Финист – ясный сокол - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Рубанов cтр.№ 37

– Ты видел его? – прошептал я.

– Кого?

– Это был нелюдь! Девка в княжьем доме – она оборотень!

– Может, оборотень, – ответил старик. – А может, человек. Шагай живей.

– Таких людей не бывает!

– Всякое бывает. Будешь чаще заходить в княжьи дома – и не такое увидишь. Есть люди – хуже всякого оборотня.

Меня пробил озноб, я обхватил себя руками за плечи; теперь мы почти бежали.

– Она знает его имя! – сказал я. – Она знает, кто такой Финист!

– Ну и что, – ответил дед Митроха. – Мало ли откуда она знает.

– А вдруг это всё правда? Что говорят про этот город? Что резанские князья – нелюди?

– Не кричи, – ответил Митроха. – Каждый князь всегда немного нелюдь. И княгиня тоже. От власти, от денег человек меняется. Сначала внутри, потом и снаружи. А ещё больше меняется, когда загораживается от народа и сидит за стенами. Живёт в уединении, в страхе, в раздумьях, за засовами, за охраной.

– Всё равно не верю, – пробормотал я. – Ты её кожу видел?

– Видел. И не раз. Такая кожа бывает, когда годами из дома не выходишь. Белая. Меж князей считается признаком породы.

– Чего же они делают, сидя в доме?

– Читают, – сказал Митроха. – Это у них первое дело. Руны разбирают, и новые, и древние, и ромейские грамоты. Мало того – сами пишут. Иметь дело с грамотами – это первый княжий обычай, так боги велели. А грамоты выносить из дома нельзя. Во-первых, слишком редкие, во-вторых, чтоб не сглазили. Вот и представь, что ты сидишь в четырёх стенах, год за годом, и смотришь в грамоту, вместо того чтоб по улице гонять и в речке купаться. От такого сидения становишься белый, а глаза привыкают разбирать знаки, и куда бы ты ни посмотрел – везде видишь только знаки, и больше ничего. И как того нелюдя звали – это она могла из грамот вычитать. В грамотах чего только не записано. И про людей, и про нелюдей.

Не сбавляя хода, Митроха ловко зачерпнул воды из уличной бочки и бросил горстью себе в лицо, в бороду.

– То, что ты в княжьем доме от страха обосрался, – это ничего. Со всеми бывает. Но ты привыкай, малый. И прислушайся к совету. Не ходи по гульбищам. Ходи по княжьим домам. И умней будешь, и богаче, и про мир больше поймёшь. И дружка своего уговори. Пока молодые – не скромничайте, дерзей и наглей будьте.

– Нет, – ответил я. – Не хочу ходить по княжьим домам. Страшно.

Когда мы вернулись на стоянку, день клонился к закату. Ослаб дневной зной. С лесных опушек, из оврагов потянуло сыростью – даже в самую безжалостную жару она хранилась в песчаных руслах ручьёв, в толстых чащобных мхах, в болотинах и лесных ямах, заполненных тиной и лягушачьей икрой. Всё обещало бесконечно длинный и бесконечно спокойный тёплый вечер, пахнущий земляникой, дымом очагов, перепревшим навозом и горькой солью трудового пота, когда разомлевшие девчонки хворостинами загоняют по овинам и катухам столь же разомлевших, наевшихся до отвала коз и овец, когда жёны и матери семейств, измаявшись дневными хлопотами, уходят купаться в дальние затоны, подальше от мужских глаз, а мужья, пользуясь отсутствием жён, наливают себе добрый ковш бражки, а старики в истлевших войлочных сапогах выползают посидеть на крылечках и погреть кости на мягком солнце.

Не брехали собаки, не пели птицы – мир и тишина воцарились повсюду, и только стрекозы суетились неостановимо, блестели радужными крыльями, напоминая людям, что никакая земная тварь не бывает до конца согласна с покоем и благодушием. Даже в самое мирное и тихое время всегда есть кто-то, кто суетится в поисках куска еды, всё живое хочет жить дальше, и никто никогда не останавливается: ни человек, ни медведь, ни навозный жук.

Мир непрерывно вращается, насаженный богами на ось.

Нет ничего неподвижного.

Нет ничего нового – только очередное.

Каждую весну всё живое начинает очередную судьбу, а осенью всё засыпает, умирает.

Земляника родит землянику, князь родит князя, кабан родит кабана, берёза родит берёзу, шут родит шута, змея родит змею.

С этого круга нельзя сойти, эту цепь не разорвать никоим образом. Всё движется по кругу, мир движется по кругу, и сами боги тоже движутся по кругу.

Мы называли это «Коловрат».

Сейчас чаще говорят «коловращение», или просто «круг». И говорят мало. То ли надоело, то ли боятся. А сто лет назад, в мои молодые годы, разговоры и споры о Коловрате, о законах судьбы, об устройстве миров – у нас, молодых и неглупых, это считалось самой интересной, живой темой.

Коловрат – это было наше главное правило. Против Коловрата не пойдёшь. Всё вращается, повторяясь бесконечно во веки веков. Ничего нового не существует, нет ни прошлого, ни будущего, нет времени, мир стоит на одном месте, непрерывно оборачиваясь вокруг единой оси.

За осенью – зима, за весной – лето, за детьми – внуки, и это повторяется раз за разом.

Мы гордились своим пониманием мира, мы – потомки древних пожирателей великанов, мы были настоящие современные парни и девки; мы догадались, что всё бежит по кругу, и это понимание, эта вера дала нам спокойствие, укрепила наш дух.

Мы не властны над собой.

Человеком управляет Коловрат.

Он не бог, он – мировой порядок, животный закон.

Сначала мы живём жизнь зверя, а уж потом, внутри неё или поверх неё, живём жизнь человека.

Жизнью зверя управляет Коловрат.

Боги подчиняются ему так же, как и мы, как лягушки и тетерева, как лисицы и туры, как ящерицы и рыбы.

Коловрат нельзя ни остановить, ни преодолеть. Всё живое рождает потомство и взращивает его; цветёт, плодоносит – и умирает.

Это невозможно победить или переиначить.

Это Коловрат, судьба, основание существа каждого из нас.

И те из нас, молодых, кто верил в Коловрата, – становились по-настоящему счастливы, потому что не тревожились о завтрашнем дне, а крепче вживались в день сегодняшний.

Каждое утро они начинали новую жизнь и жили её до заката солнца.

Это была прекрасная пора человечества, мы все были очень спокойны: никто не загадывал дальше чем на три дня вперёд.

Всё решал Коловрат и боги.

Люди много смеялись, летом почти не спали, а если спали – то вдвоём.

Наша земля давала нам пищу со всех сторон, и тот период в жизни нашего народа я теперь считаю благодатным, прекрасным.

Завтрашний день терялся в тумане, его могло не быть, ночью могли напасть степняки, или упыри, или воры, или шатуны.

Люди жили сегодня, и все свои устремления и желания осуществляли сегодня, одним днём, и проживали очень длинную и полную событий жизнь от одного рассвета до одного заката.

Жить было просто: мы все знали своё будущее.