Золотой ключ, или Похождения Буратины - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 137

В настоящее время Септимию для успешного визита к Болотному Доктору не хватало парочки редких артефактов. В принципе он мог бы их попытаться купить, хотя цены кусались. Но оставаться совсем без денег не хотелось. Однако рисковать не хотелось тоже. Гвоздь в башке пересидел все возможные сроки и по-прежнему функционировал как надо, но это могло кончиться в любой момент. Времени уже совсем не осталось. Надо было на что-то решаться, вот только на что?

Весь во власти этих – и им подобных – дум, Попандопулос свернул на Гихтниренштрассе и тут же понял, что незапланированные встречи на сегодня не кончились. Навстречу ему шла знакомая по игорному столу пара: самец-покаянец в шёлковом чёрном цилиндре и юная голубошёрстная мандалайка.

То были мутанты-эндемики, о которых Септимий раньше только в справочнике читал. Теперь ему пришлось познакомиться с ними ближе. Знакомство не доставило удовольствия. Мандалайки приторговывали мандой, а покаянцы ментально воздействовали на совесть жертвы, вынуждая её стремиться к искуплению грехов – то есть кидаться в аномалии или просто давать себя съесть. Ни то ни другое козла не интересовало в принципе. Однако этот конкретный покаянец был ему знаком. Попандопулос невольно замедлил шаг.

Покаянец тоже козла узнал, улыбнулся верхней лицевой щелью и приподнял цилиндр.

– Герр Септимиус, рад вас видеть снова, – церемонно произнёс он.

– И я весьма обязан… то есть счастлив, – несколько невпопад откликнулся козёл, про себя проклиная местные обычаи, требующие непременно отвечать на любое приветствие и вообще быть вежливым в любой ситуации. Он понимал, что в обществе ментальных подавителей такие порядки вполне уместны, просто душа не лежала.

– У вас великолепная трость, герр Септимиус, – продолжал покаянец. – Позвольте поинтересоваться, где вы её приобрели.

– Выиграл, – честно признал Попандопулос.

– Вот, значит, как… А вы сегодня будете в казино? – не отставал прилипчивый мутант.

– Ну, – буркнул козёл.

– Гм… – покаянец пошевелил петлистыми ушами, подбирая нужные слова. – У меня есть один вопрос. Если бы вам было удобно… Мне хотелось бы уладить то дело… с той распиской.

Козёл постарался удержать морду не перекошенной. С покаянцем он играл по крупной в педобирский блэк-джек. Тот был сильным игроком, пробить ментальную защиту Попандопулоса (на чём обычно и горели все прочие) он, после нескольких попыток, не пытался, а сосредоточивался на игре. Играл он отменно. Единственным его изъяном была излишняя опасливость – имея на руках твёрдую комбинацию, он боялся добирать карту, считал восемнадцать хорошей рукой, когда у дилера девять, и делал дабл за половину от первой ставки. Септимию, с его агрессивно-напористой стратегией, удалось его обойти, удачно сделав сплит на восьмёрках, а потом ловко передёрнув: козёл не имел привычки играть «по бою», отученный от честности в таких вопросах ещё в ранней юности. Зато за соперниками он следил в оба и пару раз поймал партнёров на элементарном лишаке: те, видимо, привыкли прикрывать это дело ментальной атакой, которая на козла не производила ни малейшего впечатления… Так или иначе, покаянец козлу продул и ещё остался должен триста тридцать пять соверенов, на которые дал заверенную заведением расписку. Похоже, и этот намерен был отыгрываться.

– Видите ли, – продолжил покаянец, – как выяснилось, у меня сейчас нет достаточной суммы. Хочу спросить – не примете ли вы в качестве компенсации несколько интересных артефактов? Например, у меня имеется довольно крупная «хакамада».

Септимий изо всех сил постарался скрыть прихлынувшую радость. «Хакамада» была ему неоходима для ублаговоления Болотника.

– Что ж, это возможно, – сказал он, напуская на себя раздумчивый вид, – но имейте в виду, оценивать будем по цене продажи.

– Разумеется, я этого ожидал, – вздохнул покаянец. – Что ж, зайду в казино в половину десятого. Играть, пожалуй, не буду.

– А я бы с вами сыграла, – прищурилась мандалайка, приглашающе вильнув бёдрами. Попандопулос намёк понял, но проигнорировал: к сучкам он был равнодушен.

Хлопнула ставня в соседнем доме. Попандопулос подумал, что за ней могли скрываться чьи-нибудь зоркие, внимательные глаза. О привычке бибердорфских обывателей подсматривать и подслушивать, а также и постукивать друг на друга – во имя должного соблюдения установленного порядка, разумеется – он был уже достаточно осведомлён. Поэтому, быстро распрощавшись с гуляющей парочкой, он двинулся дальше, твёрдо намереваясь перед игрой зайти в Blutwurst и там угоститься чем-нибудь посущественнее ватрушки.

Он был уже близок к цели, когда его в очередной раз окликнули, на этот раз с мостовой. Козёл с недоумением посмотрел вниз и в изумлении икнул.

На брусчатке сидели нищие. Как и все приличные граждане Бибердорфа, они были пристойно одеты и упитанны. В том не было ничего удивительного: они и были приличными гражданами, разве что слегка оступившимися. Нищенствовали они по приговору суда: это было обычное наказание за правонарушения небольшой тяжести. Наказуемые должны были за день набрать – выманить, выклянчить, высовестить или ещё каким-нибудь образом добыть – у прохожих некую сумму, которая сдавалась муниципалам и шла в городской бюджет. Считалось, что подобная мера – не столь суровая, сколь унизительная и отнимающая время – способствует профилактике правонарушений.

Но козла поразило другое. Между двумя потрёпанными жизнью мутантами – у одного было отсечено несколько лицевых щупалец на левой щеке, красные обрубки неприятно, по-червячьи, шевелились – сидел на карачках не кто иной, как обезьян Боба Сусыч из «Щщей», после известных событий бесследно пропавший вместе со всей командой.

Боба выглядел молодцом – шерсть лоснилась, морда была наетой, чтобы не сказать зажратой. В ответ на недоумённый взгляд козла он тут же, не обинуясь попросил два сольдо. Козёл от неожиданности выгреб из подсумка четвертак и протянул мартыхаю. Тот с достоинством его принял и тут же заявил, что дневную норму он выполнил, чему берёт в свидетели присутствующих здесь коллег. После чего снялся с места, засеменив в направлении ближайшего участка. Козлу он на прощание бросил что-то вроде «сегодня увидимся».

Недоумевая, Попандопулос всё-таки дошёл до любимого заведения. И обломался. Все столики были заняты. Расстроенный не меньше его самого гарсон-утконос пригласил козла за стойку, пообещав немедленно усадить уважаемого герра, как только хоть что-нибудь освободится. Козёл согласился, но без особой надежды. Он уже успел достаточно изучить местных обывателей и знал, что они относятся к удовольствиям стола – как игорного, так и обеденного – чрезвычайно серьёзно.

Но на сей раз долго ждать не пришлось. Он только-только устроился на высоком табурете и заказал себе сенной шипучки, как утконос снова появился и необыкновенно важным, будто напомаженным, голосом попросил уважаемого герра проследовать в вип-кабинет. «По специальному приглашению директора», – добавил он, видя, что козёл колеблется.

Вип-кабинет оказался небольшой залой со штофными обоями, тяжёлыми шторами, забранными жёлтым шнуром, и овальным столом со скатертью до пола. Освещали его два бронзовых светильника в виде птичьих голов с горящими кристаллами в клювах. Стулья были резными, золочёными и напоминали троны. На одном из них сидел – нет, восседал – не кто иной, как Боба.