Идеальное несовершенство - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Дукай cтр.№ 13

Без слова и безо всякого колебания склонилась, схватила его за руку и энергичным рывком воздвигла вертикально. Он рефлекторно принял участие в пантомиме, симулировал бессилие тела, отерся спиной о кору.

Не имел представления, отчего он так легко поддался навязанному девушкой настроению. Теперь улыбались оба, он – кривой, иронической ухмылкой из-под усов.

Она отпустила руку Адама. Склонившись теперь над де ля Рошем, легонько пнула его в голень.

– Извини, фоэбэ. Господин Замойский мой близкий знакомый. И мы должны обговорить определенные, не терпящие отлагательств дела.

Де ля Рош встал, повторно поклонился и отошел, так и не сказав ни слова.

– Правда? – пробормотал Адам и глянул искоса на Анжелику. – Я ваш близкий знакомый? Рад это узнать. А какие же дела —

Она потянула его за локоть. Это у них родственное, подумал он, у Макферсонов.

– Теперь ты будешь проводить со мной больше времени, – сказала она, ведя его вглубь парка; деревья росли здесь густо, свет и музыка вязли в них. – Узнаем друг друга достаточно хорошо.

– М-м, надеюсь, что приятно будет не только мне, но куда, собственно, я должен бы —

– Ко мне. В Африку.

ВРЕМЯ АБСОЛЮТНОЕ (ВРЕМЯ БЕЗОТНОСИТЕЛЬНОЕ)

Следствие крафтового обобщения Теории Относительности. Так называемое «а-время».

Поскольку Время Словинского не зависит ни от положения наблюдателя в Эн-Порту, ни от его скорости, а Время Транса – постоянная, можно установить безотносительную разницу скорости течения времени на Плато (в инклюзии Словинского) и в другой произвольной инклюзии. Эта стандартизированная мера называется «а-временем».

Однако полная раздельность двух произвольных инклюзий делает невозможным сведение их к единому уравнению для любого надпланковского предела времени. А-скорости не описывают скорость системы относительно Плато (инклюзии Словинского) в каком бы то ни было смысле.

См. также: Порт-время (время данного Порта), к-время (время космоса, в единицах которого описывают традиционное Абсолютное Время).

«Мультитезаурус» (субкод HS)

В Пурмагезе шел обильный ливень, когда на надатлантическом аэродроме монастыря приземлился самолет «Гнозис Инк.», с Анжеликой Макферсон и Адамом Замойским на борту.

Дождь лил почти горизонтально; едва Анжелика встала в дверях реактивного самолета, как получила мокрой метлой по глазам. Перед отлетом из Фарстона она переоделась в наряд, более подходивший для путешествий: джинсы, боты с высокой шнуровкой, черный гольф. Впрочем, в этом она и чувствовала себя лучше всего, школа отца Френета впечатала в нее органическое презрение к любой чрезмерной роскоши. И теперь, несмотря на надетую кожаную куртку, ее сотряс ломящий кости холод африканской ночи.

Дом, подумала она, сходя к джипу, дом. На взгорье, над пальмовой рощей, что охватывала с востока единственную полосу аэродрома, громоздился квадратными террасами черный массив монастыря Пурмагезе. По конфигурации огней на высокой плоскости его стен она сумела бы сказать, кто уже спит, кто нет.

Готэс махнул ей из-за руля. Она крикнула Замойскому и сбежала к джипу. Негр, увидев Адама, оскалился Анжелике кривыми зубами. Та выругалась на его наречии.

Едва двинулись, Замойский принялся ронять с заднего сидения иронические замечания о совершенно непостижимой для него технической рафинированности раздолбанного вездехода.

Он все еще сердился на Анжелику. Понимал, что чувство это совершенно иррационально – но этого было мало, чтобы с ним совладать.

Их разговор в самолете… Не запомнил ни слова – но как тавруют раскаленным железом скот, так и она выжгла ему в голове клеймо подчинения: и ничем он теперь от скота не отличался.

– Ты воскрешен из останков, найденных на борту «Волщана» трезубцем отца, – сказала она с самого начала. – Добавь себе шестьсот лет.

– Сколько?

– Шестьсот. С гаком.

– Значит теперь —

– Двадцать девятый век. 2865 AD, 521 PAT.

– Как-как?

– Plateau Absolute Time ^[1] отсчитывается с момента открафтирования людьми первого Плато. Переводя на к-годы дает это год пятьсот двадцать первый, хотя РАТ тактирует в а-планках и —

– Ясно, ясно, ясно.

Он выглянул в иллюминатор на темное море, над которым самолет кропотливо возносился от побережья Шотландии. Адам отворачивал голову, чтобы Анжелика не смогла рассмотреть выражения его лица. Сам понятия не имел, какие чувства на нем отпечатываются; подозревал худшее.

Конечно же, соблазнительно было сыграть в циничного маловера – взорваться хохотом, высмеять, иронически скривиться; это – оборонительные механизмы здорового сознания. Но он верил Анжелике, верил почти органически: мурашками по коже, судорогами желудка, желчью на губах.

Он смотрел в темное небо:

– Почему не видно звезд?

– А-а, ну да. М-м. Я не слишком много понимаю в крафте, а у тебя, кажется, были какие-то курсы по естественным наукам…

Она подняла со столика хлопчатую салфетку, взмахнула нею перед носом Замойского; ему пришлось оторваться от вида за окном.

– Двумерное упрощение пространства-времени.

– Эта вот салфетка.

– Да. Теперь, – она сложила материю в пустой мешочек, – прогибаем ее «внутрь». С момента закрытия – для внешнего мира этого места не существует. Две отдельные системы. Они не имеют даже границ, как ни прикидывай, изнутри или снаружи. Свету звезд никак не добраться внутрь, он продолжает бежать по своим гравитационным траекториям, огибая возникший таким образом Порт. А изнутри также не вылетает свет Солнца: нет никакого окна, устья, соединения с тем, что снаружи. Разве что мы откроем Порт специально.

Он снова взглянул в темноту.

– Отчего же вообще царит ночь?

– М-м?

– Если уж солнечные лучи не могут покинуть этого места – не могут пробить салфетку…

– Раньше или позже мы бы сварились, да. Но – разве что через миллионы лет… Ты на эдаких подробностях меня поймаешь, лучше я сразу признаюсь. Знаю, что существует внешний сброс энергии, Клыки дренажируют ее сквозь крафтхол, пополняя свои запасы.

– Клыки?

– Обычно имеют вид конусов, таков стандарт: сто двадцать метров диаметра у основания, четыреста в длину. Базовые инструменты крафтинга. Нужно три штуки, чтобы завить и удерживать Порт; Клыки остаются «снаружи», единое пространство между ними «сжимается». Сол-Порт удерживается несколькими тысячами Клыков. Хватило бы, пожалуй, двадцати-тридцати, но – все для чувства безопасности, сам понимаешь.