– Верно. Я пойду другим путём.
На руках оставался последний козырь. Ходить с него, да ещё и повторно, означало звать на подмогу палача, готового отрубить тебе голову. Впрочем, если он не получит результат в ближайшее время, голова его так или иначе слетит с плеч.
– Сегодня, – скучно произнёс генерал, – я имел аудиенцию у его величества.
С запрещёнными приёмами он тоже был знаком не понаслышке.
– Личную аудиенцию? – поинтересовался старший следователь.
Он спрашивал так, словно ступал по минному полю,
– Личную. В тронном зале Майясабхи.
Правда, подумал Бхимасена. Правда, ты – жирное мясо. Тебя можно приготовить и подать по-разному.
– Сукин ты сын, – вздохнул Лочан.
Он сник, ссутулился, признавая своё поражение. Я не хочу этим заниматься, читалось на его лице, во взгляде, в безнадёжной позе. Я очень не хочу этим заниматься. Но навлечь на себя гнев махараджи я не хочу ещё больше. Он что-то тебе поручил? Тебе для этого понадобился я? Что ж, я всё сделаю. Но больше никогда меня ни о чём не проси!
Так теряют друзей.
Генерал прикинул, сколько у него есть времени. Три дня? Пять? Неделя? Топор занесен, и когда он обрушится на повинную шею, известно лишь богам. Но если Совету духовных лидеров донесут, что некий генерал Бхимасена роет носом космос в поисках Натху, что этот достойный человек вот-вот выйдет на след… Святые наставники вполне могут намекнуть его величеству, что они кровно заинтересованы в результатах. А значит, не стоит спешить. Площадка для казней – не лучшее место для Рамы Бхимасены, способного вернуть явленное брамайнам чудо.
К такому намёку махараджа прислушается.
Мой секретарь, вспомнил Бхимасена. Является ли он осведомителем СДЛ? Нужна гарантия, стопроцентная уверенность. Когда речь идёт о жизни и смерти, ни один процент не бывает лишним.
– Поторопись, – бросил он Лочану, уже не играя в добрые отношения. – Я жду звонка в любое время суток. В любое!
* * *
В чёрных глубинах космоса вспыхивали и гасли миниатюрные солнца, превращаясь в сверхновые. На миг выхватывали из первозданного мрака фрагменты кораблей: развороченный борт, боевая башня кувыркается в пространстве, словно оторванная голова чудовища…
Генерал дал замедление. Он хотел разглядеть антисов, пронёсшихся сквозь ад сражения. Теперь шары плазменных взрывов вспухали не торопясь – огненные пузыри, выдуваемые ребёнком-исполином. Увы, полёт троицы антисов в сопровождении стаи криптидов всё равно занял чуть больше секунды. Размазанный сполох промчался меж сражающимися армадами – и сгинул без следа, ухнул в червоточину, открывшуюся перед ним как по заказу.
Вот уж точно, что без следа.
Аккинени прислал всё: записи сражения, полёта антисов, расшифровки, наложения, волновые слепки. Рапорты, отчёты, заключения экспертов… На что ты надеялся, генерал? Что могло ускользнуть от внимания лучших спецов военной разведки?!
Он ещё больше замедлил воспроизведение. Отрегулировал приближение, пустил запись снова. В глубине сферы, гася искры далёких звёзд, начал раскрываться провал червоточины. Из провала всплыл радужный пузырь. Бхимасена подался вперёд, едва сдержав вопль: неужели?! Он что, первый это увидел?!
– Генерал!
В пузыре возник молодой щёголь. Сюртук с вышивкой по бортам, тюрбан с большим искусственным сапфиром. Младенческая гладкость щёк полыхала румянцем, аккуратная полоска усов тряслась. Проклятая червоточина! Она обманула генерала, родив голосферу экстренной связи. Щёголь был Бхимасене хорошо знаком: Камал Тхакур из отдела связей с общественностью.
– Что тебе?! – рявкнул генерал.
От досады он чуть не разрыдался.
– Мне? Вам, шри Бхимасена! Нам!
– Кому это – нам?!
– Всем нам!
– Да говори же!
– В-вы… в-вы лучше с-сами…
Бойкий на язык Камаль – иных в «связно́м» отделе не держали – заикался. Сфера затуманилась, опасно раздулась, готова лопнуть – и взорвалась катастрофой.
– Натху, мой мальчик!
Мирра Джутхани билась в истерике. Женщину сотрясали рыдания, переходящие в конвульсии. Моталась из стороны в сторону голова – казалось, шея Мирры не выдержит, голова оторвётся, полетит кувырком в угол. Взлетало смоляное облако волос, падало на мокрое от слёз лицо, липло к щекам. Двое крепких мужчин в форме с трудом удерживали хрупкую женщину. К ним на помощь уже спешил третий.
– Натху! Спасите! Спасите его!
Втроём охранники справились с Миррой. Подхватили, потащили к кровати. Женщина дёргалась и брыкалась, её отчаянный визг ультразвуковым сверлом вонзался в уши генерала. Ей почти удалось вырваться, босые ступни заелозили по полу, пытаясь нащупать опору. Левая напоролась на осколок разбитой вазы с фруктами. Хлынула кровь, но Мирра этого даже не заметила.
– Натху! Он пропал! Его не-е-е-ет!!!
Инъекция транквилизатора вырубила безутешную мать – как подозревал Бхимасена, ненадолго. В сферу вернулся Камал.
– Когда это записали?
– Сутки назад.
Камала трясло, но заикаться он перестал, сбросив груз ответственности на начальство.
– Как она сейчас?
– Всё так же.
– Спит? Кричит?!
– Едва приходит в себя, начинает биться в истерике.
– Идиоты! Почему сразу не сообщили?!
– Они думали – само пройдёт. У неё уже бывало…
– И понадобились сутки, чтобы забить тревогу?!
– Они пытались с вами связаться. Вы были вне доступа. Тогда они вызвали первого, кто попался под руку.
– Тебя?!
– Меня.
Камал беспомощно развёл руками. Весь его вид говорил: «А что я? Никто и звать никак. Не врач, не эксперт, не начальник. Выдернули, заставили приехать…»
– Ты сейчас там? Никуда не уходи!
– Вы…
– Я уже еду. Лечу!
Только Мирры-истерички ему сейчас не хватало! Если информация о том, что мать Натху окончательно слетела с катушек, просочится в прессу – Чайтра вскипит, и не только Чайтра. Властям потребуется козёл отпущения. И кто же окажется этим козлом? Кто допустил, не уследил, не обеспечил?! Глава антического центра, кто же ещё!
Два раза под ноги слонам! Три!
Десять!!!
Генерал ссы̀пался по лестнице, прыгая через три ступеньки, чего не делал, кажется, со времён училища. В кармане вибрировал, ворочался коммуникатор. «Шри Рачапалли» – лаконично сообщил определитель номеров.
Кто такой?! Ах, как некстати…
– Другой йогин? Опытный наладчик энергосистем? Бог, демон, кто угодно?!