– Ты так говоришь, потому что не знаешь зависимости от коварного кофейка. В нашем мире многие давно и прочно подсели на этот наркотик, он очень популярен и пьют его не только, чтобы проснуться, но и для удовольствия.
– Зависимость – всегда плохо. Не злись, но я буду баловать тебя кофе изредка, как и Августа. Эта пачка – вам на двоих.
– У него, наверное, своя есть во дворце, – возмутилась Влада, прежде чем поняла, что вообще происходит. – Извини. Мне нужно перестраиваться и привыкать к новым реалиям. У нас кофе доступен.
– Рекомендую подружиться с Августом. Не думаю, что он сильно себя ограничивает.
Хэвард улыбнулся многозначительно и тут же зевнул. Извинился. И его гостья почувствовала себя бессовестной эгоисткой. Мужчина всю ночь отбывал трудовую повинность, но нет же, решил удовлетворить её желание выпить кофе. Не самое важное, надо признать.
– Спасибо, попробую с ним подружиться, но не уверена, что выйдет, – памятуя масляный взгляд его высочества в день её прибытия, ответила Влада.
– Август любит меня. Думаю, ты распорядишься этой информацией правильно.
– Очень «прозрачный» намёк, уж как тут не распорядиться–то? Топорно действуете, лорд–защитник. Так и скажи: «Будешь со мной мила, получишь дозу», – слова звучат горько и ядовито.
– Ты знаешь, что нравишься мне. Я – вижу, что ты ко мне не безразлична, но упёрто собираешься найти путь домой. Уверен, даже не осознавая, что уже прижилась здесь. Что тебя держит в том мире, Владислава? Здесь у тебя отличные перспективы.
– Отличные? Стать твоей игрушкой на время, а когда надоем, штатным кондитером? – Горечь в её голосе слышится отчётливо – ни с чем не спутать.
– Игрушкой? Ты шутишь? – немой вопрос в позе, взгляде дополняет возмущённые реплики, – Нет? – чёрные глаза инквизитора на миг становятся абсолютно круглыми. – У меня нет слов. Честно, нет. Я… нет, сейчас я сонный и могу сказать что-нибудь резкое, ты обидишься. Вечером поговорим. Допила? Идём.
Влада успела позабыть, что мужчина напротив не одет и чуть дёрнулась, когда он подошёл и протянул руку. И, как ей того не хотелось, но щёки выдали смущение. Отчего–то с Хэвардом она чувствовала себя юной и неопытной, даже несмотря на всю подноготную их отношений.
– Кстати, ты прочитала справочник, что дала тебе Мальва? – огорошил вопросом инквизитор.
– Да.
– Отлично. Закрой глаза.
Пара мгновений – и она чувствует запах яблок и ванили, слышит треск поленьев в камине. Прибыли. Но из объятий её никто не выпускает.
– Что? – Влада поднимает взгляд на пленителя.
– Я рад, – непонятно отвечает он, притягивая её ещё ближе.
Ночная сорочка ползёт вверх, повинуясь его рукам, обнажённые бёдра соприкасаются и Влада протяжно выдыхает и сама подаётся навстречу.
Она скучала. Ждала. Хотела его.
И плевать на все обиды и разногласия. Она заслужила немного счастья, даже если оно будет кратковременным.
«Будет, о чём вспомнить дома, если что», – хмыкает про себя невесело.
И улетает.
Хэвард словно предугадывал малейшее желание, знал, когда сбавить обороты, чувствовал, когда она жаждет грубого напора неудержимой страсти. Она рвалась из его рук и сама же падала в его объятия, опьянённая, околдованная. Каждый миллиметр её тела заслужил своей ласки, бережной и нежной или ощутимо болезненной, но приятной, желанной.
Она чувствовала себя слабой и сильной одновременно, зависимой от его губ, рук, бесконечно влюблённой и по–дурацки счастливой. И не могла контролировать эмоции. Не хотела это делать. Ей было просто хорошо. Здесь. С ним. Её мужчиной. Её самоуверенным, требовательным, строгим, но таким ласковым диктатором.
– Извини, – прошептал Хэвард.
Одно слово, а сколько эмоций! Не самых приятных. Неужели она была права? Неужели он лишь играет и понимает, что тем больно ранит? Не похоже на её инквизитора. Но сердцу больно.
– За что ты просишь прощение? – Влада решительно не может сообразить, что происходит.
– Я был обязан отнести тебя в кровать. На ковре заниматься любовью – это так…
– Здорово? – подсказала она с улыбкой. Теперь, когда смысл его терзаний стал понятен, настроение вновь улучшилось. Вечно надумает сама себе!
– Здорово, – подтвердил он, но глаза закатил. – Ты просто лишаешь меня здравого смысла. Я всё–таки должен был соблазнить тебя хотя бы на кушетке или в кресле, но не на полу же.
Влада рассмеялась. Этот невыносимый человек совсем не умеет давать волю чувствам. Или у них не принято?
– А меня всё устраивает. Я никогда не занималась любовью на полу, это довольно удобно, надо признать. Не упадёшь. И у вас мягкие ковры, коже немного щекотно. Приятно, в общем.
– Ты – чудо. Представляю, что бы мне сказала любая другая дама на твоём месте.
– Я – не любая дама. Я – это я. Но всё же, давай договоримся, что мы сперва определимся с отношениями и всё оговорим, а потом уже ты будешь соблазнять меня где попало. Или не соблазнять, – Влада махнула указательным пальчиком в его сторону, мол, смотри у меня. – Кстати, я так и не поняла, почему ты сейчас это сделал. Мне кажется, момент был не слишком подходящий.
– Ты в жёлтом, – словно это всё объясняло, ответили ей.
– Ну вот именно, я в жёлтом, а ты меня взял и соблазнил. Я прочитала, что жёлтый означает, будто я к тебе холодна.
– Я заметил, – хмыкнул мужчина и, не выдержав, всё же рассмеялся. – Нет, мне всё–таки есть, за что просить прощение. Владислава, тебя снова подвёл твой переводчик, жёлтый означает: «Согрей меня милый, мне холодно без твоих объятий», ну, или что–то подобное. Я ведь объяснял тебе, что наличие сорочки – уже провокация.
– То есть то, что ты передо мной ходил обнажённый всё утро – это как раз и было: «Я – приличный мужчина, меня нельзя соблазнять?»
Брови над голубыми глазами словно зажили отдельной жизнью – приняли самый скептичный вид, хотя Влада улыбалась.
– Ты меня можешь соблазнять в любое удобное тебе время, я только рад, – выдохнул в маленькое ушко Хэвард, притянув девушку к себе. – Идём, отнесу в душ, Мальва скоро объявится, а ты в таком виде, словно тебя долго и упорно любили. На полу, – дополнил он, всё–таки не очень довольно, видно – не простил себе вольность.
– Думаешь, догадается?
– Ну, – протянул мужчина, – боюсь, тебе эта мысль будет не очень приятна, но Мальве не надо догадываться. Она всегда точно знает, что с тобой происходит. Это вынужденная мера безопасности, извини за неё.
– Маа следит, ты контролируешь, Мальва оберегает и присматривает. У вас вообще есть хоть какое–то уважение к личному пространству?
– Безопасность прежде всего, – Хэвард подхватил её на руки и отнёс в душ, по пути развивая свою мысль: – Сейчас во дворце больше сорока ненадёжных человек: послы, участницы отбора, почётные гости. Ко Дню зимнего солнцестояния их количество увеличится втрое. Пока они здесь, ты будешь находиться под круглосуточной охраной. И это не тот вопрос, где я пойду тебе навстречу, Владислава. Захочешь побыть в тишине и уединении, отведу в особое место и оставлю на сколько скажешь, но сейчас, пожалуйста, слушай Мальву, внимательно смотри по сторонам и рассказывай о малейшей мелочи, которая кажется подозрительной.