Механизм Времени - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 36

Пора!

Он потянулся к рычагу – и отпрянул. Перед лицом встала жаркая стена огня. Этого не могло быть. Вокруг камень! Здесь нечему гореть!.. Но все чувства взбунтовались, не желая подчиняться приказам рассудка. Рычаг обжег пальцы. Искалеченная нога подвернулась, и Зануда растянулся на полу.

Мальчишка в горящем доме. Дым разъедает легкие. Отца нет, и мамы нет; он – один на один с миром, объятым пламенем. Багряные змеи ползут, жадно лижут половицы, шипят вкрадчиво:

– My baby! My sweet baby!..

А добрый Белый Тролль медлит прийти на помощь. Он, наверное, очень занят. У Тролля совсем нет времени для соседского мальчика. Надо решаться – шагнуть в огонь, взлететь легким пеплом к Небесам. Там ждут ангелы, папа, мама...

На миг сквозь жар проступил иллюминатор. В нем играли блики пламени – и отражался Воплощенный Романтизм. Поэт, торопясь, привязывал к рычагу толстую веревку. Андерсен горел, и рычаг горел, и веревка горела, и маленький-большой Торвен тоже горел... Он предпринял отчаянную попытку встать – цепляясь за стену, срывая ногти. Дотянуться бы до рычага...

Поэт затянул узел:

– За мной, дядя Торбен! Мы спасемся! У меня веревка! Я знал, знал...

«...без веревки не могу – пожара боюсь. Представляете, в гостинице пожар, а я – на втором этаже?..»

– ...Мы не сгорим! Мы выберемся!

Лихо оттолкнувшись, Длинный Нос прыгнул – спиной назад, держась за веревку, аккурат в лестничный пролет, за которым начинался ведущий в Башню коридор. Так прыгают из окна пылающей гостиницы, спасаясь от беды.

Веревка натянулась. Рычаг щелкнул, со скрежетом пошел вниз. В недрах стены загрохотали, проворачиваясь, шестерни. Неимоверным усилием Зануде удалось подняться на ноги. Его качнуло, и он прилип к иллюминатору.

Рычаг привел скрытый механизм в действие. Круглая зала представляла собой огромную «лейденскую банку», способную накопить поистине колоссальный заряд электричества. Центральная колонна – гигант-электрод. Под липовыми панелями стен скрывались листы металлических обкладок. Под полом – резервуар с жидкостью. Банка была полнехонька: ударив в подсоединенный к ней громоотвод, молния зарядила ловушку до отказа.

Отвалилась, осыпалась на пол изолирующая облицовка колонны. Из стен поползли стальные стержни, приведенные в движение шестернями. Воздух в Банке замерцал, насыщаясь рукотворной грозой. Ближе, еще ближе...

Пробой!

Ослепительные молнии, ветвясь и шипя, ударили из концов стержней в колонну. Раздался страшный треск – словно ручищи великана разрывали небо пополам. Факелами вспыхнули утопленники. Дряблая плоть обугливалась и распадалась.

Пепел к пеплу, прах к праху...

Бешеную кашу разметало в клочья. На дымящемся ковре догорали останки вражеского воинства. В углу слабо подергивалось обожженное тело гиены. По стенам текла бурая жижа. Из-под двери ползли струйки дыма, неся вонь паленой мертвечины.

– Отбились...

Торбен Йене Торвен без сил рухнул на скамейку. Наваждение закончилось. Огненная завеса исчезла без следа. Он больше не был испуганным мальчишкой – кошмар сгинул. Внизу, под лестницей, забыв о «высоком штиле», чертыхался Ханс Христиан Андерсен.

Поэт ушибся при падении.

– Так вы и Наполеона видели, гере Торвен? Бонапарта?!

В голосе Дон Кихота – восторг пополам с сомнением. Университетский адъюнкт был знаком с помощником академика Эрстеда не первый год, составив о Бумажном Черве вполне определенное, не слишком лестное мнение. Правда, после сегодняшней, Вальпургиевой, чтоб ее, ночи! – оно сильно изменилось.

– Видел, – Зануда поправил одеяло, сползшее с плеч. – Два-три раза.

Отвечал, не думая. До Бонапарта ли сейчас? Раннее утро, двор залит солнцем. В небе, чистом и ясном, кучерявятся барашки облаков. Восторг!

– А какой он? Ну, с виду?

Небом и солнцем любовались из пролома в стене – памяти о взорванной галерее. Обломки кучей лежали внизу, на брусчатке. А прямо в дыре, как дятлы – в дупле осины, скучал караул. Очередь Торвена и бородатенького адъюнкта подошла как раз перед рассветом. Два ружья, два одеяла; фляга с ромом, сумка с патронами...

– С виду?

Зануда с трудом оторвался от созерцания безмятежного утра. Живы! Иногда такая мысль греет лучше всякого рома.

– Блондин. Голубые глаза. Ростом с меня. Нет, чуть повыше...

– Шутите? Он же брюнет! Карлик!..

Спорить отставной лейтенант не стал. Карлик – значит, карлик. И горбун в придачу. Великому императору уже все равно.

Защищать Башню было нечем – и, если честно, некому. Сумей треклятый Филон извернуться, собрать силы, повторить атаку... Хмурый Эрстед велел вкатить в туннель два последних бочонка с порохом, протянуть длинный провод с электрозапалом. Против лихих людей – поможет, против нежити – вряд ли. Караульные не смыкали глаз, но остаток ночи прошел без происшествий.

И вот – день на дворе. Солнышко, тихий ветерок; вдали – серая гладь Эресунна...

– Как вы тут?

Шаги Зануда услыхал еще в глубине коридора.

– Смена, смена!

Андерс Эрстед улыбался, весело морщил нос. Словно и не было ничего – Мальстрема, штурма, ожившего кошмара. Полковник пришел не один. За ним черной тенью скользил Волмонтович – безмолвный, бесстрастный, ледяной.

Манекен вернулся.

– Всем спасибо. Отдыхать!..

Дон Кихот не заставил себя упрашивать. Вскочил, прислонил ружье к стене, кивнул – и застучал каблуками по плитам. Зануда не торопился. Если с князем опять беда, Однорукому Полковнику нужна будет помощь.

Да и в компании веселее.

– Знаешь, я тут подумал, – зябко ежась, Эрстед завернулся в освободившееся одеяло. Сел рядом, лицом к пролому, окинул взглядом пустой двор. – Ольгер... Легенда не солгала. В эту ночь королевству и впрямь грозила опасность. Он просто перепутал. Встал не с той ноги – и не на ту сторону. За столько лет спячки не сразу сообразишь: где – свои, где – чужие...

– Что с каменюки взять? – согласился Торвен. – Я тоже... думал. Филон пришел за твоей головой – или он знал о складе?

Последнее слово прозвучало еле слышно, шепотом. Оба собеседника на всякий случай еще и обернулись. Пусто – если не считать равнодушного ко всему Волмонтовича, пристроившегося на табурете в углу.

Окуляры сползли на нос, руки повисли вдоль тела...

– Надеюсь, не знал, – рассудил наконец полковник. – Ему хватило и лабораторий. Хотя... Кто его ведает?

Разговор прервался. О Складе Квасцов, подумал Торвен, лучше молчать.

Даже среди своих.

Эльсинор, восстав из тлена, уродился трехслойным, как гигантская луковица. Первый слой был доступен каждому зеваке – королевский музей, приманка для богатеньких иностранцев. Кто полюбопытнее, мог проведать о Башне, где братья Эрстеды разместили свои лаборатории. И это не вызывало подозрений – исследования научные, секретные. Не приведи бог, конкурент узнает и первым возьмет патент на открытие!