Химеры картинной галереи - читать онлайн книгу. Автор: Анна Князева cтр.№ 9

– Проведите ее во вторую примерочную и постарайтесь, чтобы Ермакова не встретилась с Козыревым. Если потребуется, подключите Ираиду Самсоновну.

Надежда направилась к лестнице, однако, взглянув в окно, развернулась и поспешила в фойе, куда уже входил Астраханский. Лев пришел не один, с ним явился сослуживец – следователь Протопопов, немолодой плотный мужчина с ежиком торчащих волос.

– Идемте в кабинет, там поговорим, – сказал Астраханский

Они прошли через гостиную к лестнице и поднялись на второй этаж. В кабинете мужчины сели к столу. Надежда открыла окно, чтобы закурить, но Лев попросил:

– Сядь, пожалуйста, Надя.

– Что-нибудь случилось? – предположила она.

– Иван Макарович кое-что разузнал о деле Шимаханского. Он знаком с Осташевским. Они работают в одном управлении.

Надежда села в кресло напротив мужчин, и Протопопов начал рассказывать:

– Должен предупредить, что в этом деле все очень не просто. На руке Шимаханского были так называемые умные часы, которые фиксируют и сохраняют в памяти данные об артериальном давлении и пульсе владельца. Согласно извлеченной из них информации, в промежуток между половиной одиннадцатого и одиннадцатью часами у Шимаханского стало понижаться давление и замедляться пульс, что, в свою очередь, и привело к его смерти. В крови и в содержимом желудка обнаружен препарат для гипертоников. Жена Шимаханского уверена, что он сам его бы не принял. Остается только одно – лекарство подсыпали в еду или в напиток.

– То же самое сказал мне следователь, – подтвердила Надежда.

– Меня смущает временной промежуток, – заметил Астраханский. – Его границы очень размыты. Уверен, что Осташевский тоже это заметил. Шимаханский мог получить свою дозу как во время приема, так и на примерке.

– И в чем, по-твоему, разница? – поинтересовалась Надежда.

– Разница – в количестве подозреваемых. На приеме это мог сделать любой из присутствующих. В примерочной – только персонал ателье: Тищенко, ты, Ираида Самсоновна или Виктория. Насколько я понял, кофе подавала она.

– Согласен, – сказал Протопопов. – Осташевский в первую очередь отработает эту версию. Вам, Надежда Алексеевна, советую быть осторожней при даче показаний. Переизбыток информации, неаккуратное слово или ненужный факт может изменить ситуацию не в вашу пользу.

– Но ведь это глупо – подозревать кого-то из нас! – возразила Надежда. – Моя мать и Виктория видели Шимаханского всего пару раз, когда он приходил на примерки. Я сама познакомилась с ним только вчера. Чтобы захотеть смерти человека, нужен серьезный повод. Откуда ему взяться?

– Не думаю, что вас это успокоит, – проговорил Протопопов. – Но я все же скажу: был бы хороший следователь, а поводы и улики найдутся.

Она покачала головой:

– Не думала, что все так обернется.

– Главное, сохранять спокойствие, – Лев Астраханский поднялся с кресла и обнял Надежду. – Ты должна знать, что мы рядом с тобой.

– И что мне теперь делать?

– Пока – ничего, – сказал Протопопов. – Для начала посмотрим, что сделает Осташевский.

Аделина Ермакова опоздала на полчаса и этим спасла ситуацию. Примерка Козырева продлилась дольше обычного, с Ермаковой он разминулся буквально на минуту. Не успел от подъезда ателье отъехать поджарый «Ауди» Козырева, к нему припарковался фиолетовый кадиллак Ермаковой.

Аделина выбралась из машины, одернула на себе пальто из дорогого малинового плюша и тяжело затопала к ателье. Понаблюдав за ней из окна, Надежда с одобрением отметила: Ермакова следует ее рекомендациям и не надевает под малиновое пальто пестрые брюки.

Одновременно с Ермаковой из кадиллака вывалились ее подруги из группы поддержки. Ермакова никогда не приезжала на примерки одна и одевалась так броско, как могла себе позволить только известная поп-звезда.

Ираида Самсоновна встретила Ермакову в фойе и проводила ее вместе с подругами в примерочную.

Вскоре там появилась Надежда:

– Здравствуйте, Аделина. Вы уже готовы к примерке?

Полуодетая Ермакова трепала в руках парчовое платье, отыскивая в нем горловину:

– Да где же эта ваша дырища…

Одна из подруг хотела помочь, но тут же получила шлепок по руке:

– Не лезь!

– Позвольте мне, я разберусь, – мягко подступилась Надежда. Она забрала платье и, отыскав горловину, помогла Ермаковой вдеть в нее голову.

Оправив платье, Аделина недовольно оглядела себя в зеркале:

– Что за говно?

– Вам не нравится? – Надежда поправила плечевые швы и одернула рукава. – По-моему, прелестный наряд. Зимняя сказка. Сценический костюм для новогодних концертов.

– Но я – не Снегурочка. – Ермакова перевела обескураженный взгляд на Надежду. – Вы уж простите, не предупредила.

– Прошу вас, Аделина…

– И на этот раз вы не удивили меня, – Аделина Ермакова стянула с себя платье.

– Передо мной стояла другая задача – сшить качественную и красивую вещь, – сдержанно проронила Надежда.

– И где она? – Аделина рассмеялась своей шутке и, отбросив платье, распорядилась: – Сделайте короче на ладонь. На грудь пришейте побольше страз.

Надежда расправила платье, повесила на плечики и напомнила:

– У нас примеряется еще одна вещь.

– Боже мой… Как же мне все это обрыдло. Давайте сюда вашу наволочку.

Надежда помогла Ермаковой надеть гипюровую накидку, расшитую бисером, стеклярусом и пайетками. Крутнувшись перед зеркалом, Ермакова оглядела взлетевший подол:

– И где, по-вашему, объем?

– Здесь – полное солнце, – пояснила Надежда.

– Что за дрянь!

– Прошу вас, Аделина…

– Мне нужно, чтобы фалдами крутилось. – Ермакова сделала перед зеркалом два оборота. – Но подол раскручивается только в прямую линию. В чем здесь фишка? Я не врубаюсь.

– Вы одобрили эскиз. Я предупреждала, что гипюра хватит только на этот покрой. Для глубоких фалд потребуется больший метраж ткани.

– У вас свои головняки, у меня – свои, – Ермакова взглянула на подруг, и те угодливо закивали. – Как хотите, но сделайте с фалдами.

– Есть только один выход, – проговорила Надежда. – Раскроить накидку из другой ткани.

– А я хочу из такой же.

– Такой больше нет. Ее привезли из Парижа. Это был остаток от коллекционных образцов – четыре с половиной метра.

Ермакова повторила:

– У вас свои головняки, у меня – свои. Я же не предлагаю вам петь вместо меня на новогодних корпоративах?