Митридат - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 134

Алан увидел порхающую в воздухе металлическую рыбину чересчур поздно. Он даже не заметил, когда Митридат достал из ножен паразонион, а мощный кистевой бросок ему показался просто отвлекающим внимание жестом. Всё, что успел сделать сармат, так это подставить щит, жалобно задребезжавший, когда хорошо калёное широкое лезвие ножа вонзилось в него едва не по рукоять, пробив насквозь. На какое-то мгновение Ардабеврис потерял противника из виду — в это время Митридат, держась за ремни седла-потника, по-скифски сполз на лошадиный бок; этому приёму его научил Савмак. А когда опешивший сармат поторопился опустить щит, могучая рука понтийского царевича, обхватив за талию, смела его с крупа вороного скакуна.

Дальнейшее показалось Ардабеврису дурным сном: ловким движением обезоружив его, юноша поднял алана над головой и под восхищенный рёв зрителей сделал круг по гипподрому. Затем, подъехав к скамье, где сидел уже несколько повеселевший царь Перисад, он мощным броском вогнал полуобезумевшего от бессильной ярости и стыда Ардабевриса едва не по самые плечи в рыхлую по краям песчаную подсыпку ристалища. Алан потерял сознание, что и спасло его от новых душевных мук, в особенности когда полномочного посла союза сарматов выкапывали из земли, словно созревшую репу.

Отсалютовав мечом, Митридат поторопился к Савмаку, лежащему на толстой войлочной кошме неподалёку от коновязи, кстати, по соседству с Варгадаком. Но, приблизившись, широко улыбнулся и отвернул в сторону — похоже, в его помощи и участии юный скиф уже не нуждался. Над ним хлопотали две женщины; одна из них была Анея, а вторую, несмотря на её длинный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, Митридат мог бы узнать по грациозной осанке на любом расстоянии: прекрасная Ксено, стоя на коленях, поила пришедшего в себя Савмака подогретым вином, с нескрываемой тревогой поглядывая на повязку, сквозь которую проступала кровь.

Мудро рассудив, что теперь не худо бы и перекусить, Митридат, приветственно помахав рукой беснующимся от восторга пантикапейцам, слез с коня, которого верный Гордий тут же укутал попоной, словно новорождённого младенца, снял шлем и неторопливо зашагал в ближайшую харчевню.

«О, Юпитер и все боги олимпийские! Неужели?!» — так шептал поражённый Авл Порций Туберон, когда богатырь-поединщик в персидских одеждах поверг Ардабевриса. Однако, вовсе не блистательный финал кровавого игрища поразил римского агента до глубины души — Туберон узнал в сложенном словно Геркулес воине понтийского царевича. Будучи не в состоянии поверить в такую невероятную удачу, Авл Порций даже не осмелился подобраться к юноше поближе, боясь спугнуть до сих пор ускользавшую от него жертву.

— Это он, он, клянусь Анубисом и Гекатой! — шипел рядом, как змея, которой прищемили хвост, Оронт.

Перс был вне себя от обуревавшей его дикой злобы — ведь ему уже приходилось видеть этого юношу. И он его не узнал. Он, лучшая из лучших ищеек Понта! Аид и Тартар!!! Уязвлённый Оронт мысленно поклялся, что он лично отправит юного царевича к Харону. Представив, как под его ножом захрустят шейные позвонки Митридата, заместитель начальника следствия с такой силой сжал кулаки, что ногтями поранил кожу.

— Иди за ним, — приказал Туберон, не отрывающий взгляда от удаляющегося царевича. — И если ты его упустишь и в этот раз, я по капле выцежу всю твою кровь, а затем брошу в яму со змеями. Иди!

— Ну уж нет… — прорычал Оронт, облизывая кровоточащую ладонь. — Теперь уже точно — или я, или он…

Перс поторопился смешаться с толпой, оживлённо обсуждающей перипетии поединка.

Авл Порций, немного успокоившись, подумал: «Да, прав был Марк Эмилий Скавр, трижды прав… Нужно было задушить волчонка ещё в логове. Теперь у него выросли клыки, да какие, — вспомнил он, что сделал Митридат с Ардабеврисом. — Опоздали… И если нам не удастся совершить задуманное здесь, на Боспоре, то царевич возвратился в Понт и сядет на трон. Помешать ему будет невозможно. И тогда Риму придётся готовиться к большой войне — Митридат никогда не простит нам содеяного с его отцом. Подкупить, обмануть, улестить — все эти способы не годятся. Он хитёр, очень хитёр, и не по годам мудр. Столько лет скрываться и где — под носом у наших ищеек. О, боги, как я хочу сейчас оказаться на своей вилле! Чтобы больше никогда не видеть ни вонючих варваров, ни греческих кастратов, способных лишь предаваться усладам, противных истинному квириту. Я уже стар… Всё надоело, опостылело…»

Вечер упал на Пантикапей внезапно и принёс с собой мокрый снег. Но шум на улицах столицы Боспора не стихал до полуночи. Везде горели факелы, а в казармах разожгли костры; над ними румянились бычьи туши — все праздновали славную победу пантикапейских воинов над сарматами на ристалище, хотя, строго говоря, Митридат имел к городу весьма отдалённое отношение и не служил в царской хилии. Но народ должен иметь хоть какую-нибудь отдушину в той нелёгкой борьбе за выживание, которая длилась уже не один год, — мудро рассудили старейшины; они и уговорили Перисада открыть по такому нечаянному и радостному случаю закрома и винные подвалы.

Город гулял, а главный виновник торжества Митридат Дионис крепко спал, охраняемый верным Гордием. И ему снилась Синопа.

Весна пришла ранняя и пронеслась над Таврикой как стриж в голубом небе — стремительно и незаметно для глаз. Море нагрелось быстро и порадовало рыбаков богатыми уловами. Засолочные ванны уже были полны, а косяки продолжали идти на нерест в Меотиду через Боспор Киммерийский так густо, что мореплавателям казалось, будто их суда скользят не по ласковым бирюзовым волнам, а по лоснящимся от жира рыбьим спинкам.

Савмак уже выздоровел, его рана затянулась, и теперь он скучал в полном одиночестве, если не считать компании старого морского волка, сторожившего «Алкион». Но тот был трезвым настолько редко, что юноша уже и забыл когда. А потому, слушая бессвязную болтовню пирата и греясь на солнышке, Савмак мечтал о встрече с друзьями, Таруласом, Руфусом и Пилумном, которых до сих пор носила нелёгкая где-то там, за серебрящейся лентой пролива.

Единственным его утешением была Ксено. Но их тайные встречи случались так редко, а время летело так быстро, что иногда они казались влюблённому юноше весенним сном.

Несколько раз он посещал и моления почитателей Гелиоса. Ему, варвару до мозга костей, пусть и немало повидавшему на своём, ещё коротком, веку, не очень верилось в прекрасное общество, где не будет ни рабов ни господ, о чём страстно вещал жрец Гелианакс. Но старый бунтовщик и заговорщик был с ним терпелив, ласков и настойчив. Он понимал, что душа юноши пока в смятении, и его главной задачей было не торопясь, исподволь, направить мысли и поступки Савмака в нужное гелиополитам русло. Гелианакс очень надеялся на юного царевича, наследника боспорского престола. Будучи великим провидцем, жрец бога солнца предрекал Савмаку незаурядное будущее. И в том далёком далёке он хотел быть рядом с юношей, осенённым золотой короной Гелиоса.

После победы на ристалище Митридат, неожиданно для всех, исчез, затаился, что вызвало разные кривотолки среди почтенных граждан Пантикапея. Конечно же, он никому не мог рассказать о зарезанных Гордием двух персидских соглядатаях, следивших за царевичем денно и нощно. А потому, укрывшись в одной из усадеб царя Перисада, как посоветовал ему осторожный Гордий, он с нетерпением ждал новых вестей из Понта, даже не помышляя о своей любимой охотничьей забаве.