Привратник - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 33

— Дети у меня… Дети… — и разрыдалась вдруг так горько, что, не в силах продолжать, тут же и спустилась снова. У Руала болезненно сжалось сердце.

Плачущую женщину сменила молодка в многоярусных бусах:

— Слушайте, соседи! У меня в огороде листика целого не осталось! Что же это, а? — А ихнюю земельку и не тронуло, только дождичком подмочило! Так что нам, ждать, пока эти колдовские морды пожар на нас нашлют или чуму? Да бить их надо!

— Бить! Бить! — завопила осенённая счастливой мыслью толпа.

— Бить, — продолжала женщина, — и хлеб ихний себе забрать, чтобы по справедливости было! А то гляди ж ты — только дождичком подмочило!

Руал озирался, вглядываясь в лица. Все были вдохновлены, все орали, всем было за что мстить. Руал вспомнил приютившую его вдову, голенастых девчонок и мальчишек-рыболовов.

На бочку тем временем вылез здоровенный хмурый человек, которого приветствовали криками:

— Скажи, кузнец! А ну, скажи!

Кузнец обвёл всех тяжёлым взглядом из-под щётками торчащих бровей.

— А что… скажи… — проговорил он неожиданно высоким голосом. — Я там своих парней послал горн раздувать… До ночи накуем пик железных, сколько успеем. На чернокнижника с голыми руками не попрёшь… А вы несите в кузню косы поломанные, мечи будут… Мы не ягнятки, вот что! Измываться не дадим!

Толпа загудела:

— Правильно! Хватит терпеть!

— Не достанет пик — с топорами пойдём!

— Бить пчелятников, бить!

Ильмарранена сильно толкнули в спину: кто-то пробирался вперёд, кто-то отходил, и образовавшийся водоворот вынес Руала так близко в бочке, что тяжёлые кузнецовы ботинки оказались у него прямо перед лицом.

— Бить колдунов, — подытожил кузнец, — завтра, как рассветёт, соберёмся у кузни, разберём оружие и вдарим! Хватит языками плескать, языком чернокнижника не проймёшь… Утром пики будут и мечи!

Толпа закивала, соседи хлопали друг друга по плечам, благословляя на бой. Бочка опустела, Руал видел вблизи её истоптанное днище, тёмные доски и ржавые обручи. При желании он мог дотронуться до неё рукой.

— У меня зять оттуда… — тихо сказали у него за спиной. — Никакие они не колдуны. У них тоже дети…

Другой голос перебил:

— А что мне до чужих детей? Лишь бы своих пять душ прокормить…

— Бить! Бить! — кричали отовсюду.

Руал смотрел в землю. Расправа, подумал он, одна большая расправа всех над всеми. Я расправился, надо мной расправились…

Вспомнились крутые бока глиняных горшков, расписанных цветами и пчёлами. Ровные ряды ульев…

Он опомнился, уже стоя на бочке. К нему разом повернулось две сотни голов, настороженно нахмурились брови, презрительно оттопырились губы.

— Опомнитесь, — сказал Руал, — какие они колдуны. Я странник, я был там и видел. Они не виноваты, вы же сами знаете!

— Вон! — крикнул кто-то один, и сразу его крик подхватил десяток голосов:

— Вон! Пошёл вон, приблуда!

— Остановитесь! — крикнул Руал. Его схватили за ноги сразу несколько человек. Бочка пошатнулась.

— Оста… — кричал Руал, уже видя, как в дом вдовы врываются громилы с железными пиками и белыми от ненависти глазами. Как разлетаются ульи, падают в пыль расписные черепки…

— Люди! — закричал Ильмарранен, осенённый внезапной мыслью. — Бойтесь знамения! Я гадальщик и ясновидец, бойтесь знамения!

Его уже стащили с бочки за ноги, опрокинули на землю.

— Я вижу! — кричал он что есть силы. — Я гадальщик и ясновидец! Бойтесь знамения, ибо оно знаменует смерть!

Его дважды ударили ногами, связали чьим-то поясом и заперли в сарае — «чтобы не донёс пчелятникам».

Весь вечер в кузне, стоявшей в стороне от посёлка, кипела работа. Весь вечер Руал Ильмарранен пытался освободиться.

Сгустилась темнота, притомившиеся вояки собрались в трактире, и Руалу из его сарая была слышна их пьяная похвальба.

Ночь была тёмная, безлунная, по небу бешено неслись стаи туч, то обнажая, то прикрывая редкие холодные звёзды. Крики в трактире утихли прежде, чем Руал ухитрился-таки стянуть с запястий чужой, цепкий пояс. На его счастье, дверь сарая неплотно прилегала к проёму, а петля, на которую снаружи был наброшен железный крючок, шаталась, как гнилой зуб. Изрядно ободрав руки, Ильмарранен выдернул её и покинул узилище.

Из трактира доносился мощный, многоголосый храп. Ни огонька, ни свечки не мерцало в тусклых окнах осевших в землю домов. Руалу предстояло найти кузню.

Он видел её, входя в посёлок, он знал, что она стоит на отшибе, но несколько раз отчаялся, блуждая впотьмах чужими улицами. В последний момент судьба сжалилась над ним, покосившиеся дома расступились, и взойдя на небольшой пригорок, он увидел впереди, во впадине, тёмное строение. У подножья пригорка была свалка, на куче хлама белел лошадиный череп и выгибались дугой обнажённые рёбра. Руал вздрогнул.

Кузню специально построили в отдалении, чтобы звон и лязг не тревожил соседей. Сейчас это было как нельзя кстати.

У кузни было пусто — воинствующие сельчане, кузнец и подмастерья спали сейчас тяжёлым пьяным сном и видели во сне победу. На всякий случай Руал прислушался, постучал тихонько, потом вошёл внутрь. Наощупь, пачкая руки пылью и паутиной, нашёл лампу и огниво. Затеплившийся огонёк осветил гору оружия, сложенного у стены.

В странствиях Ильмарранену не раз приходилось помогать кузнецам. Он знал, как раздуть горн. Ему приходилось спешить.

Неслись тучи по чёрному небу. В рваные дыры между ними равнодушно смотрели звёзды. Пот заливал лицо Ильмарранена.

Спал посёлок. Спали некрасивые, издёрганные нищетой и придирками мужей женщины. Спали бледные, вечно испуганные дети. Храпели их отцы, встречающие утро битвы в трактире…

Когда первые признаки приближающегося восхода пробились сквозь тучи, Руал уже снова лежал в своём сарае, успокаивая дыхание после отчаянного бега. Оставалось надеяться, что никто его не видел.

Он снова намотал чужой пояс себе на запястья. Железный крюк, запирающий дверь, был на месте, в расхлябанной петле. Руал лежал, кусая губы, прислушивался, напряжённо ждал.

Он слышал, как проснулись пьяницы, как, несколько поостывшие за ночь, они подбадривали друг друга ругательствами в адрес «пчелятников», как ворчали собравшиеся женщины, как все отправились в кузню, за оружием. Некоторое время после этого он ничего не слышал, потом раздались быстрые шаги и дыхание запыхавшихся людей. Отлетел крючок, распахнулась дверь.

— Эй, ты, провидец… А ну иди-ка, люди на тебя посмотреть хотят…

На пороге стояли двое — один, по-видимому, подмастерье кузнеца, другой — долговязый парень, которого Руал видел накануне в толпе. Оба казались растерянными и напуганными.