В отделе числилось двенадцать столов, и когда Бен возился уже с одиннадцатым, в двери раздался щелчок, она распахнулась, и в гравировочную закатился робот-уборщик – шестиколесная платформа с набором моющих, чистящих и пылесосящих приспособлений.
Вдобавок на специальной штанге располагалось «лицо» машины – плоский экран, изображавший жизнерадостную физиономию. Считалось, что подобное оформление бытовых машин делало их более социализированными.
– Прошу прощения, что помешал, сэр, но утром здесь должно быть чисто… – предупредил робот и забегал по мастерской с удивительной проворностью, поглощая разбросанные Беном обрывки шлейфов и крепежных клепок.
– Вот и все, вот и чисто, – то и дело повторял робот, в то время как Бен сидел на столе поджав ноги.
– Ой, а тут как намусорили! – почти пропел робот, натолкнувшись на крошки пластобетона возле стены. Зажужжал пылесос, потом заработал манипулятор влажной уборки.
– Вот и все, вот и чисто, – подвел итог робот. – Всего хорошего, сэр. Удачного дня.
Дверь снова открылась, а потом захлопнулась, и в ней щелкнул замок.
Бен осторожно опустил ноги на пол и только сейчас понял, что робот-уборщик работал без освещения. Впрочем, оно ему и не нужно, поскольку помимо объемных датчиков у него имелась подробнейшая цифровая модель комнаты.
«Пожалуй, пора отсюда валить», – подумал Бен, решив, что десяти трофеев вполне достаточно, а то, что он не испортил оставшийся принтер, только добавит его акции достоверности – вора спугнули, и он сбежал.
Бен пролез через пробоину обратно в серверную и аккуратно снял с дежурства в мастерской прибор-перехватчик.
Продолжая прислушиваться, он то и дело прерывал укладку трофеев. Они добавили еще несколько килограммов к его оснастке, что обещало ему нелегкий спуск по тросу.
3
Предположение Бена, что робот всего лишь железяка-уборщик, оказалось ошибочным. Едва выехав из убранного им помещения, уборщик заскользил по длинному коридору, стремительно вращая тремя парами своих маленьких колес.
На повороте он даже скрипнул покрышками, срываясь в занос, однако выправился и продолжил разгон до следующего поворота, за которым находился опорный пункт внутренней охраны.
– Чего тебе? – спросил немолодой канзас, отвлекаясь от телевизионного шоу. Робот-уборщик был оборудован очень чувствительными сенсорными датчиками и за сотню метров слышал, как падает бумажка. И, разумеется, немедленно несся туда, чтобы навести порядок.
– Жаль, что нам запрещено закрывать дверь, – заметил его напарник, с презрением поглядывая на уродливую, с его точки зрения, железяку.
– Что толку, у него в клешне универсальный ключ, им можно открыть девяносто процентов дверей в здании, – сказал первый охранник и, отхлебнув из кружки, вернулся к телешоу, стараясь не обращать внимания на досаждавшего робота.
– Вот! А мы с тобой служим здесь больше десяти лет и имеем разрешение только на половину замков в ночное время, – заметил второй.
– Даже меньше. Я как-то подсчитывал – получилось сорок шесть процентов.
– Пр-р-роникновение на объект… – произнес вдруг робот.
– Слай, что он такое несет? – спросил канзаса второй охранник.
– Проникновения какие-то… Ты чего приперся, пучеглазый? У нас уборка в девять утра – на пересменке!
– Пр-р-роникновение на объект. Комната номер четыреста двадцать четыре.
Услышав это, оба охранника переглянулись.
– С чего ты решил, что там проникновение? – уточнил Слай, надевая форменное кепи и одергивая куртку.
– Лицо, не входящее в идентификационный список, проводит несанкционированный демонтаж оборудования, – доложил робот.
– Ничего себе, Слай! А что нам теперь делать? Вызывать полицию?
– Зачем полицию? У нас с тобой вон оружие имеется! – возразил канзас и достал из кобуры короткоствольный электрошокер, пускавший парализующие заряды на расстояние в три-четыре метра.
– Ты чего, пойдешь с этой пукалкой на вооруженного грабителя? Ты спятил, Слай, давай вызывать полицию!..
– Ну какая полиция, Лайтмер? Ты помнишь, как три года назад твой земляк получил премию, на которую купил двойной кунипш?
– Помню.
– За что он получил премию от дирекции, помнишь?
– Предотвратил это самое… Кражу… Так ты вон чего замутить хочешь!
– Наконец-то скумекал, деревенщина. Берем вора и получаем премию. Ну пусть не такую большую, за которую твой земляк потом полгода в больничке отлеживался, но даже если…
– Повторяю: пр-р-роникновение на объект. Комната номер четыреста двадцать четыре, – прогундосил робот.
– Так это, Слай, а если у него реальный ствол? Он же нас там прокомпостирует!..
– Ты думаешь, я дурак? – ухмыльнулся Слай, который числился командиром звена охраны. – У нас в караулке что стоит?
– Что стоит? – не понял напарник.
– Охранно-штурмовая машина «Орион», тормоз!
– Так это… Новая она еще, не опробованная.
– Вот заодно и проверим, и бонусы заработаем!
– Но начальник охраны сам вроде хотел.
– Чего он хотел? По двору ее покрутить да в картонную коробку разок стрельнуть пулькой-имитатором?
– Ну, вроде.
– А тут мы ему реальную программу забабахаем!
– Я даже не знаю, Слай…
– Зато я знаю. Я старший наряда, и у меня есть ключи и пульт для запуска «Ориона». Не дрейфь, парень, сегодня мы войдем в историю этого гадюшника!
– Повторяю: пр-р-роникновение на объект. Комната номер четыреста двадцать четыре.
– Да заткнись ты! Идем мы уже! – оттолкнув робота, сказал Слай и вышел из дежурки. – Лайтмер, не отставай!
4
Так они и побежали в оружейку, располагавшуюся на том же этаже – впереди Слай, за ним второй охранник и последним катил робот-уборщик, у которого до утра других дел все равно не было.
Слай быстро открыл сложный замок, распахнул дверь. В свете горевшего в помещении дежурного освещения предстала машина, совсем не похожая на робота-уборщика, – на шагающей платформе, рост под два метра. На ее руках-манипуляторах располагались два короткоствольных пулемета, а корпус закрывали пластины из противопульной брони.
– Ничего батон, а? Ну просто реальный композитор, – с долей восхищения произнес Слай, готовясь активизировать охранного робота.
– Чего?
– Я говорю, очень внушительное железо. Осознаешь?
– Осознаю. Но, может, все же сообщим начальству?
– Когда, Лайтмер? Проникновение уже того… состоялось.