Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года - читать онлайн книгу. Автор: Петр Мультатули cтр.№ 7

Циркуляр произвёл в Европе сильное впечатление, хотя однородным его назвать нельзя. Большинство европейских государственных и политических деятелей, а также пресса консервативного и либерального направления, однозначно приветствовали "великодушный почин миролюбивого Государя". Министр иностранных дел Италии маркиз Эмилио Висконти-Веноста заявил, что "долг всех правительств помочь в деле мира, с инициативой которого выступил Царь"¹⁹.

"Мир был уже поражён, — писал в своей книге о конференции профессор международного права Парижского университета Альберт Жофр де Лапрадель, — когда могущественный Монарх, глава великой военной державы, объявил себя поборником разоружения и мира в своих посланиях от 12/24 августа и 30 декабря. Удивление ещё более возросло, когда, благодаря русской настойчивости, конференция была подготовлена, возникла, открылась"²⁰.

Однако в целом ведущие европейские политические круги восприняли идею конференции крайне скептически, усмотрев в ней лишь ограничение своих эгоистических намерений. Во Франции предложение царя о созыве конференции стало "ушатом холодной воды". По словам Ф. Ф. Мартенса французы "рвут и мечут, и не могут успокоиться, считая, что конференция направлена против них"²¹. Военное ведомство III Республики было обеспокоено, не приведёт ли запрет на перевооружение армий новым оружием к запрету на скорострельную 75-мм пушку, перевооружение которой с успехом шло во французской армии.

В Германии идею конференции восприняли как противодействие своим экспансионистским планам. За год до конференции германский император Вильгельм II потребовал от рейхстага нового значительного усиления состава императорской армии. В рейхе, как и во Франции, была разработана новая 77-мм полевая пушка, скорострельность которой увеличилась в пять раз²². Поэтому неудивительно то отношение кайзера к инициативе царя, которое он выразил в помете на докладе статс-секретаря иностранных дел Бернхарда фон Бюлова 10 (22) июня 1899 г.: "Чтобы он [Николай II] не оскандалился перед Европой, я соглашаюсь на эту ерунду. Но в своей практике я и впредь буду полагаться и рассчитывать только на Бога и на свой острый меч. И ср...ть я хотел на все эти постановления! (Und sch... auf die ganzen Beschltisse!)"²³.

По воспоминаниям Бюлова, кайзер был настолько "поражён и возбуждён этим выступлением России", что отправил своему кузену "вызывающую телеграмму", в которой высмеивал его миролюбивые намерения и "подчёркивал держать русский меч обнажённым с таким пылом, как если бы он был русским военным министром"²⁴.

Политика императора Николая II в конце XIX — начале XX в. характеризовалась именно своей антиимпериалистической направленностью. Об этом свидетельствует неизменная поддержка Государем антиимпериалистической борьбы африканских и азиатских народов против колониального ига.

Так, в 1894 г. Николай II оказал существенную, если не решающую, помощь народу Эфиопии (Абиссинии) в его борьбе с итальянскими колонизаторами и стоящей за ними Великобританией. За год до вступления Николая II на престол Италия, сфабриковав подложный договор с Эфиопией, заявила о своих правах на эту страну. После отказа абиссинского императора (негуса) согласиться на это, Италия, поддерживаемая Англией, начала захватническую войну против Абиссинии. Россия не признала прав Италии на Эфиопию, выступив в защиту её прав и независимости²⁵.

Объясняя позицию России в отношении Абиссинии, министр иностранных дел князь А. Б. Лобанов-Ростовский в секретной инструкции писал русскому резиденту в этой африканской стране действительному статскому советнику К. Н. Лишину: "Для Императорского правительства Абиссиния является главным образом серьёзным средством воздействия на другие государства, а по сему ограждение независимости и территориальной неприкосновенности Абиссинии составляет основное начало нашей политики к этой стране"²⁶.

Помимо этого, Эфиопия воспринималась в России как православная страна, имевшая большое сакральное значение: по легенде именно в Эфиопии находится Ковчег Завета, а эфиопский император — прямой потомок царя Соломона.

23 июня 1895 г. в Петербург прибыла большая дипломатическая делегация Эфиопии во главе с двоюродным братом негуса²⁷. 30 июня 1895 г. она была принята императором Николаем II в Большом (Екатерининском) дворце Царского Села. Результатом этой встречи и переговоров с военным ведомством России стало то, что абиссинцы получили в Петербурге политическую и военную поддержку. Эфиопская делегация увезла с собой 135 больших коробок с винтовками и боеприпасами, а также крупную партию кавалерийских сабель Златоустовского завода. Император Николай II из своих средств передал Менелику II в качестве подарка 400 тыс. рублей²⁸. Негус был Высочайше пожалован орденом Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского²⁹. Уже в ходе войны в Эфиопию через Джибути из России и Франции было доставлено 130 тыс. ружей³⁰. В марте 1896 г. Российское общество Красного Креста отправило в Абиссинию санитарный отряд, в Аддис-Абебе стал действовать русский госпиталь³¹. Был выпущен нагрудный знак с надписью: "Православным братьям Абиссинии. Красный Крест России"³². В марте 1896 г. эфиопская армия нанесла итальянцам сокрушительный удар в битве при Адуа. Итальянцы были вынуждены начать мирные переговоры с эфиопским правительством, дипломатическую поддержку которым обеспечивала Россия. 17 июля 1896 г. Раса Маконен выразил императору Николаю II глубокую благодарность за оказанную помощь: "Эфиопы никогда не забудут Вашей благосклонности. Пусть даст Вам Бог долгие годы жизни и здоровье. Да будет уважение всему народу русскому на радость Эфиопии"³³.

4 (16) октября 1896 г. Российское телеграфное агентство сообщило, что в Аддис-Абебе подписан мирный договор, по которому Италия признала независимость Эфиопии и выплатила ей контрибуцию³⁴. Видную роль в дипломатической победе Эфиопии сыграла Россия и лично император Николай II.

Поддержал Государь в 1899 г. и борьбу двух южно-африканских государств, Трансвааля (Южно-Африканская Республика) и Оранжевой Республики, заселённых в основном белым населением (бурами), против Англии, стремившейся превратить их в свои колонии. Симпатии русской общественности были целиком на стороне буров, среди которых было немало выходцев из России³⁵. 28 сентября 1898 г. Николай II удовлетворил просьбу бурских государств об установлении дипломатических отношений с Российской империей. Царь самым внимательным образом следил за ходом войны. В письме к Великому князю Сергею Александровичу Николай II признавался, что "от души желает бурам ещё больших успехов, чем они до сих пор имели"³⁶. А обращаясь к своей сестре Великой княгине Ксении Александровне, он писал: "Не могу не выразить моей радости по поводу только что подтвердившегося известия, полученного уже вчера, о том, что во время вылазки генерала Уайта целых два английских батальона и горная батарея взяты бурами в плен!"³⁷.

В январе 1900 г. Россия установила дипломатические отношения с Афганистаном, который Великобритания рассматривала исключительно как зону своих колониальных интересов³⁸. В ответ на протесты Лондона русский посол Е. Е. де Стааль заявил: "Россия желает мира и сохранения дружественных отношений со всеми сопредельными государствами, и если Англия не сумела внушить доверие эмиру — Россия, со своей стороны, не считает себя вправе отклонить попытки Афганистана к дружественному сближению с Россией"³⁹. Вскоре, опираясь на поддержку Петербурга, эмир Хабибула, демонстративно отказался от британских субсидий.