– Молодец, следопыт! – Старшина одобрительно улыбался. – Быть тебе на следующем сроке вором в законе или старшиной в активе!
Степа зарделся от удовольствия. Он готов был расцеловать эту тяжелую руку со сбитыми костяшками.
– Надобно ступать вдоль лесной просеки. Там топь неглубокая, едва ли по пояс будет. Расстояние, стало быть, увеличится шагов на пятьсот, но зато не утопнем. Дальше выберемся, там Змеиное озеро. Ходят слухи, мол, в нем черти водятся. Пару лет назад туда туристы ездили, ни один не вернулся! Хакасы говорят, злые духи живут!
– Да ты, брат, прямо Герберт Уэллс!
– Точно говорю! – горячился Степа. – Мужики рассказывали, что лесники свечение видели над болотом, а по ночам картинки появлялись. Ну, как в кино. Но ходить туда боялись, да и топь опять же… Зато дальше сушь начинается и тракт до Минусинска.
– Если встретим зеленых человечков, передадим привет от Зубова. Курс на волшебное озеро. Перекур закончен. Первым идет Костенко, я – замыкающий. Вперед!
Выстроились гуськом, Ершову пришлось нести тяжелый рюкзак, перед ним шагал Малышев. Степа подобрал длинную палку и двинулся вперед, старательно обходя маслянистые пятна черной трясины. Длинная слега в его руках балансировала, упираясь в вязкое дно. Угрюмое лицо зэка светилось от радости. Впервые в своей уголовной практике он находился в центре внимания. Конечно, ему показалось, что старшина нарочито скомкал ключевую часть повествования, про инопланетян и волшебное свечение атмосферы, но опыт научил многострадального уголовника не торопить события. Шибко бьют выскочек, как гласит тюремная мудрость.
Хозяин здешних мест, могучий филин проводил странную процессию пристальным взглядом. Круглые желтые глаза, окруженные черным кантом, лучше видели ночью, чем днем. Мудрой птице были непонятны намерения пришельцев, но инстинкт подсказывал, что лучше держаться от них подальше. Память пернатого хищника избирательна, большинство событий она отсеивает как ненужные и выбрасывает их прочь. У филина нет врагов на болоте. Здесь не водятся лисицы и еноты. Ему некого бояться, это он вызывает страх у лягушек, ужей и водяных крыс. Среди зарослей травы мелькнула серая спина ондатры – филин насторожился. Пернатый хищник предпочитал охотиться по ночам, но грех не воспользоваться легкой добычей. Он взмахнул широкими крыльями и в считаные мгновения накрыл жертву. Нерасторопный зверек слишком поздно заметил угрозу. Он попытался скрыться среди узловатых корней высохшего дерева, но острые когти безжалостно вонзились в спину. Филин неспешно покидал место охоты, неся в когтях сладкую добычу. Он вспомнил про людей, когда насытился, но к тому моменту они уже ушли далеко. Филин негодующе ухнул, уютно сложил крылья, удобно разместившись на обломке мертвого дерева, погрузился в дрему. До наступления ночи оставалось много времени.
Глава 4
Новая эра
Вывеска над рестораном горела расплавленной медью. «Карамболь». Не каждому придет в голову этакое экзотическое название. Распахнулись стеклянные двери ресторана, пахнуло тушенными в вине рябчиками, печеными расстегаями и табаком. Возбужденно смеялась женщина, оркестр играл хит сезона – попурри на восточные композиции. Пронырливый швейцар угодливо застыл в полупоклоне, в сложенную ладошку упали золотые монеты.
– Милость дающему!
[1] Здоровьица вам крепчайшего и супруге почтения! – частил он скороговоркой.
Наружу вышел сытый, краснощекий мужик. Его округлый животик распирал жилет, будто там арбуз спрятан, массивная цепочка от часов ныряла в специальный кармашек. Камзол нарядный, шитый золотой нитью. На груди купца сверкал орден Войны второй степени. Россыпь алмазов, на серебряной основе – в центре, под арабской цифрой 2, багровел круглый рубин.
Редкая огранка, кабошон называется, отметил швейцар, наметанным глазом изучая посетителя. Такую игрушку на черном рынке не купишь, по всему видать, настоящий орден! Если и грамота на драгоценность имеется – серьезный господин, надо бы проявить уважение, хоть сыплет дешевое золото, словно роскошью одаривает! Явно провинциальный фабрикант. Приезжие не сразу ориентируются в ситуации, им время нужно. Сколотил состояние на работорговле или же подвизался на поставках опия-сырца из Турции. Деньги дарят ощущение свободы, вот и гуляет купчик на всю катушку! В военные времена предприимчивые дельцы обогащались непомерно.
– У вас отменное заведение! – благосклонно кивнул посетитель.
– Милость за слово, господин!
– Герр Траубе бывает у вас, милейший? – как бы невзначай задал вопрос посетитель.
– Нечасто! – Швейцар скорчил сочувственную мину, дескать, ждем не дождемся, пока этот распутник и скандалист посетит наше почтенное заведение. А вслух сказал: – Но всегда ему рады, всегда! Такой почтенный господин, крепости здравию его, милость дому! А его кошечки – одно умиление!
Швейцар лукавил. Он боялся герра Траубе. Вся столица знала чокнутого немца. Он повсюду таскался с двумя здоровенными откормленными мутантами. По слухам, привез животных из Мавритании, где на его личных плантациях выращивали лучший опий. Зверюги были отдаленно похожи на котов. Чудовища размером с собаку, раскосые глаза излучали дикую ярость.
Сплетники болтали, что немчин кормит любимцев адской смесью из гашиша, опия и азиатской марихуаны. Напившись, Траубе пускал котиков «погулять» по ресторану. Животные кидались на посетителей, как демоны, дамочки поднимали визг, а их кавалеры пытались отбиваться от хищников при помощи подручных средств. Карлос Траубе имел колоссальные полномочия. Одно его слово могло возвысить до небес или же низвергнуть неудачника на самое дно. А там – добро пожаловать в жалкие лачуги смердов
[2], а то и в казематы Крестов упекут! Досужие трепачи утверждали, что он – троян, но доказательств слухам не было. По наблюдению опытного швейцара, трояны не упиваются и девок гулящих не жалуют.
– У меня к вам просьба, милейший! – Купец замялся, не решаясь сказать.
Швейцар заговорщически подмигнул:
– Желаете девочку в постель? Или мальчугана? Ничего невозможного! И строжайший секрет!
– Тьфу на вас! Какие девочки?! Дело совсем иного рода. Если герр Траубе будет у вас обедать, дайте мне знать! Услуги посыльного оплачу втрое! Вот моя визитка…
– Обязательно! Милость дому! Непременно! – не говорил, а лаял швейцар.
– Слово негоцианта?
– Слово, мой господин! Честнейшее слово!
Подъехал экипаж – обычная пролетка, запряженная лошадкой. Ни тебе именных знаков на карете, ни личного вензеля. Купец с трудом забрался вовнутрь, колеса звонко застучали по мостовой.
– Езжай, шалава песья! – процедил сквозь зубы швейцар. Он небрежно сунул золото в карман камзола, а визитку выкинул не читая. Таких умников пруд пруди! Посыльного он оплатит! За подобную услугу нужен специальный подход, а не жалкие полсотни марок! Жертвует золото, словно добродетель, кнут ему в дышло!