Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 4. 1964-1966 - читать онлайн книгу. Автор: Борис Стругацкий, Аркадий Стругацкий cтр.№ 55

– Это вам Макс сам сказал?

– Что именно?

Горбовский повернулся и посмотрел на Поля.

– Макс ушел потому, что… не выдержали нервы?

– Мне кажется, да. Он очень мучился. Со мной он, конечно, не говорил ни о чем подобном, но я знаю, что последнее время он не спал ночей. Каждый раз, когда кто-нибудь выходил на связь нерегулярно, он менялся в лице. Это я видел сам.

– Да-а… – протянул Горбовский. Потом он встрепенулся. – Что же это я тут расселся? Садитесь на свое место, Поль, а я сяду туда. Если вы меня не выгоняете, конечно.

Они поменялись местами. Несколько секунд Горбовский сидел в кресле для посетителей очень прямо и выжидательно смотрел на Поля, потом осторожно прилег.

– Лет пять назад, – сказал он, – мне пришлось участвовать в увлекательнейшей охоте. Мой друг Кондратьев… Вы слыхали о нем, конечно, он недавно умер… Кондратьев пригласил меня охотиться на гигантских спрутов. Не припомню, чтобы какое-нибудь другое существо вызывало у меня такое же отвращение и инстинктивную ненависть. Одного я убил, второго сильно покалечил, но он ушел. А спустя два месяца появилась хорошо вам, вероятно, известная статья Лассвица.

Поль сдвинул брови, пытаясь вспомнить.

– Лассвиц, Лассвиц… Хоть убейте, не помню, Леонид Андреевич.

– А я помню, – сказал Горбовский. – Вы знаете, у человечества есть по крайней мере два крупных недостатка. Во-первых, оно совершенно не способно созидать, не разрушая. А во-вторых, оно очень любит так называемые простые решения. Простые, прямые пути, которые оно почитает кратчайшими. Вам не приходилось думать по этому поводу?

– Нет, – сказал Поль улыбаясь, – боюсь, что не приходилось.

– А как у вас обстоят дела с эмоциями, Поль?

– Думаю, что обстоят хорошо. Я могу любить, могу ненавидеть, могу презирать, могу уважать. По-моему, спектр полный. Да, и еще могу удивляться. Вот как сейчас, например.

Горбовский тоже вежливо улыбнулся.

– А такая эмоция, как разочарование, вам знакома? – спросил он.

– Разочарование… Еще бы! Я всю жизнь только и делаю, что разочаровываюсь.

– Я тоже, – сказал Горбовский. – Я был очень разочарован, когда выяснилось, что расшатать инстинкты у человека еще труднее, чем расшатать наследственность. Я был очень разочарован, когда оказалось, что мы интересуемся Странниками гораздо больше, чем Странники – нами…

– Правильнее сказать, Странники нами вовсе не интересуются.

– Вот именно. Я несколько приободрился, – продолжал Горбовский, – когда наметились успехи алгоритмизации человеческих эмоций, мне казалось, что это открывает широкие и довольно ясные перспективы. Но боже мой, как я был разочарован, когда мне довелось поговорить с первым кибернетическим человеком!.. Вы знаете, Поль, у меня такое впечатление, что мы можем чрезвычайно много, но мы до сих пор так и не поняли, что из того, что мы можем, нам действительно нужно. Я боюсь, что мы не поняли даже, чего мы, собственно, хотим. Вы чего-нибудь хотите, Поль?

Поль вдруг ощутил усталость. И какое-то недоверие к Горбовскому. Ему показалось, что Горбовский смеется над ним.

– Не знаю, – сказал он. – Хочу, конечно. Например, очень хочу, чтобы меня полюбила женщина, которую я люблю. Чтобы охотники возвращались из леса благополучно. Чтобы мои друзья не погибали неизвестно где. Вы об этом спрашиваете, Леонид Андреевич?

– Но достаточно ли вы хотите этого?

– Думаю, что достаточно, – сказал Поль и взял сводку.

– Странно, – сказал Горбовский задумчиво. – Последнее время я все чаще замечаю, что раздражаю людей. Раньше этого не было. Не пора ли и мне заняться чем-нибудь другим?

– А чем вы занимаетесь сейчас? – спросил Поль, делая пометки на полях сводки.

– Вот вы даже из вежливости не сказали, что я вас вовсе не раздражаю. Но кто-то же должен раздражать! Слишком стало все определенно, слишком все уверены… Я, пожалуй, пойду, Поль. Пойду побросаю камешки. Вот уж что, кажется, никого не раздражает, как я ни стараюсь… – Он сделал попытку встать и снова лег, глядя на окно, по которому текли крупные капли.

Поль засмеялся и бросил карандаш.

– Вы действительно иногда действуете на нервы, Леонид Андреевич. Но снаружи мокро и неуютно, так что лучше останьтесь. Вы мне не мешаете.

– В конце концов, нервы тоже нужно тренировать, – заметил Горбовский задумчиво. – Тренировать свою способность к восприятию. Иначе человек становится невосприимчивым, а это скучно.

Они замолчали. Горбовский, кажется, задремал в своем кресле. Поль работал. Потом секретарь-автомат доложил, что егерь Сименон с туристом-новичком явились на инструктаж. Поль приказал звать.

Вошел маленький чернявый Сименон в сопровождении новичка, физика Марио Пратолини, оба в комбинезонах, увешанные снаряжением, при карабинах и охотничьих ножах. Сименон был, как всегда, угрюм, а Марио сиял и лоснился от удовольствия и волнения. Поль встал им навстречу. Горбовский открыл глаза и стал смотреть. На лице его появилось сомнение, и Поль сразу понял, в чем дело: новичок был явно плох.

– Куда отправляетесь? – спросил Поль.

– Пробный выход, – ответствовал Сименон. – Первая зона. Сектор шестнадцать.

– Я не такой уж и новичок, директор, – сказал Марио с веселым достоинством. – Я уже охотился на Яйле. Может быть, можно обойтись без пробы?

– Нет, без пробы нельзя, – сказал Поль. Он вышел из-за стола и остановился перед Марио. – Без пробы нельзя, – повторил он. – Инструкцию изучили?

– Два дня зубрил, директор. Мне приходилось охотиться на ракопауков, и мне говорили…

– Это несущественно, – мягко перебил Поль. – Давайте лучше поговорим о Пандоре. Вы потеряли егеря. Ваше решение?

– Даю серию сигнальных выстрелов и жду ответа, – отбарабанил Марио.

– Егерь не отвечает.

– Включаю рацию, сообщаю вам.

– Действуйте.

Марио схватился за рацию, и Сименон едва успел подхватить его карабин. Горбовский опасливо поджал ноги.

– Не торопитесь, – посоветовал Поль, – и будем считать, что карабин вы уже утопили.

Марио воспринял это как шутку. По его движениям было видно, что рации вообще для него не диковинка, но не такие – агрегаты из коротковолнового приемо-передатчика, радиометра и биоанализатора. Марио с сопением крутил верньеры, Поль ждал, а Сименон, держа у ноги оба карабина, смотрел в угол.

– Странно, – сказал наконец Марио. – Просто удивительно…

– Да нет, – сказал Поль. – Что же тут удивительного? Вы, собственно, чего хотите?

– Ах, да! – Марио вдруг осенило. – Так я получаю концентрацию белка… Ага… Белка много… Так. Сейчас. Готово! Передавать?

– Передавайте, – холодно сказал Поль.