Куликовская победа Димитрия Ивановича Донского - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Иловайский cтр.№ 3

Из числа монастырской братии выдавались два инока своим высоким ростом, крепким сложением и мужественным лицом. Их звали Пересвет и Ослябя, до поступления в монастырь они слыли богатырями, умели строить полки к битве и отличались ратными подвигами. Пересвет, в миру носивший имя Александр, был знатного рода, он происходил из брянских бояр.

«Дай мне сих двух воинов от твоего полку чернического», — сказал великий князь Сергию.

Преподобный ничего не возразил и велел обоим братьям немедля изготовиться к ратному делу. Послушные иноки с охотою исполнили повеление игумена и тотчас облеклись в оружие. Сергий дал еще каждому из них схиму с нашитым на нее крестом, для того чтобы возлагать поверх шлемов.

«Мир вам, братия моя возлюбленная о Христе, Пересвете и Ослябя, постраждите яко доблии воины Христовы; понеже пришло ваше время».

И, обратясь к Димитрию, прибавил: «Вот тебе, княже, мои оружники, а твои извольники».

Отпуская гостей, игумен осенил крестом великого князя и его спутников, окропил освященною водою и вновь сказал пророческим голосом: «Господь Бог будет тебе помощник и заступник; Он победит и низложит твоих супостатов и прославит тебя».

Преподобный Сергий, хотя и строгий, отрекшийся от мира подвижник, был, однако, пламенный русский патриот. Он горячо любил родину и никому не уступал в ревности к ее освобождению от постыдного ига.

Вещие слова преподобного наполнили радостию и надеждою сердце великого князя. Возвратясь в Москву, он не медлил долее своим выступлением.

* * *

Если мы вернемся с небольшим за полтораста лет назад и припомним сборы южнорусских князей в поход против татар, тогда еще неведомых врагов, только что появившихся на пределах Руси, то увидим великую разницу. В то время наши князья Мстислав Удалой галицкий, Мстислав киевский и другие, гордые своими славными предками и своими храбрыми дружинами, привыкшие к победам Руси над степными варварами, отправлялись в степи шумно и весело, соперничали друг с другом и спорили о том, кто старше, а некоторые думали, как бы напасть на врага прежде других, чтобы не разделять с ними победы и добычи. Гордость и строптивость их была наказана жестоким поражением на берегах речки Калки.

Теперь не то.

Наученные горьким опытом и смиренные тяжким игом, северно-русские князья, собравшиеся вокруг Димитрия московского, покорно и единодушно идут за своим вождем; они понимают, что в их единении заключается главная сила Русской земли. Сам великий князь приготовляется к делу обдуманно и осторожно, призывает часто на совет князей и бояр, неоднократно посылает разведывать о силах и намерениях неприятеля, а главное, предпринимает все не иначе как с молитвою и с благословением Церкви.

20 августа ясным утром московская рать выступила в поход. Димитрий Иванович с князьями и воеводами сначала горячо молился в соборном Успенском храме, припадая здесь ко гробу святого Петра митрополита и просил его о помощи против врагов.

Заступавший митрополита епископ служил напутственный молебен, осенил крестом великого князя и его спутников и окропил их священною водою. Из Успенского собора Димитрий перешел в ближний храм архангела Михаила и там поклонился гробам своего отца Ивана и своего знаменитого деда, также Ивана, прозванного Калитою. Затем он простился с супругою и детьми (Василием и Юрием), сел на своего любимого коня HL выехал из Кремля к войску. Оно запрудило все улицы и площади, прилегавшие к Кремлю. Главная или отборная часть его выстроилась на Красной площади тылом к Китай-городу, а лицом к трем кремлевским воротам, именно Никольским, Фроловским (ныне Спасским) и Константино-Еленским (ближние к Москве-реке). Посланные из Кремля священники и дьяконы с хоругвями, иконами и освященною водою обходили площадь, осеняли крестами и кропили ратников.

Полки представляли величественное зрелище. Воины и кони их имели бодрый вид, доспехи и оружие ярко блистали на утреннем солнце. Кольчатые железные брони или стальные калантыри (панцири из блях), шлемы с остроконечными верхушками (яловицами), продолговатые щиты, окрашенные в любимый красный цвет, тугие луки и колчаны со стрелами, острые копья, частью кривые булатные сабли, частью прямые мечи — вот в чем состояли доспехи и оружие русских воинов того времени. Над войском во множестве развевались знамена на высоких древках или так называемые стяги, а поднятые вверх копья имели подобие целого леса.

Наиболее нарядными, большею частью позолоченными доспехами и также яркими, сверху наброшенными плащами или приволоками отличались предводители русской рати, т. е. князья и воеводы. Из среды их особенно выдавался сам Димитрий Иванович как своим великокняжеским облачением, так и мужественной, сановитою наружностью. Это был высокий, очень плотный, широкоплечий мужчина, темноволосый, с окладистой бородою и большими умными глазами. Он находился еще в полном цвете сил и здоровья, ему было не более тридцати лет от роду. Рядом с ним выехал из Кремля его любимый двоюродный брат Владимир Андреевич, который был еще моложе Димитрия. Вокруг них ехала свита из собравшихся в Москву подручных князей, каковы: белозерские Федор Романович и Семен Михайлович, Андрей кемский, Глеб каргопольский и кубенский, удельные князья ростовские, ярославские, устюжские, Андрей и Роман Прозоровские, Лев Курбский, Андрей муромский, Юрий мещерский, Федор елецкий и другие.

Все московское население высыпало на проводы ополчения. Женщины голосили, расставаясь с своими мужьями, братьями и родственниками. Великая княгиня Евдокия Дмитриевна с супругою Владимира Андреевича и другими княгинями и с боярынями московскими у кремлевских ворот делали последние проводы отъезжающим. В слезах Евдокия не могла и слова вымолвить. Великий князь, смотря на нее, сам едва не заплакал, однако удержался, чтобы не подать примера слабости для воинов, и только кроткими словами утешал супругу. Остановясь перед ратью, он сказал громко окружающим его: «Братия моя милая, не пощадим живота своего за веру христианскую, за святые церкви и за землю Русскую!»

«Готовы сложить свои головы за веру Христову и за тебя, государь великий князь», — отвечали голоса из толпы.

Затем ударили в бубны, затрубили в трубы, и войско, двинулось в поход. Во избежание тесноты рать разделилась и пошла на Коломну тремя дорогами. Одну ее часть с Владимиром Андреевичем великий князь отпустил на Брашево (на Бронницы), другую с белозерскими князьями послал Болвинскою дорогою, а третью сам повел на Котел. Евдокия, княгини и боярыни взошли на высокий великокняжеский терем и оттуда долго еще сквозь слезы смотрели в южные окна, через Москву-реку и Замоскворечье на удаляющееся ополчение, которое бесконечной змеей растянулось по дорогам. За войском следовал длинный обоз с съестными запасами и всякой походной рухлядью. Кроме того, воины, по обычаю русских походов, сложили на телеги более тяжелые части своего вооружения, т. е. брони, щиты и т. п. А князья и бояре имели при себе еще особые обозы и многочисленных слуг.

Семейство свое и город Москву великий князь на время отсутствия поручил воеводе Федору Андреевичу Кобылину. Он взял с собою в поход из Москвы десять гостей-сурожан, т. е. русских купцов, ездивших по торговым делам в Кафу, Сурож (Судак) и другие крымские города, а также посещавших и самую Золотую Орду. Эти бывалые люди хорошо знали южные пути, пограничные города и селения, степные зимовники и кочевья татар и могли служить войску как надежными проводниками, так и опытными людьми для закупки и отыскания продовольствия и всяких других потребных вещей (род провиантской артели). Надобно полагать, что сии русские люди оправдали доверие великого князя и хорошо служили войску, так как летописи сохранили нам все их имена: Василий Капица, Сидор Ельферьев, Константин Волков, Козьма Коверя, Семен Кортонос, Михайло Самарев, Тимофей Весяков, Димитрий Черный, Дементий Сараев, Иван Ших.