Три любви - читать онлайн книгу. Автор: Арчибальд Кронин cтр.№ 86

– Я рада, что у тебя снова отличные успехи.

– Можно было к этому уже привыкнуть, – довольно рассеянно откликнулся он.

Они в молчании миновали поворот на Янг-стрит и остановились на трамвайной остановке. Все так же ни слова не говоря, поднялись в красный вагон и уселись на узкую деревянную скамью на верхней площадке. Только когда кондуктор пробил два билета и Люси заплатила монеткой в один пенс, Питер медленно произнес:

– Ты очень мало писала в письмах о… о переменах, мама. Сообщила мне только про мисс Хокинг и про новую работу, но что именно все это означает?

– Ничего особенного, право, – с беззаботным видом объявила она. Она понимала, что придется все рассказать, но хотела любой ценой уберечь сына от шокирующих подробностей. – У нас небольшие средства к существованию, дорогой, но мы справимся… мы отлично справимся.

– Но это не помешает моей…

– Нет-нет, – уверенно перебила она его. – Это будет сделано любой ценой. Обстановка в доме может показаться тебе не такой… симпатичной, – она нашла подходящее слово, – как была у нас в Ардфиллане, но на время мы сумеем с этим примириться. Мы будем вместе и скоро преодолеем все трудности.

– Понятно, – сказал он.

Его взгляд прояснился, и он стал смотреть поверх ограждения трамвая, громыхавшего по своему маршруту на запад.

Когда они подъезжали к углу Келвинбанк-стрит, Люси встала.

– Вот мы и приехали! – оживленно воскликнула она и, указывая куда-то с верхней площадки раскачивающегося трамвая, со значением добавила: – Во всяком случае, недалеко от этого.

Они оба посмотрели в ту сторону – на длинное серое здание с центральной башней, что высилось на холме над парком Келвингроув. Косые лучи солнца осветили холм, и холодные камни облицовки утратили свою мрачность, а ажурное навершие башни стало похоже на тонкую хрупкую паутинку. В тот момент зрелище было очаровательным, но для Люси, помимо этого, оно имело особый смысл. Ее лицо сияло воодушевлением, во взгляде светилась надежда. Вид этого сооружения, несомненно, вдохновлял ее.

– Разве это тебя не волнует? – сверкая глазами, воскликнула она.

– Да, место подходящее, – медленно кивнул он, но выражение его лица было иным – задумчивым и невозмутимым, взгляд был изучающим, бестрепетным, почти расчетливым. – Окончив этот университет, я буду готов сделать карьеру.

Люси вновь бегло улыбнулась сыну и, повернувшись, стала спускаться по ступенькам. Они вышли из трамвая.

Внезапно ее охватило беспокойство. Она вела сына по Флауэрс-стрит, с раздражением думая, что никогда еще эта улица не была такой шумной и неприятной. Почему-то Люси чувствовала ответственность за все эти несовершенства. Ей хотелось бы показать Питеру безлюдную Флауэрс-стрит – в ее лучшем виде, – но сегодня теплый вечер выгнал из домов обитателей, как кроликов из садка. На тротуарах играли и резвились дети, здесь же ползали малыши, выставляя напоказ жалкую испачканную одежонку. Ребятишки смеялись, верещали, дрались, без зазрения совести поднимая радостный гомон. Женщины, праздно сложив руки и без умолку болтая, стояли у подъездов, иногда прерываясь, чтобы с любопытством взглянуть на прохожих или громко осадить расшалившихся отпрысков. У открытых окон мужчины в рубашках посасывали трубку, читали газету, то и дело с удовольствием поднимая банку с пивом или самоуверенно поплевывая в окно. На углу в танцевальном зале шло шумное веселье. Из дверей, распахнутых по случаю жары, доносилось притопывание, дребезжание фортепиано вперемежку с хлопками распорядителя бала, которые время от времени прерывал бодрый – или противный – окрик: «Поменяйтесь девками – и вперед!» Более того, у дверей собрания, сутулясь и надвинув на глаза кепки, стояла компания юнцов с сигаретами в зубах. Проводив Люси и ее сына пристальными взглядами, они рассмеялись им вслед циничным смехом – так смеются те, кто успел многое повидать на своем веку.

– Просто жуть, мама, – нервно пробормотал Питер. – Я понятия не имел!.. Правда, я понятия не имел, что меня ждет.

– Здесь не всегда так людно, как сейчас, – тихо откликнулась она.

– Людно! Не то слово! Это место просто ужасное. Ужасное!

Она не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой, пока они не дошли до дома пятьдесят три. В молчании мать и сын поднялись по лестнице. Люси достала ключ и распахнула дверь квартиры.

– Вот мы и дома! – воскликнула она с живостью, противоречащей промелькнувшей во взгляде тревоге. – Пока похвастать нечем, но это наш собственный дом – и это самое главное. – Помолчав, она закрыла дверь и провела сына внутрь. – Вот твоя комната, – объяснила она, – а там, – она указала на кухню, – там нечто вроде гостиной, где я сплю.

Некоторое время Питер молча обозревал квартиру, потом в смятении взглянул на мать.

– Значит, здесь мы будем жить? – недоверчиво спросил он.

Люси кивнула. Она успела привыкнуть к этому дому и не ожидала, что сын так болезненно воспримет перемену. Она постаралась украсить квартиру – повесила на окна новые занавески, до блеска отполировала линолеум. В последние выходные она даже побелила потолки.

– Но где же мебель?! Здесь совсем пусто, – с трудом выговорил он. – В моей комнате кровать и платяной шкаф, а в другой почти ничего! Тут даже эхо есть, как бывает в пустом доме!

Взволнованное лицо Люси медленно заливалось краской.

– Мы здесь останемся не навсегда, – пообещала она, – и со временем я прикуплю мебели.

– Это ужасно, мама, честное слово. Подумать только – жить в этом жутком месте, в захудалом районе!

– Это самое большее, что я смогла себе позволить, – с расстановкой проговорила она. – Придется немного потерпеть. Но впереди нас ждут перемены к лучшему. Мы должны хорошенько постараться, чтобы выбраться отсюда.

Усевшись, он взглянул на нее.

– Что ж, – немного погодя сказал он, – если деваться некуда, то, видимо, придется с этим примириться.

Лоб у нее моментально разгладился.

– Вот это характер! – воскликнула она. – Я знала, что ты проявишь здравомыслие. И тебе станет лучше, когда ты выпьешь чая.

Питер повернул голову к столу, уже накрытому, потом робко улыбнулся матери в ответ.

– От одного вида этой толпы на улице может пропасть аппетит.

Но аппетит у него не пропал, и, когда они сели за стол, он ел с большим удовольствием, однако время от времени чуть недоверчиво поглядывал на мать и на то, что его окружало.

– Во всяком случае, готовишь ты хорошо, мама, – заявил он, – это я точно знаю.

– Погоди, увидишь, как я буду кормить тебя, когда ты начнешь заниматься, – с теплотой ответила она. Мысль обо всех питательных и вкусных блюдах, которые она станет ему готовить, всколыхнула в ней мощный материнский инстинкт. – Тогда ты обрадуешься, что вернулся домой.

Питер откинулся на спинку стула.