Царь Гектор - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 67

Это единоборство богатыря с бешеной силой стихии длилось, вероятно, около часа. Внезапно ветер почти угас, налетая лишь порывами, и на миг стало тихо, а затем откуда-то донёсся странный звук, точно что-то свистело и шипело, как тысяча змей, и звук этот постепенно приближался.

Ахилл сорвал с лица платок и увидел, что его по пояс занесло песком. Он привстал, стряхивая песок, замотал головой, чтобы хоть немного отряхнуть волосы, и тут увидел то, что издавало непонятный звук... На расстоянии в шесть-семь стадиев, вырастая одним концом из серых клочьев, оставшихся от тучи, другим опираясь на размётанные, сглаженные ветром барханы, крутился высоченный чёрный столб. Он выл и свистел, будто живой, и видно было, что вращается он с невероятной скоростью, одновременно двигаясь вперёд, прямо на беглецов.

— Ахилл, что это такое? Что это вертится?

Авлона тоже сняла с лица повязку и, продолжая одной рукой обнимать взмокшую шею героя, изумлённо смотрела на невиданный столб.

— Это — смерч! — прошептал Приамид, и сделал движение, собираясь вскочить и бежать.

И тотчас понял, как это глупо. Вертящийся столб двигался в два раза быстрее, чем он смог бы бежать, быстрее самой быстрой лошади. Уйти от него в сторону тоже было уже нельзя, уже поздно — он втянет и закрутит всё, что находится от него за два-три стадия. Герой ощущал, как волны горячего ветра толкают его в спину, навстречу грозному столбу. Ахилл знал, что в нём — смерть, и глухая обида обожгла его. Почему? Они уже столько вынесли, им так хотелось жить... Он так и не видел своего сына, так и не узнал, что сталось с его старшим братом! И вдруг...

— Надо опять закрыть лицо? — спросила Авлона.

— Да, закрой.

Он понимал, что платок на этот раз не поможет, но ему не хотелось, чтобы его отважная маленькая спутница смотрела на этот столб, не хотелось, чтобы она поняла...

Он опять прижал её к себе. И вдруг понял, что нужно сделать...

— Великий Бог, Создатель и Хранитель мира! — прошептал Ахилл. — Прошу тебя, услышь меня! Я знаю, что Ты всё видишь и всё слышишь... Я верю, что ты всё можешь. Я не стою Твоей милости, я, однажды помилованный Тобой, ничего особенного не сделал, чтобы оправдать это... Я жил, как прежде, потому что иначе жить не умею. Если сейчас мне суждено смерть, пускай это совершится, раз так хочешь Ты! Но прошу тебя пощадить эту девочку, которой всего десять лет и которая не сделала ничего плохого. Прошу Тебя также сохранить моего брата, сына и жену. Пускай я не увижу их, но лишь бы знать, что они не погибнут. Прости меня, если я сделал за это время какое-то зло — Ты знаешь, что я не хотел его делать... И прости меня за то, что я только сейчас подумал, будто могу быть сильнее посланного Тобою ветра — нет никого в мире сильнее тебя!

Чёрное тело смерча уже придвинулось настолько близко, что видно было, как крутятся в его струях вырванные с корнем, принесённые невесть откуда деревья, камни и клочья травы. Столб надвигался. И вдруг, разом прервав своё движение, он замер, какое-то время бешено вертелся на месте, дико воя, будто от досады, и затем, изменив направление, пошёл в сторону, стремительно удаляясь от замершего на коленях героя и приникшей к нему девочки.

— Благодарю Тебя! — прошептал Ахилл.

Впервые Бог, который некогда говорил с ним там, в глубине небытия, Бог, в существование которого он давно верил, но реальности которого здесь, в живом мире, почти не чувствовал, явил ему свою волю и свою власть с такой потрясающей очевидностью, что уже нельзя было сомневаться. Он показал и абсолютное подчинение ему не только всего живого, но и всего сущего в мире, показал и то, что не только слышит любое обращение к нему, но и внемлет искренней и горячей молитве.

— О, какой Ты добрый! — тихо сказал Ахилл и почувствовал, что готов разрыдаться.

— Ты говорил с Богом? — спросила девочка, почти ничего не слышавшая из-за воя смерча, уловившая лишь отдельные слова, но детским чутьём угадавшая, что произошло.

— Да, — ответил Ахилл.

— С тем Богом, который один и который всё может?

— Да... Но откуда ты знаешь его?

— Сестричка Андромаха рассказывала, что вы с Гектором о нём говорили, когда Гектор лежал раненый в твоём гроте. И ты недавно, когда бредил, два раза его позвал. Я поняла, что ты зовёшь именно его, а не кого-то из других богов. Послушай, у тебя лицо совсем серое. Тебе опять плохо?

— Лицо серое и у тебя — это от пыли, — ответил Ахилл и сплюнул — рот его был полон песка. — Но мне и правда скверно... Боюсь, лихорадка снова меня достаёт. Слушай, Авлона, если я свалюсь, ты, пожалуйста, дойди до оазиса и потом разыщи Пентесилею и моего сына. Да? Разыщешь?

— Нет! — девочка чуть отстранилась и села перед ним в песок, мотая головой, чтобы отряхнуть волосы. — Я не смогу... Мне десять лет, я не знаю здешнего языка, и мне не справиться с этим множеством врагов. Если ты умрёшь, то и я умру. И вообще, если Бог повернул смерч и нас спас, то разве для того, чтобы ты умер от лихорадки?

— Я просил его именно о тебе... — Ахилл закашлялся и с трудом перевёл дыхание. — Но ты права, наверное... Надо дойти.

Медленно, собирая все силы, стараясь не замечать волною накатывающего озноба и мучительного головокружения, он поднялся на ноги. В ушах вновь нарастал шум, каменная тяжесть наполняла ноги. Однако герой не хотел, чтобы девочка видела, как он ослабел. Только что произнесённые ею слова изумили Ахилла. И это Авлона, отчаянная задира, которая так упрямо верила в свои силы, которая всегда так рвалась сражаться, которая год назад умолила Пентесилею посвятить её в воины, чтобы драться с разбойниками Пейритоя? Тогда, в ответ на замечание царицы, что ей только девять лет, она закричала: «С половиной, с половиной!» А теперь сказала: «Мне десять лет», словно позабыв про эту самую половину... Что было тому причиной? Или она действительно испугалась, что останется одна посреди огромной, враждебной и чужой страны, не зная языка и не имея знаний об этой стране? Да, наверное, это так... Но ведь она ни за что бы этого не показала! Значит... Значит, она нарочно старалась внушить ему мысль, что без него погибнет? Чтобы он понял, что должен выжить? Ради неё, ради Пентесилеи, ради своего сына... Неужели такая маленькая девочка уже так умна?

Ахилл вытащил из песка мешок с ос татками их припасов и воды, который в начале бури предусмотрительно придавил коленом, чтобы его не смело ветром, и вскинул на плечо. Вновь наклонившись, поднял своё копьё и опёрся, точнее, всем телом навалился на него.

— Идём, Авлона, — он изо всех сил старшая, чтобы его голос не срывшая и не звуча! слишком хрипло. — Вода на исходе, а идти ещё далеко.

Они дошли. Путь их занял не два, а три дня, и на второй день вода кончилась. Но они дошли.

Самое страшное началось на другой день после песчаной бури.

Впереди, там, где по карте, данной Яхмесом, ничего не могло быть, вдруг встали перед путниками зелёные, заросшие лесом горы. Огибая их подножия, текла широкая, сверкающая в лучах солнца река. Она была очень близко...