Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Шеперд cтр.№ 13

Вестибюль для приема покойников снаружи никто не видит. Как правило, он располагается рядом с аккуратным, светлым офисом, где всех поступивших скрупулезно регистрируют, после чего увозят по ярко освещенному коридору к холодильникам – их штук 15, стоящих вплотную друг к другу.

Холодильники эти высотой в несколько метров. Внутри каждого расположены полки, рассчитанные примерно на шесть тел. Покойников перемещают с тележек на полки. Бздынь. Дверь закрывается. Вжух. Тележка откатывается в сторону, готовая для перевозки следующего тела. Бам. Вот такие звуки и можно услышать в морге. Бздынь, вжух, бам.

Я был прекрасно знаком с этими звуками, с этим запахом. В самом деле, я уже начал чувствовать себя в моргах как дома. Сегодня, правда, от этой знакомой обстановки мне не было легче.

«Чаю, Дик?» – любезно предложил помощник. Да я даже ответить ему был не в состоянии, не говоря о том, чтобы пить чай. Весь остальной персонал морга был настроен обратить мой обряд посвящения в шутку.

«Эм-м, Дик, ты только тела не перепутай, ладно?»

И все в таком духе. Я пытался смеяться, однако сардоническая гримаса – зловещая, застывшая улыбка человека, отравленного стрихнином, – не сходила с моего лица.

Я вышел из комнаты для переодевания в халате и надел резиновые сапоги. Они были безжизненно-белого цвета – прямо как мое лицо. На мне были желтые резиновые перчатки и фартук. За годы рабочий наряд судмедэксперта порядком изменился – в те времена фартук напоминал те, что носят на скотобойнях и в мясных лавках. Перчатки были явно дешевыми и прекрасно подошли бы, чтобы мыть в них посуду, однако защищали они лишь от микробов и уж никак не от порезов.

«И помни, Дик, по этим перчаткам ты также сможешь понять, где твои пальцы…» – дали мне напоследок полезный совет, когда я прошел мимо холодильников и вошел в секционную.

Пациентом была пожилая женщина, которую доставили в больницу с острой болью в груди, – несколько дней спустя она умерла в отделении кардиореанимации. Персонал морга услужливо подготовил тело для меня, положив его на мраморный стол. Она все еще была в саване. Медсестры раньше с особой тщательностью плотно заматывали покойников в простыни – это был один из их величайших навыков наравне с тем, как они ловко и аккуратно застилали постель на больничных койках. Сейчас такого уже не увидишь. Это было проявлением уважения к покойникам, однако изводило медсестер – чтобы хорошенько замотать тело, порой уходило до целого часа, и все ради того, чтобы мы потом просто стащили эти простыни в морге перед вскрытием. Неудивительно, что занятой больничный персонал отказался от этого льняного оригами, став использовать вместо него бумажный саван.

Работники морга сняли саван, чтобы обнажить тело.

Я стал ее изучать. Разрезать трупы на занятиях по анатомии было одно дело – эти тела были уже давно мертвы и настолько замариновались и посерели в формалине, что можно было с легкостью забыть, что они вообще когда-то были живыми. Это же было уже совсем другое дело. Здесь передо мной был свежий труп. Передо мной была женщина, которая еще сутки назад жила и дышала, разговаривала со своими родными, с врачами. Согласно ее медкарте, она сказала, что намерена поправиться и через месяц посетить свадьбу своей внучки. А всего через час ее не стало.

На самом деле она выглядела вполне себе здоровой и совсем не мертвой. У меня было жуткое чувство, будто в любой момент она может проснуться. И мне предстояло разрезать ее розовую плоть. Провести ножом по ее груди и вскрыть ее. Конечно, хирурги именно этим и занимаются, однако делают они это по какой-то веской причине, во всяком случае, в теории: они пытаются спасти человеку жизнь либо улучшить ее качество. Я же заявлять подобного не мог. В тот момент я даже задумался: не больше ли у меня общего с маньяком-убийцей, чем с врачом?

Мои старшие коллеги перестали надо мной подтрунивать и внимательно смотрели, как я провожу внешний осмотр тела, выискивая следы и причины смерти.

Именно этим мне всегда и хотелось заниматься. Я усердно трудился, чтобы к этому прийти. Теперь же все мои амбиции стать Кейтом Симпсоном и заниматься судебной медициной, чтобы помогать распутывать преступления, стали казаться мне не более чем детскими фантазиями. В реальности же передо мной на мраморном столе лежала без движения женщина. О чем вообще я думал? Должно быть, я свихнулся, раз решил этим заниматься.

«Ну что?» – послышался чей-то голос. Шутки сменились озабоченностью.

Я сделал глубокий вдох, собрался с духом, взял в руку скальпель и поместил его в небольшую ямку у основания ее шеи между ключицами. Ее кожа легко поддалась, когда я надавил лезвием, и начал делать срединный разрез. Решительным движением, чтобы рука не тряслась. Ниже, ниже, еще ниже прямо до лобковой кости.

Второй разрез пришелся на слой ярко-желтого жира. У пациентки был избыточный вес. После того как тело охладилось после смерти, жир затвердел и пристал к коже, так что снять его не составляло труда. Под ним был слой мышечной ткани, а под ним – грудная клетка худого человека, который всегда был там, внутри этого округлого тела, просто его не было видно.

Следующий разрез также дался мне без труда – я разрезал мышцы. Сложно поверить, насколько сильно тело человека напоминает висящие в мясной лавке туши, если его разделать до костей, а также насколько человеческие мышцы могут быть похожи на стейк.

Теперь я мог отвернуть складки кожи наружу и в стороны, словно открывая книгу. Даже с обеих сторон груди это не составляет особого труда. Главной моей задачей было аккуратно работать скальпелем, чтобы не порезать тончайшую кожу в области шеи: если прощающиеся с ней родственники на похоронах это увидят, то для них такая рана точно станет шоком. На самом деле персонал морга творит чудеса, исправляя допущенные младшими врачами ошибки: только мне это бы стоило бутылки виски, которую я едва ли мог себе позволить.

Когда кожа, жир и мышцы убраны, разрезать и убрать переднюю часть ребер уже несложно. Когда и с этим было покончено, передо мной оказались внутренности этой женщины, которые я должен был изучить.

Ее легкие были фиолетовыми и набухшими. Они были покрыты сажей.

«Хм-м, типичный курильщик», – сказали мои старшие коллеги, неодобрительно качая головами. И пряча при этом за спиной свои собственные пальцы с желтыми пятнами от никотина.