На пике века. Исповедь одержимой искусством | Пегги Гуггенхайм | страница 115 | LoveRead.ec

В Венеции больше нет других животных, не считая тысяч котов и нескольких собак. Большинство этих котов бездомные, и их кормят в calli так называемые милосердные люди, которые приносят грязные свертки с объедками и оставляют их на улицах, а иногда даже имеют наглость бросать их в частные сады, куда коты ходят есть. Удивительно, что коты пережили эту варварскую форму благотворительности. Во время войны их ели, как кроликов, но теперь их популяция возродилась. Собак в Венеции положено держать в намордниках или на поводке. Несколько лет назад в случае нарушений псов отлавливали и увозили на скотный двор, но чаще их владельцев просто штрафовали. Теперь власти стали более терпимы и перестали контролировать тех счастливых животных, которым повезло жить в городе без транспорта. Стоит им позволить наслаждаться хотя бы этим преимуществом. Лучшая maison de coiffeur^[98] для животных в Венеции называется Каза дель Кане. Там творят такие чудеса стрижки, что я иногда мечтаю сама стать собакой, лишь бы воспользоваться их услугами.

В последнее время Венеция стала настолько популярна, что в летние месяцы практически невозможно гулять по улицам или даже плавать на гондоле. В ноябре все разъезжаются по домам и оставляют город в его одиночестве и нищете. Летом велик наплыв туристов. Деньги текут рекой. Стеклодувные мастерские процветают. Гондольеры задирают цены, чтобы прожить в зимние месяцы, когда люди жмутся вокруг жаровен, замотав шеи шерстяными шарфами, единственной защитой от холода. Город окутывает густой туман вплоть до января, когда погода становится морознее. В феврале один раз выпадает снег, окончательно превращая Венецию в сказочный город. Внешние лагуны замерзают, но каналы находятся в постоянном движении из-за приливов. В январе и феврале много солнца, а в марте внезапно наступает весна. Однако ноябрь и декабрь скованы унынием. Собор Святого Марка едва можно узнать. Он проступает сквозь туман, словно призрак, не похожий на себя, а точнее, разительно отличный от своего летнего брата. Может быть, такой собор Святого Марка даже красивее летнего, чрезмерно вычурного, украшенного по фасаду жуткими мозаиками XIX века. Нет уличных кафе с их музыкой и конкурирующими между собой музыкальными ансамблями. Нет концертов на открытом воздухе, где исполняют красивые арии из вагнеровских опер. Нет продавцов открыток, фотографов и торговцев зернами, которые оставляют голубей голодать на скудных коммунальных пайках. Ты идешь по пассажам, не решаясь выйти под дождь на скользкие камни мостовых.

По городу практически не плавают гондолы, не считая паромов и тех, на которых установлены felze, зимние каютки, которые защищают от ветра и холода, хотя они и грозят пассажирам приступом клаустрофобии. С другой стороны, felze дают тебе преимущество в виде личного пространства, которого так не хватает летом, когда все на тебя смотрят и фотографируют.

Многие предпочитают Венецию зимой. Не только сами венецианцы, но и некоторые иностранцы, которые постоянно здесь живут. Они говорят, что тогда Венеция наконец-то достается им. Но мне кажется, что от бедного города остается только мрак, холод, лед, туман и дождь. А больше всего не хватает вдохновляющего общества посетителей со всех уголков света. Они очень важны, ведь они — твоя связь с остальным миром, о котором так легко забыть, когда живешь на этом острове сибаритов.

Летом туристы разрушают Венецию, но и поддерживают в ней жизнь. Без них она бы не существовала. Ее жизнь осталась в прошлом, и ее красоты, как музейные экспонаты, сохраняются для тех, кто приезжает ими насладиться. Венеция выживает только благодаря этому и сгинет, если туристы прекратят совершать свое паломничество. Десять веков архитектуры требуют надлежащего содержания. Такой прекрасный город, как Венеция, не может умереть. Это родина картин Виварини, Мантеньи, Кривелли, Беллини, Антонелло, Карпаччо, Чимы, Джорджоне, Себастьяно, Лотто, Тициано, Пальмы, Порденоне, Бассано, Тинторетто, Веронезе, Тьеполо, Каналетто и Гварди, и их необходимо сохранить как часть Венеции, волшебного города, который должен жить вечно.