Перстень Андрея Первозванного - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 61

Он звезды сводит с небосклона.

Он свистнет – задрожит луна!

Пушкин, конечно. Эх, жаль, не вспомнить, откуда это, а главное – что там дальше! Забыл, забыл… Приходилось довольствоваться тем, что осталось в памяти:

Он звезды сводит с небосклона.

Он свистнет – задрожит луна!

Если бы Герман мог представить, когда и при каких обстоятельствах вспомнит окончание этих строк…

* * *

Кавалеров спустился в подвал и остановился перед дверью: тяжелой, сейфового типа, со сложной системой внутренних замков.

Усмехнулся: ну чистая тюряга! Дверь воздвигли после первого побега Хингана, месяц назад. Даже Кавалеров усомнился, что она понадобится, но гаденыш, надо отдать ему должное, ни минуты не переставал верить, что рано или поздно вновь сцапает свою жертву и опять заточит в узилище. Тот, другой Семеныч, тоже, помнится, бурчал насчет пустой траты денег – но втихаря бурчал, чтоб хозяин не слышал. Все-таки именно по его, Семеныча, дурости Хинган и дал тогда деру. Кавалеров и сам готов был убить этого придурка, ну а гаденыш… Еще бы! Столько сил затратить на похищение, так хитро все обдумать; ну а последующая операция, лечение, психологическая обработка Хингана? И вот все разрушилось в одно мгновение. Да, крепко приложил он Семеныча! У того едва глаза на лоб не вылезли – и не столько от боли, сколько от изумления. Ну и дурак, что изумлялся. В этом Герке столько всего намешано, как в них во всех, в Налетовых! От него только и жди. Не то что ударить – он и убить может. По сути, Хингана почти прикончил…

Вот именно – почти. Ну что же, Кавалеров сегодня довершит начатое. Хватит, ученый. На судьбу надеяться нельзя – только на себя, на эти вот свои ручоночки работящие да ко всякой работенке гораздые!

Он стукнул в дверь – как надо стукнул, как условлено было. Глазок на мгновение померк: Семеныч приник к нему. Потом залязгали замки, приотворилась щелочка.

– О, это ты! – послышался довольный голос. – Давай влезай. А то мне тут совсем невмоготу стало.

– Что, опять Хинган пристает? – не сдержался, поддел-таки Кавалеров, запирая за собой дверь.

Семеныч глухо хрюкнул, словно получил удар под дых. Его круглое лицо обиженно вытянулось:

– Ну ты и…

– Да ладно, брось! – отмахнулся Кавалеров. – Подумаешь, слова ему не скажи, экая цаца!

Его разбирал смех. А может, просто нервная трясучка – черт его разберет. Семеныч вечно корчил из себя черт знает что, хотя на самом деле был такой же падалью, как все: как сам Кавалеров, в первую очередь. И вдобавок оказался слабаком, задавшим всем массу неприятностей. Да если бы тогда на его месте оказался Кавалеров, Хинган уже целый месяц отдыхал бы в холодненькой землице! И пусть только Герка, гаденыш, пикнул бы хоть словцо – ответ мог быть только один: «А ты что, хотел, чтобы он еще и меня прикончил и сбежал?»

Семенычу повезло: остался жив. Похоже, Хингану и впрямь нужно было от него совсем другое… Кавалеров потом его подначивал время от времени (но, разумеется, так, чтобы гаденыш не слышал): все-таки трахнул он тогда Хингана или нет? Семеныч взвивался, как змеюка, брошенная на уголья костра. А что такого, подумаешь? Сам Кавалеров не оплошал бы, тем паче что Хингану этого до смерти хотелось.

А интересно, Герка предполагал, что все его извороты над Хинганом могут выйти таким вот боком? Как у них там, в Африке, вели себя бабы-новоделы? Тоже небось стелились под всех мужиков подряд, а то и силком на себя тащили. Хинган всегда был кобелище каких поискать, вот и, став сукой, вел себя так, будто у него течка не прекращается. Однако Герка все время держал его психику на привязи, а тут вдруг… сорвалось! Семеныч потом, плавая в слезах и соплях, хлюпая дважды разбитым носом (сперва Хинган приложил, потом Герка добавил), рассказывал, что принес, мол, узнику пожрать, а тот на него буквально с порога навалился и в койку потащил. То есть этой вновь образованной бабенке до такой степени приспичило, что вынь да положь! Семеныч дурак: ему надо было отметелить Хингана (сам Кавалеров на его месте так бы и поступил), а у того, видите ли, воображение разыгралось. Не к месту вспомнил, как присутствовал при операции Хингановых гениталий…

Фу-ты ну-ты, ножки гнуты, словечко же выискали: ге-ни-та-лии! Проще сказать, оттяпал Герка Хингану хрен с яичницей, а на том месте бабью лоханку вырезал. Вот вам и все ге-ни-та-лии! Душою-то Хинган к тому времени вполне стал бабой… не считая, конечно, наглухо запертых местечек в сознании.

И так, значит, перепугался непорочный Семеныч, что начал отбиваться ручками и ножками, чем глубоко оскорбил Хингана: то ли морально, то ли вдобавок и физически. И, как назло, ни Кавалерова, ни самого Герки не случилось на даче! Гаденыш именно в этот день смотался в Нижний – повидаться со своими. Эх, дорого дал бы Кавалеров, чтобы оказаться там же – при встрече любящих родственников. Смерть как хотелось ему поглядеть в глаза Петра Григорьевича… Петьки Налетова! В погасшие, полуослепшие, полумертвые глаза… Ибо сказано в Писании: око за око и зуб за зуб. А может, и не в Писании. Да какая разница? Правильно сказано.

Но Кавалерова одолели заботы. В тот день была его очередь «пасти» Кирилла. Герка хоть и ненавидел зятюшку богоданного, все же глаз с него не спускал и пекся о нем, как мог. Поочередно оба Семеныча езживали к нему, убирались там, кашеварили и даже бельишко Кириллу стирали. В основном пятнистые простыни, на которых тот валялся с девками. Гаденыш Герка, насколько знал Кавалеров, к зятю больше и носа не казал. Брезговал! Ну что же, было чем…

Да, так вот: Герка был в Нижнем, и найти в опустевшем подвале Семеныча с шишкой на лбу и разбитым носом выпало Кавалерову. В последних сполохах надежды он обегал весь дом, заглянул во все углы, находя тут и там следы Хингана: тот искал деньги, выпивку и женскую одежду. Вещи Лады, выброшенные из шкафов, кучей валялись на полу. Уж как удалось Хингану натянуть на свои бицепсы эти узенькие тряпочки, – неведомо, однако не голышом же он ускакал! А может, все новое прикупил. Во всяком случае, того тряпья, в котором его нашел гаденыш, прежде на Хингане не видели.

Кавалеров задумчиво покосился на Семеныча. Не сказать, что ему было жаль этого недоумка, но все-таки чуть не год прожили год о бок, вместе ходили брать Хингана, вместе помогали Герке, вместе потом искали беглеца… Конечно, Кавалеров здорово всем морочил голову, однако его не оставляло ощущение, что Семеныч тоже не лыком шит. Однако слишком уж крепко он был предан Герке – и это автоматически переводило его в разряд смертельных врагов Кавалерова.

– Ты вот что, – сказал он почти ласково, – ты иди к себе и спать ложись. Герка послал тебя сменить.

Семеныч, болван, надулся:

– А-а, не доверяет! Я и то удивился, как это он меня до дежурства допустил! А он спохватился, значит, передумал? Нет, я с ним поговорю! Я его спрошу! Да я ведь за него…

Кавалеров не на шутку забеспокоился. С Семеныча ведь и впрямь станется затеять с Геркой отношения выяснять!