Любовь по обмену - читать онлайн книгу. Автор: Елена Сокол cтр.№ 93

Прикусываю губу, а ощущение такое, что меня через мясорубку проворачивают. Медленно, со знанием дела, смакуя каждое движение и наслаждаясь хрустом костей.

В самый центр груди здоровенным ледорубом ударяют. И с каждым разом все сильнее. Это невыносимо.

Меня буквально разрывает на части от мысли, что мы с Зоей больше не будем дышать одним воздухом. Открываю глаза и не вижу ничего и никого, кроме моей Зайки.

— Ну, и жарища, сегодня, не правда ли? — Спрашивает худой незнакомец, когда мы, спустившись по трапу, устраиваемся в небольшом автобусе, который довезет нас до здания аэропорта.

— Да. — Вымученно улыбаюсь. — Жарковато.

— Два дня в командировке в России чуть не свихнулся. — Он картинно смахивает капельку пота со лба. — Как они, вообще, выживают в таком холоде?

Поворачиваюсь и внимательно оглядываю мужчину с головы до ног. Типичный американец: широченная улыбка, не самый модный, но дорогой костюм, швейцарские часы и легкий загар на ухоженной коже.

— Не знаю. — Отвечаю.

У меня пропадает все желание продолжать этот «непринужденный» разговор. Отворачиваюсь прежде, чем он произнесет еще хоть слово. Как только автобус останавливается, быстрым шагом иду к зданию аэропорта.

— Сынок, — легкое похлопывание по плечу.

Отец чисто выбрит, наряжен в очередной безумно дорогие брюки и голубую рубашку, каких у него, наверное, миллион, и пахнет одеколоном. Он даже не снимает солнцезащитных очков, чтобы поприветствовать сына.

— Привет, — бурчу себе под нос, поворачиваюсь к матери и заключаю ее в объятия.

То ли я вырос, то ли она уменьшилась. Все те же нелепые кудряшки в стиле Мерилин Монро, те же сладковатые духи и чуть припухшее лицо после очередной подтяжки — кажется, мама не изменилась. Но вот ее выражение лица при взгляде на меня трудно назвать привычным.

— Оу, милый. — Щебечет она, хлопая ресницами. — Тебе бы постричься… Так оброс…

— Надеюсь, не прямо сейчас?

Она разражается смехом.

— Нет, конечно!

Пока мы идем к машине, вспоминаю, как сильно меня тянуло сюда. Это сродни острому желанию увидеть и убедиться: да, это всё оно — то, чем я жил девятнадцать лет своей жизни. Мягкий, влажный океанский воздух, ласковое солнце, прохладный ветер, огромное светло-голубое, кажущееся почти бесконечным, небо. Все, что я впитал с молоком матери, и что неудержимо манило обратно.

Родина.

По дороге до дома я ощущаю себя туристом. Заново оглядываю здания буквально всех цветов радуги и совершенно разной архитектуры. Современные высотки, бетонные коробки, домишки, хранящие мексиканские, испанские и даже индейские традиции Южной Калифорнии.

Яркие красные трамвайчики, фонтаны, пальмы, клумбы с цветами. Музеи, рестораны, шумные ярмарки с палатками на колесах, церквушки. Сады, парки, набережные, памятники старины. И отовсюду доносится речь на родном языке.

Меня охватывает необъяснимое чувство. Я будто заново влюбляюсь во все это.

Особняк Реннеров встречает нас прохладой каменного пола, привычным уютом и радостным визгом сестры. Та бросается на меня с разбегу и виснет на шее.

— Джас, тебя не узнать! — Смеется, заливаясь. — А какой ты бледный! Вот, что значит солнца полгода не видеть!

— Да уж, ты тоже изменилась. — Теряюсь я.

Кто-то подменил мою сестру, и сейчас эта девица, в которой я едва узнаю прежнюю Челси, пытается вести себя со мной так, будто мы сто лет знакомы.

— Брось! — Отмахивается она, и тут же кружится, позволяя рассмотреть похудевшие бедра, обтянутые коротенькими шортами, выгоревшие, словно облитые солнцем, волосы и то, что успело появиться в ее лифчике, прикрытом коротким топом.

— Уезжал, ты была зубрилой в растянутой бесформенной футболке и очках, — усмехаюсь, — а теперь… топ-модель…

Она снова запрыгивает на меня и смеется. Прижимаю сестру к себе, довольный тем, что хоть кто-то радуется моему приезду.

— Не надо, не дави на него, Ли, — доносится из гостиной. — Все завтра, хорошо? Пусть мальчик отдохнет с дороги. Неужели, твой бейсбол не может подождать хотя бы денек?

Отпускаю Челси, беру сумку и поднимаюсь на второй этаж.

— Он все еще надеется, что ты вернешься в бейсбол? — Спрашивает Челси, догоняя меня.

— Видимо. — Хмыкаю я.

Открываю дверь и замираю. Вот она. Моя обитель. Много света, воздуха, солнца. Все привычное и удобное. И как я без всего этого обходился?

Швыряю сумку на пол, вхожу и падаю на кровать лицом вниз.

Челси что-то говорит, рассказывает, что Степе разрешили продолжить обучение в Штатах, а у меня нет сил, даже пошевелиться. Мне будто руки и ноги ампутировали. Чувства ампутировали. И меня самого тоже, если такое вообще возможно.

Меня словно не существует. Вот эта оболочка лежит на кровати, что-то мычит в ответ на реплики сестры, может даже пошевелиться, если очень захочет.

А внутри нее я заперт. Как внутри бутылки. Кричу, бью ладонями о поверхность, пытаюсь привлечь хоть чье-то внимание, но меня никто не слышит. Все звуки тонут в тишине. И тоска острым лезвием поднимается откуда-то из глубины желудка все выше и выше. И разрезает меня напополам. И губы хочется в кровь искусывать, от боли корчиться, стонать, выть… А нельзя. Не поможет.

И вообще, не пристало мужику валяться и корчиться. Тем более, реветь, как девчонке. Зубы сжал и терпи. Даже если сердце больше не хочет биться без нее. Пока не сдохнешь, терпи. Терпи.

* * *

Время около полуночи. Со мной сестра и ее парень.

Мы идем по пляжу. Под ногами песок. Он светится белым в лунном свете. Кругом, куда ни глянь, тусовки. Костры, танцы, бочонки с пивом, музыка, еда, компании подвыпивших студентов на капотах машин, запах травки.

Мне непривычно душно после русских холодов. Расстегиваю верхние пуговицы рубашки-поло, взъерошиваю волосы. Меряю ногами пляж, фотографирую все, что еще можно сфотографировать в такой темноте, и отправляю снимки своей девушке.

— Привет! — От одной из компаний отделяется мощная фигура. Узнаю своего приятеля Брайана. — Чувак, как дела? — Спрашивает он, сжимая мою ладонь в крепком рукопожатии.

— Нормально. — Пожимаю плечами.

Смотрю в сторону их компании и замечаю Фло, которая стоит возле одной из машин в коротком белом платьице. Она отпивает из стаканчика и салютует мне, но не делает больше никаких движений в надежде, что я сам подойду к ней. Но я этого не делаю. Перевожу взгляд на Брайана, чье тело буквально лопается от мышц, обтянутых тонким хлопком майки.

— Ну, как? Вырвался, наконец? — Он протягивает мне свое пиво, но я отказываюсь, вежливо мотая головой. — Здорово твой отец над тобой прикололся! Мы все переживали.