Три любви - читать онлайн книгу. Автор: Арчибальд Кронин cтр.№ 91

– Спасибо тебе, – сказала она, когда они закончили, и отжала кухонное полотенце. – А теперь иди прогуляйся, перед тем как сесть за учебу.

– Думаешь, стоит? – нерешительно спросил он.

Она будто вновь услышала голос Фрэнка – не совсем уверенный, зависящий от ее мнения.

– Конечно, – твердо ответила она. – Это пойдет тебе на пользу.

Он взял кепку и вышел с той мимолетной неуверенной улыбкой, которой он по временам одаривал мать и которая согревала ее, свидетельствуя о его привязанности.

Пока Питера не было, она расставила посуду, прибралась в комнате, разложила его книги на столе, бережно прикасаясь к ним, потом быстро переоделась в серое домашнее платье. Все это время она прислушивалась, не раздаются ли его быстрые шаги по лестнице, не звучит ли пронзительный, заранее разученный свист, которым он теперь сообщал о своем приходе.

Услышав этот резкий сигнал, она подбежала к двери, распахнула ее и, оставив открытой, вернулась в кресло и занялась вязанием. Вернувшись домой, Питер решил, что дверь каким-то образом распахнулась сама – мать, разумеется, не настолько глупа и не так сильно его любит, чтобы оказывать ему подобные услуги.

Он прогулялся по парку, посмотрел, как играют в теннис, немного посидел на общественной лужайке для боулинга, а по дороге домой на минутку заглянул в «Гроув» – кафе Антонио Демарио – и съел там мороженое. «Знаешь, мама, чтобы охладиться после той рыбы», – пояснил он. Нахмурившись при упоминании о кафе, она все же воздержалась от замечания.

Он вновь взялся за книги. Сидя на другом конце стола, она вязала ему носки, потом пыталась читать роман, лежащий перед ней, с изумлением спрашивая себя: как могла она выдержать столь долгое пребывание ее мальчика в школе? Только потому, что это делалось во имя его блага и того требовали обстоятельства. Но теперь Люси понимала: благодаря происшедшей в нем или в ней перемене она никогда не сможет разлучиться с ним. Она тайком изучала его, пристально следила за его усилиями, мысленно поддерживая их неосознанным напряжением воли.

Стоящие на каминной полке часы отсчитывали секунды, неслышным дождем падавшие на мать с сыном; к ужину на плите медленно кипел суп; из соседней квартиры время от времени доносились приглушенные звуки шагов, обрывки разговора; негромкий городской гул, обтекая их дом, мягко бился в окна комнаты, словно волны далекой органной музыки. В этой комнате царила любовь в сочетании с высокими устремлениями, а также удивительная нежность. Да, в любви Люси к сыну была такая нежность, какой она уже давно не испытывала.

Дни проносились мимо – ибо по мере приближения экзамена время будто ускоряло свой бег, – и ей казалось, что Питер занимается чересчур усердно. Он мог получить одну из нескольких стипендий, одинаковых по размеру, и она считала ненужным и пагубным для его здоровья стремление стать лучшим. Поскольку он попал в число первых двадцати кандидатов, грант так или иначе должен был достаться ему, но его это мало удовлетворяло – Питер притязал на первое место в открытом состязании. И конечно, Люси горячо желала сыну успеха, с необычным рвением молясь за него. Обходя трущобы, она взяла в привычку забегать в церковь своего округа и посвящать несколько минут ревностной молитве за Питера. Часто она зажигала свечи перед гипсовой статуей святого Антония, и столь же часто ее медяки гремели в черной жестяной коробке, стоящей между облаченными в сандалии ступнями святого. «Скромная лепта вдовы, – горько скривив губы, думала она, – и святой Антоний, покровитель отроков, не останется глух к моим мольбам за сына».

Однако беспокойство Люси росло с каждым днем. И вот настало утро экзамена. На прощание Люси поцеловала Питера – подобное проявление чувств она позволяла себе крайне редко, – он же спокойно отправился навстречу своей судьбе, и мать, смахнув с ресниц непрошеную слезу, побежала в гостиную посмотреть, как сын идет по улице. Когда Питер обернулся и с ласковой улыбкой уверенно помахал ей рукой, ее затопили гордость и нежность. Ее восхищала его собранность. Она сама от волнения чувствовала себя беспомощной и вялой, ее закаленная жизненным опытом воля ослабла.

Она выполняла свою работу, вела разумные беседы, толково отвечала на вопросы, но делала это полубессознательно и позже не могла вспомнить ни одной подробности этого рабочего дня. Питер обедал в университете, и она не пошла домой в середине дня, а отправилась одна в кафе-кондитерскую мисс Чишем, где рассеянно заказала пирог за два пенса – превосходный пирог с обильной подливкой – и съела, не чувствуя его вкуса. Мысленно она сидела в экзаменационной аудитории, следя за летающим пером сына. Вместо вилки представляла себе перо, а вместо подливки – чернила.

День тянулся бесконечно, но все же наступил вечер. Ровно в пять Люси вышла из конторы и через несколько минут села в красный трамвай, направлявшийся в сторону ее дома.

С замирающим сердцем поднималась она по лестнице, зная, что сын еще в университете, но предчувствуя его скорое возвращение. У нее не было настроения вступать в посторонние разговоры, однако, едва она повернула ключ в замке, дверь соседней квартиры распахнулась и молодая женщина, протягивая Люси какие-то пакеты, с улыбкой сказала:

– Эти бандероли пришли, когда вас не было. – Светловолосая, пухленькая, с верхней губой, тронутой еле заметным золотистым пушком, и круглым румяным улыбчивым лицом, она имела вид невинный и в то же время чувственный. Чуть робея, она прибавила: – Я взяла их, чтобы посыльному не пришлось возвращаться.

– Очень любезно с вашей стороны, – кивнула Люси, принимая пакеты, и повернулась, чтобы войти в квартиру.

– Я миссис Финч, – помедлив в дверях, осмелилась сказать женщина. – Да, меня зовут Бесси Финч.

– Ах вот как, – холодно откликнулась Люси.

Она без энтузиазма восприняла появление новых соседей. Ведь однажды она испытала на себе добрососедское участие, и у нее не было желания повторить тот опыт. Тем не менее, глядя на простодушное, открытое лицо женщины, она не стала захлопывать дверь у той перед носом.

– Мне сказали, вы здесь недавно, – снова заговорила Бесси. – Мы тоже.

Как можно было бы выразиться на жаргоне, который Люси еще только предстояло узнать, Бесси «любила чесать языком».

– Да, – помимо своей воли призналась Люси, – мы здесь недавно.

– Я очень рада с вами познакомиться, – искренне сказала Бесси. – Знаете, народ не слишком-то общительный, и на этой лестнице тоже. По крайней мере, так мне показалось. Я-то сама компанейская девушка. В Уайтинче, где моя матушка держит фруктовую лавку, всегда было полно знакомых – знаете, мы известная семья, поскольку у нас есть бизнес. Так было издавна, и нас там хорошо знали! Но здесь по-другому. А мистер Финч, мой муж… – Тут Бесси покраснела. – Ну, мы с мистером Финчем женаты недавно. Так вот, мистер Финч весь день на службе и иногда приходит такой усталый, что ему не до развлечений. Поэтому мне бывает скучно.

– Меня тоже весь день нет дома, – без воодушевления отозвалась Люси.

– Это вашего мальчика я как-то здесь видела, да? – не унималась Бесси. – Такой приятный паренек. На днях он снял передо мной шляпу на лестнице – о-о, настоящий джентльмен, уж вы поверьте. Мы с мистером Финчем гадали, каким ремеслом он будет у вас заниматься.