Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках - читать онлайн книгу. Автор: Клиффорд Фауст cтр.№ 48

За четыре года свободной торговли ревенем, судя по показаниям свидетелей, данным в ходе предварительного следствия, проводившегося сотрудниками Счетной провиантской комиссии, купцы-единоличники с порученным им делом справлялись из рук вон плохо. Качество этого корня понижалось, и он часто прибывал большими партиями, из-за чего возникали колебания цен в недопустимо широком диапазоне, а также причинялся вред тем, кому предлагалось его продавать Коммерц-коллегией. Государственными учреждениями сбывалось по 200–300 пудов ревеня в год, однако купцы-единоличники очень часто завозили его в разы больше такого количества.

В сложившейся на тот момент ситуации в Правительствующем сенате по совету Коммерц-коллегии в 1731 году приняли решение восстановить роль государства; купцам-единоличникам снова запретили заниматься оборотом ревеня. А в Императорское казначейство, Коммерц-коллегию и Сибирский приказ поступило распоряжение объединить усилия по заключению контрактов на монгольской границе на поставку ревеня в количествах предельно ограниченных для обеспечения постоянной «высокой цены и максимальной государственной прибыли». Сенаторы потребовали от членов соответствующей коллегии провести всестороннее исследование проблемы приобретения и особенно сбыта ревеня, а также предоставить Сибирскому приказу исчерпывающую информацию о рыночном спросе и запрашиваемых ценах. А сотрудникам Сибирского приказа, в свою очередь, поручалось тогда заключить контракт со специально назначенным купцом на получение поставок ревеня на границе. При этом требовалось обращать самое пристальное внимание на достижение такого равновесия спроса на данный товар и его предложения, чтобы европейские цены сохранить на высоком уровне. Однако запрещалось создавать крупные запасы товара ради предотвращения его порчи в силу длительного хранения на московских складах.

Всем купцам-единоличникам, владеющим ревенем или уже заключившим контракт на его поставку на границе, предписывалось сдать данный товар на склады Императорского казначейства или его представительств в Москве, а также Тобольске по текущей закупочной цене с возмещением им транспортных расходов. На протяжении нескольких лет казначейство обходилось огромным количеством приобретенного или заказанного по контрактам русскими купцами ревеня еще до наступления 1731 года. Московский купец Семен Калинин с партнерами ввез из-за рубежа больше 900 пудов ревеня, заказанного по контрактам, заключенным еще до 1731 года и переданным Коммерц-коллегии четыре года спустя. Еще один купец, Филипп Крюков, передал в распоряжение местного представительства казначейства в Тобольске 136 пудов 28 фунтов копытчатого ревеня, приобретенного им в Кяхте в обмен на дубленые шкуры (юфть). А текстильщик Иван Дмитриев сообщал в своем прошении в 1733 году о том, что тремя годами раньше он заключил контракт на поставку ему 300 пудов ревеня, которые он собирался вывезти в Испанию для обмена на холст-сырец, чтобы подвергнуть его переработке на своей текстильной мануфактуре.

Такой метод приобретения товара государством после его ввоза из-за рубежа выглядел совершенно несправедливым по отношению к купцам-единоличникам, а у государства исчезли все инструменты для регулирования потока поступления ревеня к своей выгоде. Купцу И. Дмитриеву, например, в своем прошении пришлось кривить душой, чтобы вывезти ревень в Испанию, и в Коммерц-коллегии приняли решение провести по данному поводу уголовное расследование. Стоимость тех 300 пудов ревеня, оцененных по «курсу иностранной валюты» в 38 640 рублей, значительно превышала стоимость той скромной партии, которую он ввез бы, если ему разрешили вывоз всего принадлежащего ему ревеня. Он смог бы провернуть такую сделку только за большое число лет, причем нанес бы непоправимый ущерб государственной монополии и резко понизил цену товара в иностранной валюте. Сенаторы вынесли такой вердикт, что он должен передать казначейству весь имеющийся у него на руках ревень, причем доставить его в Москву. В результате он мог получить прибыль в размере 12 процентов от затрат на приобретение ревеня и накладные расходы. Ф. Крюков первоначально получил за свой ревень в Тобольске всего лишь по 12 рублей за пуд, то есть цену, назначенную казначейством в качестве текущего покупного тарифа в Кяхте. Ему, а после его смерти брату пришлось на протяжении многих лет надоедать государственным служащим ради возвращения своих капиталовложений, составивших больше 27 рублей за пуд (юфти на 3487 рублей 50 копеек, переданной купцу-бухаритину, плюс 232 рубля 99 копеек в виде затрат на транспортировку товара в Тобольск). Только в 1740 году наследникам Ф. Крюкова удалось получить у правительства положенную оплату, то есть спустя восемь лет после того, как этот купец занял деньги на покупку юфти.

В рамках ужесточения еще одного категорического запрета на частную торговлю от 7 октября 1734 года сенаторы потребовали от Сибирского приказа производить скупку и бракование, то есть ежегодно производить внешний осмотр и сортировку по тысяче пудов ревеня, предназначенного как для вывоза за рубеж, так и для использования в российских аптеках. Если монгольские и бухаритинские купцы предлагают для продажи еще больше ревеня, его следовало покупать, чтобы не отбивать у них охоту к поставке тех же и больших размеров партий данного товара. В следующие годы объемы приобретения ревеня могли меняться в зависимости от его рыночной цены и предложения. Любые излишки ревеня, превышающие тысячу пудов, предписывалось хранить в благоприятных сухих условиях на границе, а не отправлять в Москву или Санкт-Петербург, где подходящие условия для его хранения создать было очень сложно.

Несмотря на все перечисленные строгие запреты на частную перевозку ревеня и грандиозные планы относительно расширения государственной торговли, контрабандная торговля продолжалась по-прежнему. Весной 1735 года сенаторы обратили внимание на то, что в одном только том году из России контрабандным путем ушло 50 пудов ревеня и еще намного больше данного товара могло пройти не замеченным для сотрудников таможенной и пограничной службы. Оперативно ввели новые, более строгие запреты, нарушение которых грозило иноземцам крупными штрафами, а русским контрабандистам помимо штрафов обещалась и смертная казнь. Распоряжения разослали по всей России, впрочем, как и делали всегда, однако русских купцов предписывалось досматривать не только на родине, но и к тому же «в Англии, Голландии и прочих [европейских] странах». Контрабандная торговля, как известно, явление вечное, и подобные незатейливые декреты периодически издавались на протяжении всех последующих десятилетий.

Ради извлечения государством повышенной прибыли от своей монополии на торговлю ревенем чиновникам предстояло справиться с двумя поистине всеобъемлющими задачами: во-первых, с приобретением ревеня приличного качества по разумной цене и, во-вторых, со сбытом львиной его доли на рынках Западной Европы по достаточно высоким ценам, чтобы покрыть все свои издержки, а также получить увесистый барыш. Приступать к решению первой задачи следовало с размещения на государственной границе осведомленных в фармацевтике сотрудников, способных профессионально определить на глазок качество и назначить цену поступающего из-за рубежа ревеня, то есть провести бракование товара. До 1730-х годов таких прошедших специальное обучение и готовых к выполнению соответствующей работы специалистов в самом Санкт-Петербурге не нашлось. Из-за поступления на склады Санкт-Петербурга крупных партий низкосортного или испорченного ревеня на границу пришлось отправить некоего Петра Розинга, по происхождению, вероятно, голландца. Так как порученные ему задания представлялись решающими с точки зрения успеха государственной монополии, в Кабинете ему определили годовое жалованье в размере 500 рублей или 400 рублей для сибиряка, если нужного специалиста удастся отыскать на месте. П. Розингу предстояло в соответствии с заданием Коммерц-коллегии поставлять в Санкт-Петербург 800—1000 пудов доброкачественного ревеня, доставляемого купцами-единоличниками на границу, для его последующей отгрузки за границу, а остальной ревень низкого качества, негодный для сбыта по приличной цене, приказывалось сжигать на месте в Иркутске. Наряду с общими указаниями П. Розинг получил подробные инструкции. Настоящий копытчатый ревень требовалось отделять от корней таких растений, как крупночерешковый ревень, или рапонтик, а затем следовал внешний осмотр товара на наличие следов загнивания. Ревень высочайшего качества можно было отличить по округлой форме, цвету от темного золотистого через темно-желтый к белесому. Иной оттенок указывал на понижение качества. Паковать ревень следовало по сортам в виде плотных, водонепроницаемых тюков, хранение осуществлять в новых, тщательно охраняемых помещениях, а перевозить данный товар разрешалась только летом с сухую погоду. В помощь П. Розингу определили нескольких обладавших богатым опытом в торговле ревенем купцов и нескольких самых толковых из имеющихся работников.