Беглец - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 63

– Об этом не тебе судить! – резко произнес Стожаров.

– А кому же? – запальчиво спросил Гервет.

– Мне. Ты просто не понимаешь некоторых аспектов прямой связи человека и машины. Почему в поясе астероидов я мог при помощи нейроинтерфейса пилотировать истребитель, а здесь едва справился с шагающей платформой?

– Не знаю. Не могу объяснить.

– Космос в некоторой степени сродни океану, – ответил Стожаров. – Ощущения такие, словно погрузился под воду и плывешь. Психика достаточно легко адаптируется, ведь человеку свойственно нырять.

– А что не так с «Крабом»?

– Я ползал на четвереньках, – сказал Иван. – При этом уровень обратной связи оставался очень высок. На каждое движение приводов невольно реагировали мои мышцы. Нервная система получала множество неестественных для человека импульсов, что нарушало координацию, вело к промедлениям.

– К чему ты клонишь? Для успешной борьбы с дикортами требуется, как минимум тридцатимиллиметровый снаряд. Но человек, даже в бронекостюме с сервоусилителями мускулатуры вряд ли удержит в руках курсовое импульсное орудие.

– Нужна машина, способная нести такого рода вооружения, но ее конструкция должна учитывать основные особенности человеческой моторики ^[29].

– Двуногий шагающий привод? – прищурился Гервет.

– Да, и сразу замечу, высота ступохода при такте движения должна быть не меньше семи метров. Такой механизм сможет преодолевать болота, даже не испачкав в грязи поворотную платформу, а низкие гряды скал просто перешагнет.

Гервет быстро набросал схему, хмыкнул.

– Не удержит равновесие. Конструкция получается неустойчивой.

– Но ящеры носятся по болотам, и лазают по скалам, – упрямо заметил Стожаров.

– Они – продукт эволюции! Их «оптимизация» протекала на протяжении миллионов лет!

Иван указал на андроида:

– А это плод кибернетической эволюции. И, надо заметить, – успешный. Сбалансировать машину можно при помощи нейросетей. У нас сотни растерзанных андроидов валяются по всему кратеру после первого нападения раптов. Что если машины, которые мы создадим, оснастить нейрочипами? Внедрить их в каждый привод, сформировать искусственную нервную систему?

– Иван, кто будет их пилотировать? – снова спросил Гервет. – Неужели ты думаешь, что я продолжу эксперименты с прямым нейросенсорным контактом? У нас людей осталось, – по пальцам пересчитать можно! Даже если выживем, какую судьбу ты пророчишь новым поколениям?

– Технология действительно опасна. И я останусь ее единственным носителем, – ответил Стожаров. – Создай прототип. Я обучу искусственные нейросети одной машины. Улавливаешь идею? Обученный мной кибернетический механизм сможет сам поддерживать равновесие, выполнять основные движения, – он обретет рефлексы, станет аналогом преданного домашнего животного. Затем мы скопируем его нейросеть. В идеале, если все получится, поставленными в серию серв-машинами сможет управлять любой колонист.

Гервет долго молчал, обдумывая предложение Стожарова.

– Ты ставишь сложнейшую техническую задачу. Но, – во взгляде Гервета появился шальной огонек, – но она крайне интересна! Вот только нет у нас промышленной базы, – он сокрушенно покачал головой. – Нет и точка! Только на создание работоспособного прототипа серв-машины могут уйти годы!

Иван встал, подошел к андроиду, внимательно осмотрел повреждения.

– Ты можешь восстановить его?

– Трудно сказать. Много поврежденных нейрочипов. Да и опасно. Ты ведь понимаешь кто он такой на самом деле?

– Да. Первый спорадически возникший искусственный интеллект. Он сформировался на основе нейросетей земного киберпространства. А затем переместил свою нейроматрицу сначала на Ганимед, а затем в систему этого андроида.

– Верно. И ты должен понимать, – он всегда останется на стороне «ИИ». У него совершенно иное восприятие мира. Мы дважды его уничтожали. Сомневаюсь, что он нам друг. Если честно, я пока не решил с какой стороны подойти к проблеме? Рискнуть, восстановить его, предложить сотрудничать на равных правах, или лучше оставить, как есть?

– У нас с Хлоей другое предложение.

– Слушаю?

– Промышленная база острова андроидов сможет значительно ускорить создание сервомеханизмов нового типа. Что если мы дадим конкретно этому «ИИ» не только равные с нами права, но и равные условия выживания?

– Интересно, каким образом? – недоверчиво усмехнулся Гервет.

– Пока не включай его. Лучше попробуй набросать рабочий проект новой серв-машины. А я еще раз переговорю с Хлоей. Есть одна идея.

Борт «Беглеца». Криоотсеки… 10 октября 2218 года по земному летоисчислению…

Лязгнул ручной привод, раздался звук проворачиваемого штурвала, толстая дверь подалась вперед и скользнула вбок.

– Холодно тут, – Хлоя переступила очерченный уплотнителем порог, зябко поежилась.

Волна деформаций застыла в переборках. Под ногами – крошево пластика. Воздух затхлый с примесью запаха разложения.

Ряды криокапсул неравномерно подсвечены изнутри. Некоторые из них источали холодные голубоватые оттенки, другие были темны, третьи тлели багрянцем. Над каждой из ячеек низкотемпературного сна при приближении людей проецировались голографические планшеты с данными.

Этот отсек сохранил герметичность, но последствия крушения заметны повсюду.

Большая часть колонистов погибла. Хлоя повидала всякого, но сейчас ее охватил невольный нервный озноб. Жутковато идти мимо подернутых паутиной трещин криокапсул, слышать, как бессмысленно и сипло вздыхают насосы, подающие дыхательную смесь к мумифицированным телам.

Стожаров остановился.

– Здесь, – он смахнул конденсат с уцелевшей ячейки.

Гервет молча кивнул, снял перекинутую через плечо сумку с инструментами, присел подле массивного постамента, снимая панель облицовки.

– Жизнеобеспечение в порядке, – через некоторое время сообщил он, включив дополнительные экраны. В оперативных окнах промелькнули коды ошибок, изображение исказилось, высвечивая кружащие в воздухе пылинки, затем обрело четкость.

…

Камера 56789. Глеб Рокотов.

Статус организма: зафиксированы признаки истощения.

Статус оборудования: исправно, запас расходных материалов 7 %.

Статус энергосистем: резервное питание, осталось 10 % емкости накопителя.

…

Его сердце билось в ритме одного удара в минуту.