Золотой ключ, или Похождения Буратины | Михаил Харитонов | страница 6 | LoveRead.ec

Тело депутата Пархачика отправили в Москву, где и закопали в землю. На похоронах присутствовал Лидер, так что процессия за гробом была достаточно большой. Из родственников приехал только тесть, и тот – со словами «хочу сам убедиться». Супруга депутата, волоокая Гюльчехра Мультимедиева, отдыхала в Греции и до прощальных формальностей не снизошла.

Какая-то жёлтая газетёнка тиснула по сему случаю статейку, где прозрачно намекалось на убийство – каковое, в свою очередь, связывалось с криминальной ситуацией вокруг подолякского леспромхоза. Интереса это не вызвало.

В установленный срок на объекте был проведён комплекс работ по окончательной консервации. Его проводили сотрудники компетентных органов, отодвинувшие тупых и вороватых военных. Та часть оборудования комплекса, распродать которую Давлетбаеву не дали, была размещена в зале под плитой. Автоматику – древнюю, релейную, сделанную ещё при царе Горохе – выставили на принудительную продувку раз в двадцать лет. После этого зал загерметизировали и заполнили аргоном.

На чёрный чемоданчик, покрытый резиной, никто не обратил особого внимания – а те, кто обратил, приняли его за часть оборудования. Долговязый отнёсся бы к этому совершенно иначе, поскольку знал о чемоданчике существенно больше, чем даже его злосчастный владелец. Однако его никто не спросил. Да и некого было: через два дня после инцидента долговязый улетел в Триполи – по линии СВР, но представляя интересы другой организации. Из Триполи он не вернулся.

Следственные действия велись где-то с месяц и ни к чему особенному не привели: ситуация была вполне себе ясной, криминалом никаким не пахло, деньгами тоже. Единственным интересным фигурантом оказался рыжий прапор, которого следак случайно узнал – он когда-то пересекался с ними по мелкому делу, и рыжий не вернул ему три тысячи. Упускать такой случай было бы глупо, так что неудачнику пристряпали обвинение и закрыли на год в местном СИЗО – для ума, чтоб знал. Ума у рыжего и впрямь прибавилось, знаний тоже: в СИЗО он выучил испанский и через два года уехал в Барранкилью. Но это уже другая история.

Шло время. Ржавело золото, истлевала сталь, крошился мрамор. К смерти всё готовилось и всегда оказывалось неготовым. Она всё же являлась, вовремя и невовремя, к правым и виноватым. Умер в кремлёвской больнице от острой почечной недостаточности генерал Давлетбаев. Ненадолго пережила его вдова депутата, волоокая Гюльчехра: бедняжка утонула, купаясь в Эгейском море. Чуть раньше покинул пределы земные её папа, восточный человек: что-то не поделил с южными людьми, те оказались жёстче. Низенький подполковник в состоянии немотивированной депрессии выпустил себе в голову четыре пули и потом выбросился из окна – во всяком случае, таково было мнение судмедэкпертов. Умерла тётя с синяком; это с ней случилось в Гаване, в объятьях Морфея, молодого мулата с пляжа. Умер бывший предкомиссии Крыпатченко: в морг он заехал прямо с венецианского карнавала. Умер живучий Владимир Вольфович, в декорациях менее праздничных, хотя и в чём-то более комфортных. Поумирали – все по-разному – иркутские полицейские, не любившие москвичей. Благообразный седой дедушка прожил ещё двадцать три года и тихо скончался в филадельфийском госпитале для сотрудников Агентства национальной безопасности США.

Умер, в числе прочих – очень того не желая, – и автор этих строк. Последняя мысль его была о числе «шесть».

Скончавшие свой век удостоились, как обычно, недолгой и не особенно искренней скорби, потом были забыты, потом забыли тех, кто забыл. А жизнь, как обычно, продолжала себя как могла и как умела.

Время просачивалось и в зал под плитой, лениво теребя молекулы. Добралось оно и до чёрного чемоданчика. Каменела резина, поверхность экрана медленно расстекловывалась и мутнела. Металл микросхем диффундировал в подложку. Размагничивались кластеры дополнительного жёсткого диска.

Однако комп так и остался подключённым к щитку, запитанному от атомных батарей, рассчитанных на столетия бесперебойной работы. Раз в пятьдесят дней спящий ноут просыпался и ревизовал ресурсы, в частности – проверял целостность файлов на восьмитерабайтном SSD-накопителе. По мере накопления сбоев и выхода из строя сегментов памяти файлы переписывались на оставшиеся. Упрямая машина тоже продолжала себя как умела и как могла.

Когда от восьми терабайтов осталось около четырёхсот гигов, вышла из строя простейшая деталь – штепсель. Время прогрызло-таки изоляцию, и проводки закоротило. Защищённый ноут не пострадал, но аккумуляторы, естественно, сели. Последней умерла батарейка таймера, и обклеенный затвердевшей резиной ящик погрузился в оцепенение, заменяющее электронным устройствам клиническую смерть.

К этому моменту на SSD-накопителе осталась почти неповреждённая операционка, сто с лишним гигов детской порнографии (к ней покойный питал душевную склонность), сорок гигов музла (в основном шансона, каковой депутат особенно уважал, ну и до кучи всякое-разное, попавшее на диск бог весть какими путями), обычный майкрософтовский офис (читалка, писалка, считалка), а также несколько коллекций текстов и электронных книг, предустановленных дарителями (депутат в них не заглядывал никогда, предпочитая живую жизнь мёртвой букве). Увы, часть текстов была утрачена при копировании: глупая машина пожертвовала Одиссеей и второй частью «Дон Кихота», чтобы сохранить содержимое папки «машенька раздвинула булочки»… Кроме того, в тёмном уголке прятались кое-какие особые программы, о которых бывший владелец ничего не знал. Всё остальное погибло. В частности, от обширной и содержательной переписки депутата сохранилось лишь несколько писем, а из личных документов – незавершённый черновик заявления в полицию о клевете в интернете, набросок речи на очередном съезде ЛДПР и два электронных авиабилета до Пхукета.

Все эти сокровища так и пребывали втуне, пока чёрный чемоданчик снова не вынесли на свет, не подключили к электричеству и на кнопку Power не нажал блестящий перламутровый коготь эмпата-кибрида.

Том первый. Путь Базилио

И Всевышний увидел Землю, что она растленна, ибо всякая плоть извратила свой путь на Земле.

Быт. 6:13

Пролог под землёй