– У него же не было выбора, Ричард! Он не мог обречь на смерть миллиарды невинных людей только для того, чтобы не связываться с Властелином и не марать руки. Но я понимаю, о чем ты. Мы с Вундером чуть не подрались из-за этого эпизода. Вундер хотел воспользоваться перемирием и разделаться с Властелином, как только будут уничтожены космические организмы…
– Нет, капитан Стерлинг никогда не нарушил бы своего слова.
– Верно… Но Вундер всегда был прагматиком. Он считал, что решить любую проблему очень просто: надо перерезать кому-нибудь глотку.
– Что ж, убедительный довод, – кивнул я.
– Но ведь в сериале нельзя убивать слишком много персонажей – нужно кого-то оставить для следующего эпизода. Правда, ты говоришь, что сам не писал сценариев…
– Не писал, но знаю, что к чему, – я пересмотрел немало сериалов. Хейзел, почему ты спокойно слушала мои россказни о писательской жизни?
– Ты назвал меня Хейзел!
– Милая, дорогая моя Хейзел, мне не нужны ни группы крови, ни отпечатки пальцев. Совершенно ясно, что ты – автор величайшего триллера в истории, «Бичей космоса». Неделю за неделей, год за годом мы читали в титрах: «Автор сценария – Хейзел Стоун». К сожалению, потом стали писать: «Основано на персонажах, созданных Хейзел Стоун»…
– Что, правда? В поздних титрах должен был упоминаться Роджер – это он создал сериал, а не я. Nogoodniks!
– Не важно. Персонажи стали анемичными и сдохли. Без тебя сериал не был прежним.
– Мне пришлось бросить это дело: Вундер повзрослел. Я изобретала сюжетные повороты, а он – кровавые сцены. Порой я становилась чересчур мягкосердной, но Вундер – никогда.
– Хейзел, давай возродим сериал? Будем вместе придумывать сюжет. Ты станешь писать, а я займусь готовкой и домашним хозяйством. – Я замолчал, уставившись на нее. – Почему ты плачешь?
– Хочу и плачу! Ты зовешь меня Хейзел. Ты мне веришь!
– Пришлось поверить. Меня можно обмануть с группой крови или отпечатками пальцев, но не с коммерческой литературой. Старого писаку не проведешь. Ты настоящая, любовь моя, ты подлинный бич космоса. А еще – моя потная нимфоманочка. И мне все равно, что тебе пара веков от роду.
– Вовсе не пара веков! До этого еще далеко!
– Но все равно ты – моя потная нимфоманочка?
– Если позволишь, то да.
– Что я еще могу сказать? – улыбнулся я. – Скинь одежду, и давай что-нибудь сочинять.
– Сочинять?
– Лучшие произведения создаются с помощью гениталий, моя похотливая женушка Хейзел. Ты не знала? Всем боевым станциям! Приближается Властелин Галактики!
– О, Ричард!
18
Когда я встаю перед необходимостью выбора между добротой и честностью, я голосую за доброту, и только за нее – не важно, дарят ее или получают.
Айра Джонсон
[60] (1854–1941) – Хейзел, моя древняя любовь…
– Ричард, хочешь, чтобы я сломала тебе руку?
– Не думаю, что сейчас у тебя получится.
– Спорим?
– Ой! Хватит! Не надо больше… или я зашвырну тебя обратно в ручей и женюсь на Гретхен. Она уж точно не древняя.
– Дразнись, дразнись. Мой третий муж обожал дразниться. Все говорили о том, как хорошо он выглядел на своих похоронах… и как жаль, что он умер таким молодым, – улыбнулась Хейзел-Гвен, глядя на меня снизу вверх. – Но оказалось, что у него есть страховка на приличную сумму, и вдова утешилась. Жениться на Гретхен – неплохая идея, дорогой; я с удовольствием займусь ее воспитанием. Научу стрелять, помогу с первым ребенком, объясню, как пользоваться ножом, преподам основы боевых искусств… Я дам ей все навыки, какие нужны девушке в современном мире.
– Грррм! Дорогая моя, ты такая маленькая, симпатичная, красивая и безобидная, прямо как коралловая змея. Думаю, Джинкс уже обучил Гретхен всему, что нужно.
– Скорее Ингрид. Но я могу навести на нее лоск. Как ты сам заметил, опыта у меня хватает. Как ты сказал? Древняя?
– Ой!
– Да ну, это же не больно. Маменькин сынок.
– Черта с два не больно. Смотри, уйду в монастырь.
– Никуда ты не уйдешь, пока не овладеешь Гретхен. Ричард, я решила, что мы женимся на Гретхен.
Это нелепое заявление явно не заслуживало внимания. Я встал и попрыгал на одной ноге в кабинку освежителя. Вскоре туда вошла Хейзел. Я попятился.
– Помогите! Только не бей меня снова!
– Да брось. Я пока ни разу тебя не ударила.
– Сдаюсь. Ты не древняя, просто хорошо замаринована. Хейзел, любовь моя, отчего ты такая злая?
– Я вовсе не злая. Но если ты – маленькая женщина, неспособная за себя постоять, с тобой будут творить что угодно рослые волосатые вонючие мужики, мечтающие о мужском превосходстве. Не скули, дорогой, я ни разу не сделала тебе больно. Даже кровь не пошла.
– Боюсь взглянуть. Мама не говорила мне, что супружеская жизнь может выглядеть вот так! Милая, ты собиралась рассказать, почему должна была завербовать меня и с какой целью, но мы отвлеклись.
Она ответила не сразу:
– Ричард, ты с трудом поверил, что я более чем вдвое тебя старше.
– Ты меня убедила. Не понимаю, как это может быть, но принимаю как данность.
– Возможно, тебе будет еще сложнее поверить во все остальное. Намного сложнее!
– Ну, значит, не поверю. Милая моя Хейзел-Гвен, я крепкий орешек. Я не верю в столоверчение, астрологию, непорочное зачатие…
– Что сложного в непорочном зачатии?
– Я о богословском понятии, а не о генетических лабораториях. Непорочное зачатие, нумерология, ад в буквальном понимании, магия, колдовство, предвыборные обещания. Если ты хочешь поведать о том, что идет вразрез со здравым смыслом, мне будет так же трудно поверить в это, как и в твой преклонный возраст. Тебе придется призвать в свидетели Властелина Галактики.
– Ладно. Все-таки попробуем. С определенной точки зрения я еще более древняя, чем ты думаешь. Мне двести с лишним лет.
– Погоди. Тебе исполнится двести только на Рождество две тысячи двести шестьдесят третьего. Как ты сама сказала, еще не скоро.
– Верно. Я не рассказывала тебе о лишних годах, хотя и прожила их… поскольку прожила их перпендикулярно.
– Дорогая, у меня внезапно отключился звук, – ответил я.
– Ричард, в это как раз легко поверить. Где я только не бросала свои трусики!