поставлено уже никогда...

Пусть же эта небольшая документальная повесть ста­нет нашей общей данью памяти героическим офицерам, старшинам и матросам лидера «Харьков», эсминцев «Бес­пощадный» и «Способный», до конца выполнивших свой воинский и человеческий долг перед Родиной.

Пусть хотя бы в ней восторжествует правда, а мы с вами вспомним и поклонимся в пояс памяти тех, кто отдал свои жизни за Отечество. Они достойны, чтобы о них помнили вечно!

История трагедии эскадренного миноносца Северного флота «Сокрушительный» — одна из самых не любимых нашими историками. Если можно, то о ней вообще пред­почитают лишний раз не вспоминать. Если последнее не удается, то говорят о «Сокрушительном» вскользь и скоро­говоркой. Причин для такой стойкой нелюбви предоста­точно. Долгое время о «Сокрушительном» вообще никогда ничего не писали. Упоминался опальный эсминец, разве что в мемуарах командующего Северным флотом в годы Великой Отечественной войны адмирала Головко.

Для меня знакомство с историей «Сокрушительного» произошло достаточно необычно. В 1977 году я поступил в Киевское высшее военно-морское политическое училище. Где-то в середине первого курса в училище приехал бывший член военного совета Северного флота в годы Великой Отече­ственной войны вице-адмирал Торик. Для встречи с ним в одной из аудиторий был собран наш курс. Вице-адмирал долго рассказывал о минувших днях, а затем поинтересо­вался, есть ли к нему вопросы. И тут черт дернул меня под­нять руку. Торик милостиво кивнул.

— А что вы можете рассказать о гибели эсминца «Сокру­шительный»? — поинтересовался я без всякой задней мысли.

Об истории с эсминцем я слышал лишь самые отрывоч­ные сведения, а потому, воспользовавшись случаем, решил пополнить свои знания по данному вопросу.

Надо было видеть лицо бывшего члена военного совета в этот момент! Оно в одно мгновение стало багрово-­красным.

— Эта история не имеет никакого отношения к теме нашей встречи! — зло ответил мне Торик.

И тут я допустил вопиющую бестактность.

— Но ведь эсминец погиб в годы войны, а вы о ней как раз и рассказываете! — вставил я.

Обидеть ветерана я нисколько не хотел, просто хотелось узнать поподробнее об одном из плохо известных мне эпи­зодов Великой Отечественной. Вместо ответа Торик грозно сдвинул брови и разразился громкой бранью в адрес недостойного эсминца и его командира, а затем, указуя на меня перстом, заявил, что будущему офицеру-политработнику ВМФ об этом гнусном случае знать вообще не следует, так как в нашей истории есть куда более героические примеры, которые и следует изучать. После этого вице-адмирал под­нял присутствовавшего на этой встрече замначальника политотдела училища и попросил его разобраться с кур­сантом, который лезет туда, куда ему лезть не следует. Все это происходило при полном недоумении двух сотен моих сокурсников. Никто из них никак не мог понять, из-за чего, собственно, разгорелся такой сыр-бор.

Дальнейшее выступление ветерана было скомкано. Торик быстро ушел, роту увели на занятия. Я же был оставлен и получил серьезное внушение о нетактичном поведении с заслуженным ветераном. Самое интересное, что, закончив официальную часть воспитательной работы, замначпо, который, как выяснилось, сам не имел ни малейшего пред­ставления о «Сокрушительном», попросил меня рассказать о злосчастном эсминце, который так взволновал бывшего члена военного совета. Я рассказал ему то немногое, что знал, на что седой капитан 1-го ранга мудро заметил:

— Правильно тебе сказали, не лезь, куда не надо, чего заслуженного человека огорчил! Поступил в училище, так учись, а не забивай голову всякой дурью!

К слову сказать, я лишь много лет спустя понял, что мой вопрос на самом деле задел бывшего члена военного совета за весьма больное место. Как выяснилось, вице-адмирал Торик имел к делу «Сокрушительного» самое непосредственное отношение, поэтому и реакция его на мой вопрос была вполне закономерной...

Особых последствий для меня, впрочем, эта история не имела. Через пару дней я, правда, был вызван на заседание комитета ВЛКСМ, где меня заслушали по какому-то наду­манному вопросу. Этим все и закончилось.

На долгие годы я забыл о «Сокрушительном». Однако пришло время, и он сам напомнил о себе. Где-то в сере­дине девяностых годов ко мне неожиданно обратился за помощью об информации о «Сокрушительном» известный российский писатель Анатолий Азольский. В то время я служил заместителем начальника пресс-службы ВМФ. С удовольствием я отыскал для Азольского кое-какие мате­риалы в библиотеке Главного штаба ВМФ. Снова пробудился былой интерес к забытой теме. Но даже в фундаментальной библиотеке ГШ ВМФ документов было, честно говоря, кот наплакал. Впоследствии Азольский написал и опубликовал в журнале «Знамя» повесть «Война на море» по мотивам трагедии «Сокрушительного». Однако повесть есть произ­ведение художественное, и поэтому автор смело дополнял отсутствие документальной базы своими вымыслами. Чуть позднее появилась еще небольшая статья в питерском журнале «Гангут». Вот, пожалуй, и все, что опубликовано в настоящее время о давней трагедии «Сокрушительного» и его команды.

Последние годы время от времени я все чаще возвращался к мысли попытаться узнать подробности трагедии эскадрен­ного миноносца. И вот наконец такой случай представился. В Центральном архиве ВМФ в Гатчине я отыскал уникальные документы, связанные с гибелью «Сокрушительного». На их основе и написано настоящее повествование.