Царь Гектор - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 88

— Помаю!

— Догони! Ну! Догони!

Гектор привстал на локте и некоторое время следил за игрой детей. Впрочем, он смотрел только на стремительно бегущую Авлону. Её бронзовые волосы, развеваясь, сверкали на солнце, загорелая кожа блестела, влажная от пота, глаза-изумруды, когда она оборачивалась, дразнили и смеялись.

Молодой царь опустил голову. Ахилл, искоса за ним наблюдавший, тихо спросил:

— Опять, да? Опять вспоминаешь?

— Да. Видишь, тебе уже и говорить не надо. Ты читаешь мои мысли, как я твои, — Гектор говорил, не поднимая глаз, стыдясь затаившихся в них слёз. — Я ведь не рассказывал тебе о том, что чувствую, когда... когда смотрю на эту девочку. Она вырастает и становится всё больше похожа на свою сестру! Вот точно так же когда-то Андромаха убегала от меня по берегу пруда и дразнила, и кричала мне: «Догони! Догони!» Так же развевались её волосы. Ей было шестнадцать. Авлоне сейчас тринадцатый год, но она взрослеет быстрее — слишком много испытаний... Знаешь, Ахилл, я привык терпеть эту боль, но иногда это слишком!

— Я понимаю тебя, — сказал Ахилл грустно.

— Знаю, что понимаешь! Знаю, что, кроме тебя, никто не поймёт. Знаю, что нужно молчать об этом, и не могу. Если бы хоть знать наверняка, что Андромаха жива! Пускай даже я не увижу её никогда больше, но только бы быть уверенным, что она где-то есть. Что Астианакс жив и растёт... Пусть без меня... Я бы согласился на это. Правда!

— Они живы, Гектор! — голос Ахилла прозвучал необычайно твёрдо и одновременно нежно — он чувствовал боль брата с такой остротой, как свою. — Верь мне, я говорю не просто так. Я и в самом деле научился чувствовать близких людей издали. Я знаю, что твои жена и сын живы.

— Мёртвые тоже живы, — печально проговорил Гектор. — Душа ведь не умирает.

— Нет, нет, они живут на Земле, я знаю! Поверь!

Старший брат улыбнулся и ласково коснулся ладонью плеча Ахилла.

— Тебе я верю. Потому только с тобой этим и делюсь.

Некоторое время они помолчали, потом Ахилл проговорил:

— В конце концов, если мы не найдём Андромаху, ты можешь через несколько лет жениться на Авлоне.

Гектор усмехнулся.

— Смешно, но я об этом думал. Нет, не смогу... Сходство — это только сходство. Ты мог бы любить женщину, похожую на Пентесилею?

— Не мог бы, — честно сказал Ахилл. — Второй такой нет и быть не может.

— Вот-вот... И второй Андромахи тоже.

— Но ты — царь. Всё равно тебе придётся взять жену, чтобы у тебя был наследник.

Теперь Гектор рассмеялся.

— Сперва добраться бы до царства, братец! А что до наследника, то найдём и так — во-он бегает... Чем не наследник? И тоже — внук Приама.

Ахилл хотел было возразить, но, поймав взгляд брата, вновь понял его без слов. И промолчал.

На следующий день решено было оставаться здесь же, однако проявлять осторожность во всём: насторожиться заставила близость племени дикарей, о которых они ничего не знали, кроме того, что они (но крайней мере, один из них) носят мех чёрной обезьяны, и что их, если верить словам Муаббы, примерно полторы сотни. Такое количество негров, вооружённых примитивными луками, копьями с каменными наконечниками и дубинами, никак не могло испугать великих героев, однако они слишком хорошо знали (из рассказов египтян, из историй, услышанных в детстве и юности), как эти самые дикари любят ядовитые стрелы и всевозможные ловушки, а быть уверенными, что племя будет миролюбивым, коль скоро Ахилл и Гектор спасли Муаббу от слонов, путешественники вовсе не могли — у дикарей зачастую были свои собственные представления о долге, благодарности и тому подобных понятиях, которым развитые народы уделяли так много внимания.

Сообразуясь со всем этим, путники решили, что в этот день уходить на охоту вдвоём никак нельзя. Можно было и вовсе не ходить — у них оставался ещё один хобот (великолепный вкус этого блюда привёл к тому, что второй съели дочиста), а также мясо подстреленной Гектором антилопы. Однако за время стоянки они собирались заготовить копчёного мяса дней на семь-восемь пути, чтобы в дороге не тратить на это время. Значит, нужно было добыть ещё дичи, и Пентесилея вызвалась сходить на охоту одна.

— Мужчинам лучше остаться в лагере, так надёжней, — сказала она. — Вы будете отдыхать, Авлона поиграет с Патроклом, а я вернусь к вечеру с добычей. Слонов убивать не стану — как ни вкусны их хоботы, с ними слишком уж много возни. А кого поменьше вполне добуду. Можно мне пойти, Ахилл? Да?

— Если тебе уж так хочется... — нехотя ответил герой и повернулся к брату, чьё начальство в их небольшом отряде признавалось всеми и всегда: — Можно, Гектор?

— Пусть идёт, — кивнул молодой царь. — Ей нужно размяться, а нам после вчерашних приключений не помешает отдохнуть. Иди, сестрица!

Амазонка ушла на рассвете, пока ещё спал малыш — успей он проснуться, стал бы проситься с ней «на хоту».

Она направилась не вглубь саванны, через которую им предстояло потом идти, а назад, по пути, который был пройден ранее, но такой же равнине с редкими зарослями.

Из всего отряда она, возможно, менее всех ощущала те жесточайшие трудности, которые им приходилось испытывать. Её невероятная закалка, привычка к многодневным конным и пешим переходам но самым разным местам — от раскалённых, безводных степей до заснеженных нагорий, её привычка к бессонным ночам и к долгому отсутствию пищи и воды, к ночлегу на голой земле, иногда смертельно холодной, постоянная тренировка внимания и быстроты реакции, выучка передвигаться абсолютно бесшумно и слушать любой шорох, — всё это вместе давало ей возможность почти не замечать испытаний, иногда утомлявших её могучих спутников. Даже Ахилл, выросший почти в таких же жёстких условиях, обладающий почти тем же звериным чутьём и привычкой к лесу, всё же иногда испытывал напряжение в этих непривычных и диких местах, полных постоянной, будто ждущей везде и всюду опасности. Амазонке эти места нравились своими ежедневными неожиданностями, таинственностью и пугающим множеством незнакомого и непонятного. Она всегда это любила, равно как любила узнавать новое. Правда, ей, не меньше, чем Ахиллу и Гектору, хотелось добраться до Трои, она тоже мечтала о том, чтобы Гектор нашёл жену и сына, а её приёмная дочь Авлона — свою сестру, но чтобы дойти, надо было идти, и этот путь не пугал Пентесилею.

Она прошла рощицу, миновала заросли кустов, чутко вслушиваясь: в таких кустах нередко ночевали львы и пантеры. Правда, путешественники не слышали ночного рычания и не видели следов, но хищники могли явиться в любое время.

Дальше вновь шла равнина, залитая таким ярким утренним солнцем, что даже пожухлая выжженная трава на ней казалась вызолоченной, сверкающей.

Амазонка, заслонившись ладонью от солнца, всмотрелась в неровное колыхание трав и кустарника. Она знала, что кто-нибудь да есть среди них, кто-нибудь, кого она сможет подкараулить и подстрелить.