Первое лицо - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Флэнаган cтр.№ 15

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Первое лицо | Автор книги - Ричард Флэнаган

Cтраница 15
читать онлайн книги бесплатно

По крайней мере, так мне представлялось.

Вот только слова почему-то не приходили и не обещали прийти. Чтобы их подхлестнуть, я обращался к таким музам (назову лишь несколько), как гульба, старательность, воздержание, марафонская дистанция, мастурбация, медитация, тантрическая йога, дешевая бормотуха, домашняя наливка, «дурь» и скорость. Временами я намеренно откладывал рукопись в сторону, чтобы в голове органически-мистическим образом началось рождение и брожение идей. Брожения идей не случилось: литература – это не опара и не простокваша; все эпизоды, все фразы провисали. В голове было пусто, как в выставочном зале без экспонатов. Но для меня только одно могло быть хуже писательского ремесла: отказ от писательского ремесла.

2

За вахтерской конторкой я думал о Сьюзи, о приближении родов, о рождении близнецов, которое вдруг показалось мне куда более значительным и важным, чем примостившаяся у меня на колене ученическая тетрадь, заполненная вымученными эмоциями и крадеными идеями, словами, что некогда звучали весомо, даже ярко, но теперь сделались постыдно-тривиальными.

Я пытался утешаться тем, что всякая ахинея – нормальная, необходимая прелюдия, неизбежная полоса неудач. Это наводило на мысль, что впереди маячит полоса удач. Правда, ничто не предвещало ее появления. Я разрывался между страхом не завершить свою книгу вовсе, оставшись в дураках, или завершить скверную книгу и остаться совсем уж круглым дураком, а то и хуже: амбициозным дураком, посредственным и тщеславным самозванцем. Мастерство, как я где-то прочел, состоит в том, чтобы отыскать свою центральную точку и писать, отталкиваясь от нее. И не то чтобы я опасался не найти ее – я боялся, что уже нашел свою центральную точку. А в ней – ничего.

На этом фоне Сьюзи оставалась загадкой. В моих способностях она была не уверена и в то же время не сомневалась. Ты такой, как есть, только и говорила она. По мере того как множились мои писательские неудачи, эта фраза злила меня все больше и больше. Естественно, думал я, она меня полюбила за мой талант. Но то, что для меня было всем (и не важно, имелось ли во мне то зерно, то средоточие, то сущее, что ценно само по себе, независимо от моей личности), для Сьюзи не играло никакой роли. Проблема, как я понимал, заключалась в следующем: любовь Сьюзи не зависела от наличия или отсутствия у меня таланта. Сьюзи любила меня праведным и грешным, хорошим и плохим, с тем же сущим и без оного – любила нечто совершенно отдельное и отдаленное от любого моего воплощения. В моих глазах такая любовь выглядела бессмысленной. И даже, можно сказать, внушала мне ненависть, поскольку не учитывала единственное мое качество, не отмеченное посредственностью, – мой талант.

Ибо засевший во мне страх перевешивал всякую благодарность, мой неуспех значил куда больше, чем ее безоглядная любовь, и я при всем желании не мог скрыть от Сьюзи свой нарастающий ужас и гнев, служивший его провозвестником. Поэтому в то утро, когда Сьюзи с уверенностью заявила, что я завершу роман и добьюсь успеха, я ответил, что это полный бред, а она – круглая дура, если верит в такую чушь: ведь мне просто-напросто не о чем писать. Тут она пустила слезу и сказала, что верит только в меня, а я обозлился на нее за невнимание к моим словам и запустил стул через всю кухню, да так, что у него треснула ножка от удара о противоположную стену.

Неужели не доходит? – орал я. Верить-то не во что!

Великую любовь стоит разрушить хотя бы для того, чтобы вспомнить, насколько мы заурядны. Так говорит Тэббе. Не знаю, можно ли назвать нашу любовь великой, но она дала трещину. Во время беременности Сьюзи ссоры участились. Безденежье нас не угнетало, точнее, угнетенность мы не распознавали. Однако с каждым днем от нас самих оставалось все меньше. Мы не задумывались, к чему ведет бедность, хотя постоянно экономили на еде и отоплении, то и дело чинили машину и регулировали тормоза, даже не имея возможности заправиться, без конца подновляли отслужившие свой срок вещи: купленную у старьевщика мебель, перегоревший тостер, наружные дверные петли. Могу добавить: холодильник не работал, на плите горела только одна конфорка, еле живая стиральная машина кое-как стирала изношенную одежду, радости подтачивала ржавчина, айсбергами надвигались тревоги. А мы, существуя так изо дня в день, не замечали скрытого даже от наших собственных глаз нарастающего, невысказанного отчаяния.

Сьюзи сделалась рассеянной и, казалось, направляла все свое внимание на гигантский живот. При ходьбе она клала на него ладонь, словно вводя пришельцев в новый для них мир. Еще это напоминало сцены из фильмов, где герои во время разговора кладут руку на шею лошади, прежде чем ускакать вдаль. Этот ее жест действовал мне на нервы по той причине, что беременность – дело индивидуальное и интимное. Она уводила Сьюзи в новые пределы, а меня, растерянного и обреченного на непонятную и непрочувствованную роль, оставляла позади. Как я ни старался вникнуть в это ее состояние, у меня никогда не возникало ощущения собственной причастности, за исключением сугубо биологического факта. Живот не становился моим. На мою долю приходилась только нищета вкупе с тревогами и новым страхом, и все это прорастало удушливым отчаянием.

Я стыдился таких ощущений.

Но избавиться от них не мог.

А когда выходил из себя, злость превращалась в нечто большее: в ярость и бешенство. Против этих вспышек я оказался бессилен. Ощущение бессилия стало постоянным, и, видимо, истинная моя проблема заключалась в этом. Я пнул ногой автомобильную дверцу, когда забарахлила только что отремонтированная коробка передач; я разбил кулаком раздвижную стеклянную перегородку, когда окончательно сдохла стиральная машина, а новая оказалась нам не по карману, так как все деньги ушли на ремонт коробки передач. По моим ощущениям, меня бесила привычка Сьюзи закрывать глаза на нашу ситуацию и внушать мне, что мы прекрасно справимся с прибавлением в семействе. Но нет. На сей раз бешенство нахлынуло из-за того, что во время своих увещеваний Сьюзи положила ладонь на живот, словно сообщая о своем желании окончательно отдалиться, и я заорал.

Как? Как мы справимся, Сьюзи?

Я кричал, потому что не видел выхода. В итоге на кисть руки мне наложили сорок швов, но рана внутри разверзлась еще сильнее.

В такие минуты Сьюзи меня пугалась. Я и сам себя пугался. Вечером, после того случая со стеклянной перегородкой, мы опять повздорили. Она обозвала меня чудовищем, сказала, что не понимает, в кого я превращаюсь.

Если честно, я тоже этого не понимал. Она ополчилась на несуществующую книгу, будто на живую душу, на физический объект, на силу, призванную нас уничтожить.

Возможно, так оно и было.

Сьюзи произнесла слово, которого я никогда от нее не слышал; произнесла не своим голосом, так энергично и четко, что я невольно поверил.

Я удручена, медленно сказала она, и слово это заскрежетало металлом. И удручена не без причины.

К этому она ничего не добавила, но каким-то образом высказала все.

А я, как последний идиот, принялся доказывать, что ради книги нужно идти на любые жертвы, что я поглощен ею целиком и потому не имею возможности устроиться на нормальную работу, что книга важнее всего остального. Сотрясая воздух пустыми словами, я вдруг понял, что точно такими же пустыми словами заполняю экран монитора.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию