Кукольник - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 92

— Боишься, Анк?

— Боюсь. Потому и жив до сих пор. Один дурак ничего не боится. Ладно, глянь на сканер. А я координаты и курс заново возьму…

Лючано судорожно сглотнул. Понятно, отчего корабли Лиги не добрались до варварской планеты — цели визита корсаров. Он скосил глаз на «внешники». Рядом обнаружился только один звездолет сопровождения. Остальные куда-то подевались. Разделили добычу и решили пробираться через облако врозь? С одной стороны, эскадрой отбиваться легче. А с другой — чем больше кораблей, тем выше шанс взбудоражить фагов.

— Объявляется пятиминутная готовность! — Из голоса Тумидуса исчез набатный постдуэльный звон, сменившись ровным, будничным тоном. — Провести сканирование прохода на четыре градуса по окружности. Согласовать коррекцию курса. Подтвердить готовность бортовых систем вооружения. На входе в облако вывести скорость на 0,63 световой. Отсчет пошел.

— Как на учениях командует, — буркнул толстяк, манипулируя разноцветными жгутами внутри сферы управления.

Жгуты пульсировали и дрожали.

— Всадник свое дело знает.

— Знает он… Лучше б премиальных подкинул.

— С каких шишей? «Ботвы» недобрали, трое наших до сих пор в лазарете валяются…

— Не трави душу, зануда! Что там у тебя?

— Норма. Что на сканере?

— Возмущения в пределах второго уровня. Хрень мелкая на периферии мельтешит, настройку сбивает…

— Хрень не в счет.

— Угу. Главное, чтоб крупняки не почуяли…

— Не каркай!

Толстяк внял и заткнулся.

— Три… два… один… ноль.

Легкий толчок старта — и газопылевая «Могила „Пионера“», опалесцируя, поползла навстречу «Этне». Сначала не спеша, а потом все быстрее. Рядом как привязанный маячил силуэт корабля-спутника.

Вхождение в рабский «вирт» случилось мгновенно, но, вопреки обычаю, вышло неполным. Лючано словно раздвоился. Нет, даже растроился. Один из чудной троицы замер в ожидании у огромного рулевого весла, на баке галеры, которая вползала в туманный, извилистый, как путь червя, фьорд. Этот Лючано был готов в любой миг прийти на помощь кормчему. Второй Лючано прикипел ладонями к ортопласту энергоприемных рукояток в навигаторской рубке. На плече его зудела татуировка Папы Лусэро, словно огонек контрольного индикатора на приборной панели.

А третий, самый странный, наблюдал за первыми двумя, обозревая и рубку, и вселенский мрак на обзорниках, прошитый жемчужной дымкой, и скалы фьорда-нелюдима, проступающие сквозь туман, и маслянисто-черную воду, кипящую за бортом, за которой крылись бездонные провалы глубин…

Туман тянул к галере седые пряди щупалец.

Звезды гасли в призрачной мгле, подбиравшейся к кораблю.

Тихо переговаривались навигаторы, вытирая вспотевшие лбы; соблюдая тишину, обменивались взглядами рулевые, без слов понимая друг друга. Звездолет крался по проходу сквозь хищное облако; галера с осторожностью вора плыла по извилистому фарватеру. Впередсмотрящие, радары и сканеры старательно изучали окружающее пространство, где таилась невидимая, размытая, но оттого еще более пугающая угроза.

Ничего не происходило.

Совсем ничего.

— Четвертушечку прошли…

— Молчи! Сглазишь!

— Справа по курсу — вихревик!

— Выполнить маневр уклонения. Семь градусов лево на борт. Скорость снизить до 0,5… Так держать.

Как победить, задавить, заставить отступить страх, если липкие капли пота градом катятся по щекам? Если в животе чмокает тянущая, гулкая пустота, готовая всосать тебя с потрохами и сделать вывертнем? Если мысли путаются, а дыхание становится частым и судорожным, как у собаки на жаре?

Надо занять себя чем-нибудь.

Отвлечься.

Не думать о бездне за хрупкими стенами скорлупки, бросающей вызов Космосу.

Как может отвлечься раб, застывший в кресле, намертво вцепившись в черные рукоятки энерго приемников? Раб может вспоминать. Память — страна, над которой не властны киттянские судьи, испуганные навигаторы, всемогущий хозяин и никто во всей Вселенной!

Впервые труппа покидала Сечень, отправляясь на гастроли.

«Вертеп» сгрудился в зале ожидания, у стены, под рекламой «Любельских пряников» — без которых, если верить грудастой матроне с пряничной бомбой в руках, не складывалась жизнь и нарушался обмен веществ. Вокруг театра кипела жизнь: люди сдавали багаж, регистрировали билеты, прятали в бумажник посадочные талоны, дымили в баре курительными палочками и усыпляли домашних животных, чтобы получить своих любимцев разбуженными и бодрыми на другом конце Галактики.

Насмерть перепуганные обилием народа в космопорте, молодые невропасты жались друг к дружке, с опаской косясь по сторонам. Когда мимо проходил таможенник в форме или стюардесса в пилотке, лихо сдвинутой набекрень, они вздрагивали так, словно таможенник шел их арестовывать, а на стюардессе, кроме пилотки, больше ничего не было.

Хмурился Степашка, полагая себя за старшего в отсутствие пана директора. Ответственность давила на плечи бывшего йонаря; Степан горбился, но терпел. Вертел головой конопатый Никита, готовый кинуться на любого обидчика. Емеля с Наталкой дожевывали взятый в дорогу каравай черного хлеба, сдабривая его ломтиками заранее нарезанного сала. Они не сомневались, что в дороге их станут морить голодом и, возможно, заморят до смерти, если не принять меры.

К салу мало-помалу подтягивались бутафор Васька с костюмершей.

Одна Анюта, удрав от коллег, бродила по безналоговому магазину «Duty free», шалея от роскоши, вываленной на зеркальные полки. Денег у Анюты, разумеется, не было. Но продавщицы, видя счастье, озарявшее лицо стройной блондинки, втихомолку посмеивались и даже подарили ей пробничек недорогих духов.

Лючано наблюдал за труппой издали, не вмешиваясь.

Пусть привыкают.

Выездные справки на всех он оформил заранее.

Пять минут назад его наконец оставил в покое профессор Штильнер. Свалившись в космопорт, как снег на голову, профессор нашел «Вертеп», уже прошедший к тому времени таможенный и паспортный контроль, чудом прорвался за пограничный заслон — и бросился Лючано на шею.

— Друг! Друг мой! Вы великий человек!

«Не бить же ему морду… — мрачно думал Тарталья, стоически терпя объятия и поцелуи Штильнера. — Человек проводить пришел, а я ему — раз, и по уху!… нехорошо, некрасиво… Ну, прожектер, ну, разоритель — но ведь отыскал, примчался, вот, успехов желает…»

С чего профессор вдруг возлюбил «пана директора», он не знал.

И знать, откровенно говоря, не хотел.

Чтобы избавиться от космобестиолога, пришлось выдержать девятый вал высоких чувств — и, что оказалось гораздо труднее, выслушать длиннейшую лекцию про аналогии между антисами и флуктуациями континуума.