Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Максимов cтр.№ 14

Фактически сразу после окончания мировой войны власть в Штатах стала «корректировать» свои намерения против России. В документах тех лет назывался год, месяц и даже день — 1 января 1950 года. Но… наступил 1949 год — Советы взорвали собственную атомную бомбу!

Академик А. Иоффе отмечал, что полученные разведданные «на много месяцев сократили объем и облегчили выбор направлений, освобождали от длительных поисков». Леонида Квасникова и его «гвардейцы», занятые «атомными делами», не ведая в полном объеме о проекте «Уран», только много десятилетий позднее узнали, кто помогал им заложить основу появления отечественной атомной бомбы и атомной отрасли Союза.

Американцам скрыть работу над «манхэттенским проектом» от советской разведки не удалось. Четверка «атомных разведчиков» — Леонид Квасников, Анатолий Яцков, Александр Феклисов (в США) и Владимир Барковский (в Англии) проникли за «стену секретности», и широкий поток информации пересек и Ламанш и Атлантику, чтобы оказаться в руках советских ученых и специалистов. Правда, в среде разведчиков-атомщиков есть одно «но»: несправедливо забытый «разведчик от Бога» — Семен Маркович Семенов, известный в кругу коллег как «Великолепный Твен». Именно он, один из первых, вместе с Гайком Овакимяном, мостил дорогу к секретам атомной бомбы в Америке.

СЕМЕНОВ Семен Маркович (1911–1986). Сотрудник внешней разведки госбезопасности с 1934 года. Работал в США по линии НТР (1934–1944) и во Франции (1946–1949). Среди его связей были ценные источники информации — ученые и специалисты в области химии, медицины, электроники, авиации, атомной энергетики. Разведчик-агентурист.

Только из Англии по заданию Леонида Квасникова было получено до момента взрыва первой отечественной атомной бомбы более 10 000 листов теоретического и прикладного характера.

На атомном направлении в Штатах активно работала агентурная группа «Кинга», которая имела источники информации по атомному оружию и производству необходимых материалов (60 000 листов). Группа сотрудничала с советской разведкой вплоть до 1952 года.

Прозорливость Леонида Квасникова сказалась в работе по операции «Энормоз» прежде всего в том, что удалось перестроить усилия «легальных» и нелегальных резидентур в Англии, США, Канаде, а затем — в Италии, Франции и Австрии. К работе замечательной «атомной четверки» в конце 40-х годов присоединился нелегал Рудольф Абель и супруги-разведчики-интернационалисты Морис и Леонтина Коэн, а готовил их для передачи на связь Абелю разведчик Юрий Сергеевич Соколов.

Атомное оружие в послевоенный период позволило советскому государству противостоять США в их стремлении к мировому господству с использованием «атомного шантажа».

Вот что имел в виду один из руководителей и ветеран разведки госбезопасности Вадим Алексеевич Кирпиченко:

«Во время войны мы получили такую информацию научно-технического и военно-технического характера по каналам разведки из США, Англии и внимательно следили за развитием немецкой техники. Сплавы для танковой брони, авиации, артиллерии и боеприпасы к ним, самолетостроение, радиолокация — все это нас интересовало. И вклад нашего научно-технического отдела и соответствующих подразделений военной разведки, конечно же, огромен».

В воспоминаниях начальника разведки госбезопасности Павла Михайловича Фитина (1939–1946), написанных к 50-летию внешней разведки, дается оценка эффективности ее научно-технического направления в годы войны: «Большой заслугой внешней разведки в этот период, особенно резидентур Первого управления в США, Англии и Канады, явилось получение научно-технической информации в области атомной энергии, которая в значительной мере помогла ускорить решение вопроса по созданию атомной бомбы в Советском Союзе.

Мне часто приходилось встречаться с Игорем Васильевичем Курчатовым, который выражал большую признательность за получаемые от нашей разведки материалы по вопросам атомной энергетики. В послевоенные годы мне на протяжении почти пяти лет пришлось заниматься вопросами, связанными со специальным производством и пуском урановых заводов, и в этой связи вновь неоднократно встречаться с Игорем Васильевичем, талантливым ученым и замечательным человеком. В беседах он вновь подчеркивал, какую неоценимую услугу в решении атомной проблемы в СССР сыграли материалы, добытые советской разведкой.

Большое количество материалов добывалось также по вопросам самолетостроения, танкостроения, приборостроения и по другим вопросам науки и техники…»

На заре появления Страны Советов остро стоял вопрос о ее защите силами зарождающейся Красной Армии (1918) и сопротивлении враждебному окружению и внутренней контрреволюции органов госбезопасности, созданных в тот же год.

Уже в годы Гражданской войны первые руководители страны прозорливо думали о путях выживания Красной России в ее новом, социалистическом качестве. И увязывали промышленную мощь страны с ее обороноспособностью.

В.И. Ленин обращал внимание на тот неоспоримый факт, что «…нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил нам, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания…». И.В. Сталин постарался воплотить это указание в жизнь, выдвинув спасительный для страны лозунг (а значит, как оказалось, для тысячелетней российской государственности) — «Догнать и перегнать передовую технику капиталистических стран!». И тогда в Советскую Россию стали импортировать целые заводы и создавать целые отрасли промышленности — страна должна была стать способной к обороне.

Глава нашего государства Н.С. Хрущев, столь одиозный в тупиковых начинаниях, все же сформулировал и стал интенсивно внедрять в индустриальную жизнь страны три фундаментальных направления развития: решение проблемы получения атомной энергии, развертывание новой отрасли на основе электронно-вычислительной техники и решительные шаги по укреплению обороноспособности. Эта «триада» судьбоносных решений и ее реализация позволили Союзу стать передовой державой в вопросах создания ракетно-ядерного щита и выхода в космос.

И тем не менее, во второй половине шестидесятых годов предсовмина Алексей Косыгин, который прекрасно разбирался в вопросах экономики и ее производственной составляющей, констатировал в ЦК партии, Совмине и Верховном Совете о сложившемся и неоправданном разрыве между отечественными теоретическими исследованиями и конструкторскими разработками. Это, по его компетентному мнению, вело к серьезному отставанию страны в мировом научно-техническом прогрессе с его компьютерной составляющей.