Вопль археоптерикса - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Тихонова, Андрей Загородний cтр.№ 49

– В природе просто так ничего не появляется, – начал лекцию наш ученый. – Каждый орган для чего-то нужен. Не могу понять, зачем эта кожная складка. Если для устрашения… Так она ведь почти прозрачная, через нее видно было. Будто пленка или сетка мелкая.

– Может, она ею мух ловит? – усмехнулся Алексей и невозмутимо добавил: – Почему нет? Мух здесь много, – прихлопнул шедшего на посадку кровососа, добавил: – И комаров тоже ловит.

– Ну что ты, – возразил физик. – Разве такая мухами прокормится? В ней килограммов триста, по самым скромным оценкам.

– Она не кормится, она коллекцию собирает, – скривился Костя. – На иголки накалывает, а потом любуется. Я в Костроме такую коллекцию видел. Бабочки. Красота. И жуки там были.

Вот ведь радист, и еще в одном городе успел побывать. Алексей тоже заметил новую географическую точку в истории самого молодого члена экипажа:

– А что ты в той Костроме делал?

– Да так, – оскалился Костя. – В музей ходил.

– Понятно, так и скажи, девушка любила бабочек.

– Сеструха в музее работала…

Он как раз поднимался с бревна, резко повернулся, и радостная его улыбка сменилась гримасой.

– Ох! – Радист ухватился за бок, потом оглянулся на полосу. – На взгляд вроде ровная… Пока за упряжной курицей ехал, все бугры пересчитал. Как взлетать будем?

– Как-как… С криками и матами, – усмехнулся я и повернулся к штурману. – Придется, Алеха, тебе за новой лианой лезть, Константин временно освобождается от верхолазных работ, еще сверзится оттуда…

К вечеру с моря поползли тучи. Стало пасмурно. Тучи висели над лесом черные и тяжелые. Особенно сильно пахло серой от вулканов и душным маревом из джунглей.

Пора было заканчивать на сегодня. Жара неимоверная, кажется, и дышать нечем. Воздух замер, ни ветерка. Весь день готовили блоки. Сдвинули «ланкастер» на метр. Такими темпами мы до здешней зимы дотянем. Проша говорил, что в меловом в наших широтах сезонные холода уже должны быть. Хотя, пожалуй, в этих местах зима смешная окажется. Слякоть и грязь, как в Испании, – промозгло. Это в горах там рассказывали, что в снегопад лучше в дорогу не отправляться. Я рассмеялся сам с собой, странно в такую духоту про снегопад думать, кажется, и быть не может, что где-то идет снег, снежинки падают на лицо, а если мокрые хлопья – то тебя облепит всего, как снеговика.

– Ты чего ржешь? – мельком спросил Алешка.

– Вспомнилось, если снег мокрый, хлопья крупные, а ты идешь на лыжах, прешься вокруг города – там лыжню школьную проложили, – то скоро превращаешься в снеговика.

Мы двинулись к лагерю. Настроение было явно не боевое. Унылое настроение. Алексей шел, сосредоточенно глядя перед собой. Костя плелся сзади. Вымотались совсем. Пожрать и спать упасть – одна мысль.

– Самое время про снежок, освежает. Сейчас, наверное, все пятьдесят градусов будет. – Штурман вдруг оживился: – Меня как-то на районные от школы отправляли. У нас со снегом не очень, не каждую зиму удавалось побегать на лыжах…

– На районные! – буркнул Константин, прислушивавшийся к нашему разговору. Догнал нас: – Я в область ездил в десятом классе.

И замолчал.

– Ну? – спросили мы в один голос с Алешкой.

Остановились уже перед лагерем и уставились на радиста. Самое главное не сказал, ну как так можно хвастаться?

– Да ладно, ездил и ездил, – рассмеялся радист, – там такие лоси собрались, пытался за ними угнаться, думал, сдохну! А вы, товарищ капитан?

– Один раз в межшкольных только участвовал, по гимнастике. По нашей школе вторым выступил, а там – вторым с конца, – хмыкнул я. – Лыжи, борьба, все остальное – только нормы ГТО сдавал, правда, на золотой значок. А потом руку сломал. Пока в гипсе ходил, Неверова, староста наша, привлекла к театральному кружку. Сказала, что у них в «Носе» главный герой в больницу попал. Я ей говорю: «Какой же из меня Нос со сломанной рукой?» А она: «Плащ наденешь – незаметно получится. Учи слова, репетиция в пятницу». Кажется, в другой жизни все это было. Теперь одни диплодоки и птеродактили на всех ролях.

– Ты еще и театрал, – усмехнулся штурман. – Я однажды на пение записался, в хор… А где кашевар-то?

Странное дело, Петра Иваныча и правда не просматривалось на поляне, которая теперь выглядела сиротливо без «ланкастера» по левому флангу. Сегодня дежурный Петр Иванович, а это всегда запах вкусной еды на километр в округе. Вечно что-нибудь новенькое затеет из обычного перепончатого. Как же хотелось есть, но едой даже и не пахло.

Проша пришел раньше нас и теперь озабоченно сновал по кухне с листками из своего блокнота.

Юрген притащился с дровами, бросил их возле костра. А Петра Ивановича не было. Мы потоптались неприкаянно по лагерю. Штурман обследовал пустой котелок, там валялись пара кусков мяса в остывшем буром бульоне.

– Думал, может, хоть что-нибудь осталось, – сказал с сожалением Костя, поворошив угли, чихнул от поднявшейся золы.

Увидев фрица, ломающего ветки для костра, он тут же отошел. Радист теперь будто не замечал военнопленного, который время от времени пытался шевелиться, что-то делать. Сегодня утром он принес воды в умывальник. Мы с Алексеем молча переглянулись. Выходит, силы появились у фашиста, и не сбежал никуда. А теперь за костер взялся. Причем никто его за дровами не посылал. Хорошо это или плохо, не знаю. Пока не знаю, поживем – увидим.

– Прохор! Мог хотя бы кипяток сделать, сейчас бы чего-нибудь туда бросили, – раздраженно буркнул Алексей, следя глазами за тощей шатающейся фигурой в серой рубахе.

Фриц попробовал переломить руками толстенный сук, безуспешно, разумеется. Наступил и попытался прыгнуть на нем. Ухохочешься, едва не завалился.

– Чтобы туда что-нибудь бросить, надо это что-нибудь поймать, – сказал радист, тоже хмуро следя за немцем, и махнул ладонью на пробежавшего «хлопца». – Обнаглели. Ну, чисто крысы, только на двух ногах.

Штурман не выдержал, протянул топор немцу. Посмотрел на меня. Я едва заметно кивнул. Чего нам бояться? Уж как-нибудь справимся, если начнет топором махать. Фриц взял топор все с тем же мертвым выражением лица. Приноровился, махнул. Слабовато махнул, так себе. И довольно умело, в два захода, расправился с веткой. Ты смотри-ка, оживает немец-то.

– Никто не знает, куда Петр Иванович отправился? – спросил я. – Ведь хромает еще марафонец этот.

Посмотрел вопросительно на Алексея. Тот в недоумении скривился и развел руками. Алексей перевел взгляд на Прохора, возившегося с планшетом. Физик раскладывал на земле около десятка листков в разном порядке и стоял над ними на четвереньках. Опять перекладывал. Витал где-то в своих научных дебрях. Я присел возле него на корточках. Тот, видно, почуял повисшую тишину и поднял на меня глаза. Сдвинул очки.

– Проша, – спросил я, – Петр Иваныч ничего не говорил, в какую сторону сегодня пойдет на заготовку провианта?