Катынь. Современная история вопроса - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Швед cтр.№ 59

По польским данным в 1939 г. во всех родах вооруженных сил Польши состояло 18,5 тысяч кадровых офицеров действительной службы. Помимо этого имелось около 60 тысяч офицеров запаса в возрасте до 50 лет и 12 тысяч офицеров в отставке. В сентябре 1939 к немцам в плен попало 19 тысяч польских офицеров. Красная Армия, по данным сборника документов «Катынь. Пленники необъявленной войны», взяла в плен 10 тысяч офицеров. По другим данным в советском плену оказалось не менее 12 тысяч офицеров, но не 20 тысяч, как утверждает польская сторона.

Из записки Берии Сталину № 794/Б следует, что в лагерях и тюрьмах НКВД по состоянию на 2 марта 1940 г. находился 10.661 польский офицер армии, погранвойск, полиции и жандармерии. Там же содержалось 15 тысяч рядовых полицейских, жандармов, тюремных надзирателей и членов контрреволюционных организаций. Постараемся разобраться, могут ли они все считаться представителями польской элиты?

Рассмотрим кадровый состав поляков, находившихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях НКВД. Всего здесь, по состоянию на 8 апреля 1940 г., содержалось 14.857 польских военнослужащих и гражданских лиц. В том числе в звании от майора и выше насчитывалось 757 человек или 5,1%. Из них – капитанов морфлота, подполковников, полковников, генералов и адмиралов – 319 человек.

К 757 человек командного состава следует добавить 108 высокопоставленных чиновников, ксендзов, помещиков и собственников, содержавшихся в лагерях. Следует не забыть, что в тюрьмах находилось 1207 бывших офицеров и 465 помещика, фабрикант и чиновник. Всего получается 2537 человек.

В сентябре 1939 г. в польскую армию из запаса было призвано 598 капитанов и 1.354 поручика. Последняя категория в большинстве представляла польскую интеллигенцию, о которой в своих воспоминаниях писали ротмистр Юзеф Чапский и уже упомянутый полковник Любодзецкий. Вместе с тем надо иметь в виду, что многие офицеры запаса из интеллигенции, в том числе известные в Польше врачи, журналисты и профессора вузов, имели, как правило, небольшие воинские звания.

В.Абаринов в книге «Катынский лабиринт» сообщает, что в Козельском лагере содержался 21 профессор вузов, более 300 врачей, свыше ста литераторов и журналистов, а также артисты, инженеры и учителя. В Старобельском лагере было около 20 профессоров вузов, почти 400 врачей, 600 летчиков, сотрудники институтов по борьбе с газами и по вооружению Войска Польского, юристы, учителя, инженеры.

Но даже с учетом мобилизованных поручиков и капитанов можно говорить лишь о четырех с половиной тысячах поляков, занимавших сколь-нибудь заметное положение в польском обществе и в силу этого имевших основания быть отнесенными к элите.

Отметим, что немцы польских офицеров вообще не рассматривали, как элиту. По крайней мере, они не числились в числе жертв акции «АБ». А вот польские офицеры, попавшие в советский плен, вдруг все были зачислены в элиту?!

Как известно, элита в любой стране никогда не является многочисленной. Нельзя же всерьез считать, что каждый попавший в советский плен польский подпоручик, рядовой полицейский или пограничник, тюремный надзиратель или лагерный охранник – это «руководящая элита» польской нации!

Большинство же находившихся в 1940 году в лагерях и тюрьмах НКВД поляков составляли рядовые военнослужащие и младшие офицеры. Тем не менее, польская сторона настойчиво утверждает, что в СССР погибло более двадцати тысяч представителей польской элиты. К сожалению, официальное следствие так и не поставило точку в этом споре.

Польскую сторону можно понять, если к элите причислить всех погибших. О мертвых не говорят плохо. Они всегда лучше оставшихся в живых, так как отдали самое дорогое – жизнь. Но в таком случае и 80 тысяч погибших в польском плену в 1919—1922 гг. красноармейцев и 600 тысяч советских солдат, погибших в 1944—1945 гг. за освобождение Польши, также должны считаться элитой.

Необходимо заметить, что гибель польских военнопленных в СССР польская сторона стремится представить, как целенаправленную политику геноцида советского руководства в течение всего времени существования Советского Союза. Польский историк Анджей Новак, в одном из 10 известных вопросах, адресованных российским историкам вопросов, затронул эту тему.

А.Новак, ссылаясь на гарвардского историка Терри Мартина, который « подсчитал, что в Ленинграде, где в 1937– 1938 гг. было наибольшее сосредоточение поляков, представителей этого меньшинства расстреливали в 31 раз чаще, чем составляет среднее статистическое по расстрелам периода «большой чистки» в этом городе », заявил, что; «Мы по-прежнему очень мало знаем об этой первой в СССР попытке истребить одну нацию» (Новая Польша. № 4, 2005).

Подобные утверждения подобны наукообразным «откровениям» о том, что 100% людей, постоянно употреблявших в пищу картофель – умерли. Факт, который невозможно опровергнуть. Известно, что в годы Гражданской войны и после нее основную массу репрессированных составляли представители русского офицерства, интеллигенции, дворянства и духовенства, которые в силу своего интеллектуального потенциала представляли угрозу для новой власти. По сравнению с другими национальностями, представители русской элиты подверглись тотальному уничтожению. Их действительно расстреливали «чаще», по сравнению со среднестастическим, в десятки раз. Но это было обусловлено не национальным, а так называемым «классовым подходом».

На освободившиеся в результате репрессий места в 1920е годы пришли представители еврейского и польского национального меньшинства , которые в силу большей образованности и корпоративности сумели занять ряд ключевых позиций в Красной Армии, а также в советских, партийных и хозяйственных органах СССР. Надо заметить, что в США в 50-е годы было 9 сенаторов польского происхождения, а ныне их насчитывается уже 16. Польская диаспора сегодня – одна из самых влиятельных в Соединенных Штатах. Поляки всегда отличались умением делать карьеру в госстуктурах других государств.

Представители польской диаспоры в Советском Союзе к середине 1930-х годов также занимали немало ключевых позиций. Тогдашнюю ситуацию с поляками в СССР сильно осложнял тот факт, что большинство из них имели родственников «за границей», что являлось «тяжким грехом» для советских служащих. Например, даже вдова председателя ВЧК Ф. Дзержинского состояла в родстве (была двоюродной сестрой) с прокурором Верховного суда Польши полковником С.Любодзецким.

Естественно, что политические репрессии 1937—38 г.г. коснулись в первую очередь именно таких поляков. Но никакой расовой или национальной подоплеки здесь не было. Наоборот, советская пропаганда в 1930-е годы постоянно подчеркивала, что польский народ – это друг, угнетаемый правящими кругами «панской Польши».

Следует добавить, что интернационализм являлся краеугольным камнем коммунистического мировоззрения. Поэтому для системы ВЧК-ОГПУ-НКВД враги определялись не по национальности, а по лояльности к советскому строю и совершенным против него преступлениям . Сторонники также определялись не по национальности, а по политическим взглядам. Национальный состав руководства Советского Союза в начальный период его истории это наглядно подтверждал. Первым председателем ВЧК-ОГПУ был поляк Феликс Дзержинский, военным ведомством во время Гражданской войны руководил еврей Лев Троцкий, главой ВКП(б) и советского государства долгие годы являлся грузин Иосиф Джугашвили (Сталин) и т. д.