Самый Странный Бар Во Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Лайон Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт cтр.№ 33

Отец Макконахи достал пачку банкнот, перетянутую резинкой, и добавил к ней поступившие взносы.

– Ну что ж… Полагаю, первое явление случилось здесь, в баре Гавагана, так что мистер Коэн гораздо лучше сумеет описать его. Но прежде чем он это сделает, я хотел бы, чтобы вы поняли: отец Палладино – серьезный человек, очень старательный, и по меньшей мере с виду очень благочестивый. Если у него и есть какой-то недостаток, то разве что отсутствие чувства юмора. Это едва ли следует считать грехом; но когда речь заходит о человеческой природе, чувство юмора действительно помогает иной раз облегчить наши тяготы. Мистер Коэн, что вы видели?

***

«Все так, как вы сказали, – он был очень серьезен, – сообщил мистер Коэн. – Я отроду не видывал таких серьезных людей, да и в бар Гавагана в ту ночь он пришел по серьезному делу: здесь был Тони Грассо, пьяный до того, что едва держался на ногах. Я отказался ему продавать выпивку, зная о его жене и детях и о том, как он пропивает деньги, на которые должен кормить семью. В итоге он отправился в другое место, а когда вернулся, вот – в руках он держал открытую бутылку виски и, похоже, уже немало проглотил. Он поставил свою бутылку на стойку и заявил, что это – общественное место, он обругал меня, а я не мог ему помешать пить его собственное виски. Я тоже сказал ему пару ласковых, но сейчас не об этом речь. Я как раз осматривался по сторонам, отыскивая свою дубинку, когда вошел отец Палладино.

«Тони, – говорит он, – я хочу, чтобы ты пошел вместе со мной домой. Жена тебя ждет».

«Только когда я допью свое виски», – говорит Тони, показывает на бутылку и поворачивается, натыкаясь прямо на отца Палладино.

«Ты не сможешь выпить это виски», – говорит святой отец. И как только он это говорит, бутылка, стоявшая на стойке за спиной у Тони и в трех футах от меня, падает, переворачивается и все виски проливается прежде, чем кто-то из нас успевает пальцем пошевелить.

Отец Палладино становится белым как мел, но он так и стоит там, глядит на Тони, а Тони смотрит на пролитое виски, а затем на святого отца и удаляется с ним вместе. Так что мне не приходится браться за дубинку. Все верно, да, святой отец?»

(Отец Макконахи кивнул.) Уверен, что все именно так и было – по крайней мере, я именно эту историю и слышал. Естественно, я услышал ее не от отца Палладино, потому что я – не его исповедник, но я знаю, что он был серьезно обеспокоен и в течение некоторого времени предавался молитвам и покаяниям. Но дальше произошел случай с палимпсестом.

(«Извините меня, – прервал Витервокс, – но что такое палимпсест?»)

Палимпсест (продолжал священник) – фрагмент пергамента, обычно древнего, который использовали дважды. Когда пергамент был единственным материалом для письма, использованные фрагменты не выбрасывали после того, как написанное становилось бесполезным. Материал был слишком дорог, чтобы расходовать его попусту. Предпринимались усилия, обычно не очень эффективные, чтобы удалить первоначальную запись с помощью пемзы, а потом пергамент использовали повторно. Обычно строки второго текста писали под прямым углом к первому, чтобы верхний слой лучше читался.

Происшествие случилось с палимпсестом, которым занимался отец Эванс, очень способный и знающий человек. Верхний слой читался достаточно легко, но не содержал ничего важного; речь там шла о каких-то правах на земли в Северной Африке. Но сам пергамент, как и немногие слова нижнего слоя, которые удалось разобрать, относились к очень древним временам, возможно, к пятому или шестому столетию. Судя по всему, это был некий трактат или богословский труд. Он казался очень интересным и важным, потому что как раз в то время возникло много разногласий по религиозным вопросам, и некоторые богословские проблемы так и не были решены – они касались не веры как таковой, но людей, которые по мере слабых своих сил пытались нести свет веры.

И вот вечером за ужином, когда отец Эванс рассуждал о своем палимпсесте и о трудностях, возникших при прочтении нижнего слоя, некоторые из нас заметили, что с отцом Палладино случилось нечто странное. Он перестал есть и сел прямо, закрыв глаза, тяжело дыша, издавая необычные звуки и стоны. Мы пытались заговорить с ним, даже стучали его по спине и предлагали выпить воды; но он никому из нас не ответил.

Мы решили, что он, должно быть, захворал, и собирались уже вывести его из-за стола. Но тут он заговорил, громким и твердым голосом. Но говорил он не на английском языке. Потребовалось две или три минуты, чтобы опознать латынь – вообще это может вам показаться странным, ведь все мы изучаем латынь, готовясь к принятию сана. Но в случае с отцом Палладино латинский язык звучал очень странно, с характерным акцентом.

Отец Эванс догадался первым. Он попросил нас не трогать отца Палладино и ни в коем случае не мешать ему; потом он начал делать заметки с безумной скоростью. Потом речь прервалась. Мы почти ничего не сумели разобрать, но все были уверены, что слышали одно словосочетание – «Аурелио Аугустино», несомненно, позднелатинское произношение имени «Аврелиус Августинус», а точнее, «святой Августин». Мне не нужно объяснять вам, кто такой святой Августин, но возможно, вы не знаете, что он жил в Северной Африке, в Карфагене. И отец Эванс сказал, что латинский язык звучал с сильным карфагенским акцентом, что он понял почти все. Потом отец Эванс извинился перед нами и удалился из трапезной со своими заметками.

Естественно, все это весьма взволновало нас, и когда отец Палладино начал протирать глаза и осматриваться по сторонам, совершенно придя в себя, мы начали обсуждать происшествие. Отец Мюллер, который немного изучал медицину, сказал: с отцом Палладино, должно быть, случилось то, что психологи называют расщеплением личности. Но наш добрый епископ, который тогда оказался в зале, изложил другую, куда более серьезную версию.

Он успокоил собравшихся и спросил отца Палладино, известен ли ему карфагенский вариант латыни.

Отец Палладино только успел ответить, что не понимает этого диалекта, как в комнату снова вбежал отец Эванс; он держал в руке свой палимпсест и едва не кричал от радости – ведь он наконец нашел ключ к расшифровке. Те фразы, которые он записал от отца Палладино, погруженного в транс, почти дословно совпали с некоторыми фразами из документа. Что касается самого текста, это было не что иное, как трактат святого Августина о Троице; всем было известно, что такой трактат существовал, но ни единой копии его до наших дней не сохранилось. Отец Эванс добавил, что пока он до конца ни в чем не уверен, но было весьма похоже, что трактат раз и навсегда позволит определить воззрения святого Августина по поводу догмата о Троице. Святой Августин, как вам известно, до перехода к истинной вере придерживался манихейской ереси, и всегда оставалось подозрение, что он сохранил некоторые из своих первоначальных убеждений. Но этот трактат доказывал, что святой муж придерживался общепринятых воззрений.

Как только отец Эванс закончил, мы все посмотрели на отца Палладино. Он застонал, прикрыл лицо руками, опустил голову на стол и прошептал: «Боже прости меня, если это так». Мы…