Глава 12
На лесной полосе светились огни — это в алюминиевых баках пылала солярка. Они выдавали что-то вроде буквы «Т» — самый распространенный посадочный знак. Летчики отлично знают его.
— Интересно, прилетят или нет? — Гриневич нервничал.
— Что, самолетов немецких не видел? — спросил я.
— Видел. Но себе их пока еще не забирал.
— Время?
— Уже впритык.
— Полночь близится, а «Мессера» все нет…
В лесу умело расставлены бойцы — бывшие партизаны и пограничники — так, чтобы держать всю полосу в секторе обстрела, но не перестрелять друг друга. На посадочной полосе подготовлены ловушки — рытвины. К их сооружению мы подошли тщательно. Вон недавно в Калмыкии мы создали целый фальшивый повстанческий калмыцкий отряд, чтобы приманивать немцев. Те и прислали в помощь десант, который должен был явиться первой ласточкой широкого наступления и национального калмыцкого восстания против советской власти. Самолет приземлился на такой же посадочной полосе, только в степи. А когда немцев начали уничтожать и брать в плен, крылатая машина развернулась и ушла в небо, несмотря на отчаянную стрельбу по колесам. Оказалось, что это был «Мессершмитт» новой модели, специально сконструированный для высадки разведгрупп в глубоком тылу противника. Вместо обычных шасси у него каучуковые траки, позволяющие приземляться даже на заболоченной местности и глотающие пули, как воробьи крошки. Ну что же, мы учли неудачный опыт, и теперь «мессер» не уйдет.
— Ну, родной, где же ты? — уговаривал неизвестного ему летчика Гриневич, надеясь, что его призыв прорвется через колебания вселенского эфира и войдет в сознание гитлеровского аса, ведущего свой самолет в тыл врага.
Будто откликнувшись на его мысленный посыл, в воздухе стал нарастать низкий гул.
— Ну вот и гости пожаловали, — кивнул Гриневич, глядя из укрытия на заходящий на посадку, красными бликами отражающий пламя костров хищный силуэт самолета.
— Добро пожаловать, птичка Геринга, — кивнул я, передергивая затвор ППШ. — Встретим честь по чести…