Золотая ладья нибелунгов - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова

Лука был опытным кормщиком, не раз и не два водившим ладьи ^[1] самыми долгими путями. Случалось ему плавать с хозяином-купцом и из варяг в греки и из варяг в арабы ^[2], случалось бороздить вдоль да поперёк суровое и бурное, точно море, Нево-озеро ^[3]. А уж реки, по которым двигались торговые суда, он мог проходить и с закрытыми г лазами. И пороги на них помнил все наперечёт, и все изгибы да извилины. Он давно стал в себе уверен.

Может, эта уверенность его на сей раз и подвела. Лука ведал, как опасно, пройдя излучину любой реки, не посмотреть раз-другой назад: а не выплыл ли кто следом из-за поворота? А вот ведь отчего-то не посмотрел! Уж больно спокоен в этот день был Волхов — гладок, что твоё зеркало. В воде облака клубятся, солнце пламенем отражается, а по берегам ели темнеют да берёзы кудрявятся, к самой кромке подступая. Такой уж нрав у берёзок — любят корни омочить, а что подмоет их река и рано ль, поздно ль с собой заберёт, так и не думают. Что те девки молодые, коим любо своевольничать, а как спохватятся, так уж поздно — не поправишь.

С берегов ничего не доносилось, кроме птичьего пения. Всё кругом было мирно и покойно. Аж в сон клонило. Надо думать, гребцы задремали бы на вёслах, но идти приходилось супротив течения, так что не поспишь...

Когда же Лука-кормщик сообразил, что надо бы обернуться, то едва не оказалось поздно! Два узких челна, стремительно вывернувшихся из-за излучины, были уж саженях ^[4] в двадцати от их ладьи. И как же он не услыхал меж ровными всплесками их вёсел резких, стремительных ударов о воду?

Гребцы на челнах работали вовсю, стремясь как можно скорее догнать ладью. Кормщик мог уже хорошо разглядеть потные, дочерна загорелые лица и блестящие на солнце бугры могучих мускулов. Почти все гребущие были нагие по пояс. Уже это не сулило ничего хорошего: добрые люди, решив отправиться в путь по реке, нагишом не поедут — за пару часов на солнце всю кожу спалить можно. А вот чтоб рывком из-за речного поворота рвануть да догнать тяжелогружёную ладью, так-то, налегке, в самый раз. Но ещё того хуже было другое: промеж гребцов на каждом челне сидели человек по шесть-семь с луками в руках, и луки были уж натянуты, а стрелы нацелены... Челны заходили один справа, другой слева, и высокая корма уже не могла защитить преследуемых.

— Господин честной купец! Садко Елизарович! Вставай — беда! А вы, гребцы-ребятушки, пригнись! Пригибайсь, не то живы не будете!

Вопль кормчего ещё звучал над рекой, а уж вслед ему раздался дребезжащий звон — сорвавшиеся с луков стрелы устремились к ладье. Но из десятка попали в цель лишь четыре — остальные пролетели левее: Лука успел налечь на руль, и судно мотнулось вправо. Вскрикнули двое гребцов: одному стрела пробила руку выше локтя, другому попала в спину повыше лопатки. Две другие стрелы попали одна в мачту, другая в свёрнутый на перекладине парус.

— Разбойники!

— Лесные людишки кровожаждущие!

— Мать честная, Пресвятая Богородица, спаси и помилуй!

Отчаянные крики гребцов купеческой ладьи тотчас заглушил могучий голос, в котором не прозвучало страха, скорее, злость, а то и задор:

— Эй, щиты на борта! Да гребём пободрее, не то опозоримся: ладья у нас, почитай, из самых лучших, а мы окажемся на ходу тише, чем эти два корыта липовых? ^[5]

Купец, хозяин ладьи, только что мирно дремавший в узкой тени мачты, был уже на ногах, и в руках его были лук и колчан со стрелами. Он с ходу понял, что происходит.

Впрочем, поняли и его гребцы — им тоже случалось встречаться с лихими людишками, и каждый хорошо знал: расчёт в таких случаях только на себя — посреди реки кто ж придёт к тебе на помощь? Подхватить со дна и вскинуть на локоть овальный, суженный к концу щит было делом двух-трёх мгновений. Сбоку он прикроет, сзади — нет, но сзади — корма. Лишь бы не подошли вплотную, тогда и меж щитов достанут. Воз уж что и говорить: принесла же нелёгкая!

Среди многих участков обычных торговых путей река Волхов не считалась самым спокойным местом, но и самым опасным точно не была. Да, водились по её берегам, как и во многих других местах, заросших лесами, в которых было, где схорониться, разбойничьи скопища. Они караулили купеческие караваны, а более всего — одинокие ладейки, либо тяжёлые от набившего судёнышко товара, либо, напротив, очевидно пустые, высоко сидящие в воде. Значит, всё распродано, значит, в тугих кошелях удачливого купца звенит золотишко, а оно ещё получше, чем товар... Просто налетай да и бери!

И всё же не так уж много бывало на Волхове разбойных налётов, чтобы о нём ходила дурная слава. Может, ещё и поэтому так непростительно спокойны оставались купец и его кормщик, пока не увидели у себя за спиною беду?..

— Лука Тимофеевич, ты считал? — Купец, казалось, спокойно наблюдал, как преследующие их разбойники вновь заряжают и натягивают луки. — Сколько их там?

— Гребут по дюжине да стреляют то ли шестеро, то ли семеро с каждого челнока, — отозвался кормщик. — Ну, до сорока их быть может... А нас тут двадцать два, да двоих ещё эти подранили. Прости, Садко, вина-то моя: не углядел сразу, как они из-за излучины вынырнули. Так бы, может, и...

— Да не может, Лука, не может! — оборвал хозяин. — Они лёгкие, ведь на разбойный промысел груза не берут. А у нас ладья тяжеленная, с товаром. И парус не в помощь — ветра нет. Всё одно бы догнали. Вопрос только, сразу или нет.

— Ясно! — Казалось, кормщику изрядно полегчало: виноват-то он, само собой, не меньше — раньше бы увидели погоню, быстрей бы приготовились к обороне. Но раз хозяин не винит, так, значит, и спросу как бы нет...