Катынь. Современная история вопроса - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Швед cтр.№ 70

Карельский исследователь Юрий Дмитриев так описывает процедуру расстрела в Сандармохе. Заключенного вызывали в изолятор, где сверяли данные из дела с личностью, потом жертве связывали руки и уводили в соседнюю комнату, там срывали одежду и связывали ноги. Затем волокли приговоренного в накопитель, в котором к вечеру формировалась очередная партия для расстрела. С наступлением темноты приговоренных грузили на автомашины и везли в урочище Сандармох, где и расстреливали (См. Дмитриев. Место расстрела – Сандармох). То есть, в этом случае время тратилось лишь на сам выстрел.

По утверждению представителей общества «Мемориал» в 1930-е годы комендант тбилисской тюрьмы Надарая установил «рекорд», расстреляв за одну ночь около 500 человек. Заметим, что и в этом случае опрос жертв и подготовка их к расстрелу производилась заранее, поэтому ночью происходил только расстрел жертв.

Кстати, известны примеры и гораздо более высокой «скорострельности» палачей. Например, 24 августа 1920 г. жолнежы 49-ого пехотного полка 5-й польской армии всего за несколько минут расстреляли из пулеметов 200 пленных советских казаков прямо в поле, где их и захоронили (Красноармейцы в польском плену… С.271).

Вышеизложенные рассуждения были бы излишни, если бы следователи Главной военной прокуратуры провели бы следственный эксперимент в бывшем помещении внутренней тюрьмы Калининского УНКВД. Следственный эксперимент даже в случае признания убийцы позволяет абсолютно точно уставить, как было осуществлено убийство. Известны случаи, когда признание не проходило проверку следственным экспериментом. Обычно выяснялось, что такое признание было вынужденным самооговором. Но вернемся к теме расстрела в Калинине.

Некоторые авторы, дабы представить расстрел в Калинине в виде ужасного конвейера смерти, придумывают невероятные подробности. Так, журналист «Сов. Секретно. версия» В.Воронов в статье «Палач в кожаном фартук е. (11.03.2010) без тени смущения сообщает, что в Калинине трупы расстрелянных из полуподвала во двор якобы доставлялись на транспортере.

В то же время Токарев по поводу выноса трупов из подвала высказался достаточно определенно. Он сообщил Яблокову, что трупы « подтягивали к машине и взваливали в кузов» . В Калинине вынос трупов расстрелянных из полуподвала во двор по узкой и неудобной лестнице был достаточно трудоемкой и требующей времени процедурой. Что же касается транспортера, то о нем рассказывал бывший сотрудник Смоленского УНКВД Петр Климов. Якобы он использовался в Смоленске.

Процедура захоронения расстрелянных поляков по Токареву выглядит абсолютно нереально. Токарев сообщил, что расстрелянные захоранивались на территории дачного поселка Калининского УНКВД вблизи поселка Медное. Но вот водители возили трупы в Медное без сопровождающего офицера из Управления НКВД . Это было недопустимо, так как у руководства УНКВД должна была быть полная уверенность, что все расстрелянные захоронены в соответствующем месте с соблюдением режима секретности. Этого требовала и инструкции НКВД. По словам старых сотрудников КГБ, особое внимание уделялось обеспечению скрытности захоронения трупов расстрелянны х. Инструкция строго предписывала, что с наступлением светлого времени суток захоронение расстрелянных должно было полностью завершено.

В то же время Токарев утверждал, что, по распоряжению Блохина, в Медном трупы нередко хоронились уже при дневном свете, без каких-либо дополнительных мер предосторожности . Заметим, что спецкладбище под Медном находилось рядом с дачным поселком НКВД, в торговый ларек которого по утрам частенько заглядывали жители из близ расположенных деревень. Захоронение трупов с помощью диковинной тогда техники – экскаватора, несомненно, вызвало бы интерес у жителей. Опытный энкаведист Бдохин должен был учитывать возможность того, что некий бдительный товарищ мог сообщить в Москву о том, что под Калинином происходит нечто странное: экскаватор утром зарывает трупы каких людей.

Следует отметить, что в 1991 г. во время эксгумационных раскопок захоронений на спецкладбище в Медном, было: « найдено 15 пистолетных гильз и 20 пуль Браунинг 7.65 (такие патроны подходят и для «вальтеров»), а также 2 пули от нагана 7.62. На 14 гильзах идентифицирован производитель – Deutsche Waffen– und Munitionsfabriken»»

(См. статью Я.Росяка «Исследования элементов боеприпасов и огнестрельного оружия, найденных во время эксгумации в Харькове и Медном» в сборнике «Катынское преступление. Дорога до правды». С. 351—362).

Причем большинство немецких пуль были обнаружены не в черепах казненных, а в верхних слоях могил, вне трупов. Стреляные же гильзы вообще не должны были попасть на спецкладбище, так как, по утверждению Д.С.Токарева, поляков расстреливали не у могилы, а в подвале тюрьмы . Российское следствие указанный факт не заинтересовал.

Насколько после вышеизложенного, можно доверять показаниям Токареву? Возможно, старый генерал КГБ решил в «смутное» время согласиться с «желаемой» наверху версией, но специально допустил столь явные неточности в своих показаниях, чтобы их фальшивость была очевидна!? О том, что Токарев старался следовать инструкциям, данным ему во время первого допроса , свидетельствует одна фраза. Несмотря на то, что она подверглась двойному переводу, смысл ее предельно ясен.

В ответ на предъявление Яблоковым письмо Сопруненко от 19 мая 1940 г. Токарев заявил: « Не помню » и добавил « Теперь повторяем мое задание… » (в польском тексте «Nie pamiętam. Teraz powtarzamy moje zadanie....). Однако Яблоков не дал договорить Токареву и задал новый вопрос. По всей вероятности, генералу показалось, что допрос пошел не по оговоренному ранее плану, и он решил уточнить, что следует говорить. Но забыл, что идет видеосъемка. Поэтому Яблоков был вынужден прервать его новым вопросом.

Но небольшая оговорка Токарева позволяет понять причину путаности и противоречивости его показаний. Он все время боялся сказать не то, что надо. В то же время старый опытный чекист решил подстраховаться. В 1991 г. все было весьма неопределенно, политическая ситуация в стране могла перемениться и Токареву пришлось бы отвечать за свои показания. На всякий случай Токарев приправил свои показания солидной дозой абсурда, который при тщательной проверке мог быть выявлен. Это страховало его от обвинений в сознательном лжесвидетельстве. Для этого случая у него был готов ответ. Да, говорил, но если бы внимательно проверили, то выяснили бы, что это абсурд. Нечто подобное через полтора года проделал на допросе и бывший глава КГБ СССР Александр Шелепин.

В реальности, так называемая «массовая расстрельная акция» в Калинине в 1940 г., видимо, происходила следующим образом. весной через внутреннюю тюрьму Калининского УНКВД прошли по этапу 6 тысяч поляков из Осташковского лагеря НКВД. Эта тюрьма для абсолютного большинства поляков использовалась, как перевалочный пункт.

В то же время часть поляков , служивших в карательных органах и виновных в уголовных преступлениях, примерно 300 человек, как отмечалось в главе «Эксгумация попольски», была расстреляна по приговорам и захоронена на спецкладбище НКВД в Медном. Элементы польской амуниции от 300 польских полицейских создали тот «достоверный» фон, который позволил выдать останки 5 тысяч советских «врагов народа» за останки польских полицейских. Подобную операцию польские археологи проделали в киевской Быковне, о чем уже говорилось.