Ведьмин век - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 35

Клавдию захотелось раздраженно отшвырнуть ручку. Вместо этого он глубоко вздохнул и аккуратно положил ее на стол.

В окошке селектора трепыхнулся зеленый огонек.

— Слушаю.

— Да погибнет скверна… патрон, приема настойчиво добивается Хелена Торка, учетный номер шестьдесят во…

— Я помню ее номер, Мита. Она одна?..

— Прочих… патрон, прочих было семьдесят два человека, с утра. Я распределила их… короче, их уже приняли. Господин Глюр и заместители. А Торка…

— Я приму ее.

— Да, патрон, — смиренно вздохнул селектор.

Среди множества виженских ведьм только неполный десяток обладал такой привилегией — подвергаться контролю лично Великого Инквизитора. Клавдий завел это правило сам, и за пять лет оно перестало быть новшеством, потому что вошло в привычку; Клавдий не жалел о потере времени. Привилегированные виженские ведьмы были исключительно интересными собеседницами.

Хелена Торка возглавила виженский оперный приблизительно в то же время, когда Клавдий встал во главе Инквизиции; собственно, удержаться на своем посту ей удалось исключительно благодаря Старжу. «Наш новый Великий Инквизитор — человек с широкими взглядами…»

Хелена Торка была «глухаркой», неинициированной ведьмой — несмотря на многочисленные соблазны, импульсивность характера и свои почти что пятьдесят лет. Хелена Торка знала цену слишком многим вещам; главное же — Хелена Торка была предана своему театру. Как собака.

Дверь бесшумно прикрыли снаружи; женщина, чье лицо скрывалось под темной вуалькой на шляпе, болезненно вздрогнула. Клавдий никогда не принимал ее здесь — для регулярных контрольный встреч с предводительницей богемы куда лучше подходила маленькая комнатка этажом ниже, та, похожая на гримуборную, с большим зеркалом и мягким диваном; обстановка же рабочего кабинета не к располагала ни к спокойствию, ни к доверительности, скорее наоборот. Никакую ведьму не обрадует дознавательный инквизиторский символ, вырезанный прямо на деревянной обшивке стены. В трех экземплярах.

— Добрый вечер, Хелена, — Клавдий поднялся, одновременно пытаясь ослабить удар, пришедшийся на ведьму. Директриса оперного никогда не могла похвалиться защитой. Хотя бы средненькой.

— Приветствую, мой инквизитор, — женщина чуть склонила голову. — Тяжкие… времена…

— Нелегкие, — Клавдий подождал, пока женщина усядется в кресло для посетителей. Вытянул сигарету, спрятал снова. — Я, наверное, неприятный сейчас? Сильно давлю?

— Ничего, — тонкие губы под тенью вуали страдальчески улыбнулись. — Я потерплю… В конце концов, именно ради этого… незабвенного ощущения я просидела в приемной шесть часов.

— Прошу прощения, Хелена, — сухо отозвался Клавдий. — Думаю, вы все понимаете.

Голова в черной шляпке медленно кивнула. Женщина старалась не поднимать глаза на дознавательные знаки на стенах.

— К делу, — Клавдий уселся. — Сегодня не контрольный день. Что побудило вас, занятого человека, вырвать из своей жизни эти самые шесть часов?

— Я не побеспокоила бы вас, — тонкие губы улыбнулись снова, — если бы не считала свое дело исключительно важным.

— Театр?

— Училище. Вы знаете, мой инквизитор, хореографическое училище полностью находится, так сказать, под крылом театра… подготовка новых…

— Понимаю. Что?

— Вчера… взяли пять девочек. Сегодня утром — еще две.

— Сколько их всего? Вас?

— Это очень талантливые дети, — директриса медленно подняла вуаль, открывая взгляду собеседника тонкое белое лицо с синими шнурочками вен на висках. — Девочки. От четырнадцати до шестнадцати.

— Сколько?

— В училище — десять.

— Очень много, Хелена.

— Это искусство, — женщина царственным движением вскинула подбородок. — Не я придумала, что… талантливые дети часто оказываются… нами.

Клавдий откинулся на жесткую спинку. Подобная закономерность не была открытием — среди девочек, склонных к «изящным искусствам», колоссальный процент юных ведьм. Неинициированных, естественно.

— Хелена. Вы не… говорили им о необходимости стать на учет?

Женщина молчала.

— Сколько из десяти — учтенные?

Тонкие губы едва шевельнулись:

— Две.

— Хелена? Что я должен вам сейчас говорить?

Женщина медленно поднялась. С усилием — но все равно грациозно. Даже горделиво.

— Клавдий… — она шагнула к столу, и это был шаг жертвы, добровольно напарывающейся на нож, потому что сократившееся расстояние принесло ей новую боль. — Позвольте мне так вас назвать… Клавдий, это особенные дети. Они… — она вскинула голову. — В театре полтора десятка ведьм. Все нa учете, я за этим слежу… Но не подростки. Для них это слишком… болезненно. Некоторые из них так еще и не осознали… Что они изгои. Что они уроды. Что единственный дом, где от них не отшатнутся — их училище, их театр, их гнездо… Семерых забрали, это… колоссальная травма. Они ведь не понимают, за что. И одна осталась, ждет ареста. Уже сутки не может есть…

Она снова шагнула вперед, и лицо ее болезненно напряглось:

— Я умоляю. Ну, можете меня восемь раз сжечь. Но отпустите детей, они ни в чем не виноваты, они живут только балетом, без них не будет театра…

Клавдий прикрыл глаза:

— Назад, Хелена. Не надо. Отойдите.

Женщина отступила. Опустилась в кресло — не упала, а именно опустилась. С прежним достоинством.

— Я не палач, — сообщил Клавдий глухо. — Похоже?

Женщина хотела что-то сказать но так и не решилась.

— Хелена… каждая неучтенная ведьма становится сегодня смертельно опасной. Я не могу посвятить вас в подробности, но… ситуация, сложившаяся у вас в училище, преступна. А потому травма, нанесенная вашим девочкам — ваша вина. Их надо было… вы понимаете.

— Я не отрицаю своей вины, — воспаленные глаза женщины сухо блеснули. — Я готова поплатиться… Но не за их счет.

— За чей? За мой? За счет и вовсе невинных людей? Как иначе я добьюсь исполнения законов, если не буду наказывать за ослушание?

Женщина молчала. Клавдий смотрел, как с ее лица медленно уходит румянец, проступивший во время вдохновенной речи. Уходит вместе с надеждой.

— Чрезвычайное положение, — он накрыл ладонью авторучку, — продлится еще… вероятно, дней пять. Если ситуация стабилизируется, то… короче, большая часть неинициированных ведьм так и так окажется на свободе. Через пять дней вы получите ваших учениц обратно… и, хочется думать, не станете повторять совершенных ошибок. Да?

— Мой инквизитор, — женщина смотрела печально и строго. — Я… не инициирована. Однако мой опыт… возможно, я могла бы сообщить вам сведения, которые вас заинтересуют. В ответ на… простое снисхождение. К нашим детям.