– Как ты это сделал? – опешил Крос. – Я бровями-то еле шевелю.
– Мир не без добрых людей. – В следующий момент я сделал то, о чем, возможно, пожалел бы в дальнейшем. Развернув лысого к себе, я в два счета расправился с его оковами. Тот болезненно всхлипнул и ткнулся лицом в доски, однако очень быстро пришел в себя.
– Не знаю, кто ты, Кот, но век тебе этого не забуду. – Бросившись к борту, Крос отодвинул край тряпки, прикрывающей фургон сверху, и довольно кивнул.
– Что там?
– Конвой впереди. Похоже, что-то не поделили с разъездом местного барона.
– А что вокруг?
– Да кусты вокруг, колючие, и через пару полетов стрелы Красный лес.
– Какой?
– Красный. Нехорошее место для простого человека, но лучше, чем тюрьма, в которую нас везут. Твои благодетели не удосужились сказать, куда тебе драпать?
– Есть у меня записка…
– Мама дорогая, он еще и читать вздумал. Бежим отсюда, Кот, пока не поздно. Похоже, конвой и разъезд почти договорились.
С этими словами Крос, откуда только силы взялись, лихо перескочил через борт и исчез в ближайшем кустарнике. Засунув записку глубже в сапог, я последовал его примеру и, очутившись на земле, нырнул в густые колючие заросли. И вовремя. Не знаю, в чем была заминка, однако очень быстро послышался конский топот, и, скрипнув колесами, телега тронулась дальше. Все это время я предпочел лежать лицом в траве, ведя себя как можно тише, и рискнул поднять голову только тогда, когда шум от конвойного обоза затих вдали. Обернувшись, я с удивлением обнаружил, что Крос уже на ногах.
– А я тебя знаю, – вдруг выдал лысый. – Ты же их этих, из магов-отшельников.
– Из кого? – поперхнулся я.
– Ну, из тех, настоящих, – оскалился мой новый знакомый. – Я же тебя лет пять назад видел. Мор был, скотина дохла почем зря, а ты пришел в наше селение, что-то поколдовал, и мор прошел. Только поздно ты явился, маг. Моя-то корова да лошади уже с надутыми животами гнили за частоколом.
В голосе Кроса я почувствовал явную угрозу, однако недавний друг, а сейчас, похоже, враг, нападать не спешил. Серые, глубоко посаженые глаза внимательно следили за мной, ловя каждый шаг, каждый вздох, движение каждой пряди моих волос в порывах ветра.
– Эй, парень. – Я встал и выставил руки вперед. – Полегче на оборотах. Хочу тебе напомнить, что на свободе ты именно по моей доброй воле…
– И в кабалу попал тоже по чьей-то воле. – Лысый прищурился, разворачиваясь полубоком и шаря глазами в поисках оружия. На мою беду в нескольких метрах от нас валялась толстая ветка, при умелом обращении вполне способная раскроить череп.
Мы оба бросились к возможному оружию. Я, отлично понимая, что не успею и подставлюсь, с разбегу, в прыжке, выставил вперед ноги, а вот Крос протягивал руки к вожделенной дубине, за что и поплатился. Мощный удар пятками в голову отбросил бедолагу на пару шагов назад. Прием вышел неуклюжий, по-дилетантски неверный, но Крос, явно не ожидавший такой прыти, даже не думал контратаковать.
Рухнув на бок, я быстро перекатился на живот и, вскочив на ноги, ринулся к лысому, в глазах которого, помимо боли и обиды, сквозило откровенное удивление.
– Ну, маг, берегись! – рыкнул он, и на удивление ловко для человека, получившего ногой в голову, перекатился и, зачерпнув полные пригоршни пыли и песка, бросил их мне в глаза.
Я на мгновение ослеп и в ту же секунду получил мощный удар головой в живот. Что было дальше, не помню. То ли включился режим берсеркера, то ли мое тело в этой реальности отказывалось понимать боль, но вместо того, чтобы сложиться пополам, выплевывая легкие, я вслепую ухватил испачканную в пыли голову Кроса и как следует приложил ее о свое колено. Бой закончился даже толком не начавшись и, похоже, без серьезных последствий. Кое-как протерев глаза, я увидел радостную для любого бойца-победителя картину – Кроса, сплевывающего кровавые сопли в сторонке. Смотрел он на меня совсем не по-дружески, но мысли о дубине, я из его головы, похоже, выбил.
– Здоров ты, маг, – скрипнул зубами лысый. Левая часть его лица опухла, так же как и нос, стремительно превращающийся в сизую картофелину. – Не чета твоим сородичам.
Зубы Кроса не пострадали, и выговаривал он все это весьма внятно.
– Парень, остынь. Последний раз прошу. – Я сложил руки в молебном жесте. Мне в этом чертовом мире не хотелось наживать врагов так вот, с ходу, за непонятно какие грехи. – Я тебе больше скажу: я не тот маг, которого ты видел раньше. Я и магичить-то не способен. Я жил себе, горя не знал, вдруг беда приключилась, и ничего не помню.
– Это как? – заинтересовался вдруг Крос, осторожно трогая распухающий нос.
– А вот так. – Я развел руками, пытаясь показать всю свою растерянность. – Ничего не помню, кроме последнего дня в суде. Ни прошлого, ни родных, ни поступков. Я не знаю, есть ли у меня женщина любимая, дети или может быть даже внуки. Я не помню, прятал ли я деньги под половицу и подписывал ли векселя. Вообще ничего.
Технически я не врал. О прошлой жизни Серого Кота я не имел никаких воспоминаний, а объяснять бедолаге Кросу про мое попаданчество смысла не было. Возникли бы новые подозрения в моей нечестности, а это мне нужно было меньше всего.
– Врешь! – скривился Крос. – По морде твоей магической вижу.
– Не вру, – настаивал я. – Вот родичами своими клянусь, каких не помню. Я тут как слепой котенок, недавно народившийся. За что меня обвиняют, не знаю. За что любят или ненавидят, тоже понять не могу. Я же не просто у тебя о стене, артефакте, и городе спрашивал. Для меня это новость, диковинка.
– Ой, врешь! – настаивал лысый.
– Да ты пойми наконец чудной человек, – начал сердиться я. – Если я такой весь из себя маг, то превратил бы тебя в лягушку, и всего делов.
При этих словах Крос побледнел, что лист бумаги, и начал бочком отползать в сторону.
– Ты и это можешь?
– Да ничего я не могу. Разве что в морду сунуть. – Терпению моему подходил конец. – Давай так. Если у тебя претензии к Коту, то приходи, когда у меня память восстановится. Я тебе за все твои страдания золота отсыплю, сколько поднять сможешь. Честное магическое.
Расчет мой был прост. Не можешь заручиться дружбой, получи поддержку. Проводник мне в этом мире был очень нужен, а с золотом можно было и потом разобраться.
– Я много могу поднять, – вдруг воспылал энтузиазмом лысый. – Я худой, но жилистый. Когда скотина пала, я сам впрягался в плуг и землю ворошил.
– Ну, так договорились?
– Бумагу бы какую с тебя спросить. – Крос зажмурил здоровый глаз.
– Увы.
– Тогда давай так поступим. Я с тобой пойду. Как только ты все вспомнишь и вину свою осознаешь, я тут как тут, сыпь мне золотишко. По рукам?
Ловушка захлопнулась. Крос попался на крючок как неразумный карась.